Меч дьявола - Мэттью Хаффи

Их взгляды встретились. Беобранд, не удержавшись, дал волю гневу и без какого-либо предупреждения с силой ударил лбом Хавгана по лицу, вкладывая в этот удар месяцы сдерживаемой ярости и стыда. Голова Хавгана мотнулась назад, нос хрустнул, и из него хлынула кровь. Едва не потеряв сознание, Хавган рухнул наземь.

– Я же тебе сказал, чтобы ты лег, – сердито пробурчал Беобранд. Затем он плюнул на неподвижно лежащего Хавгана и отвернулся. – Свяжите им руки, – приказал он другим воинам.

Асеннан поднял бровь, глядя на то, как Беобранд вдруг начал тут распоряжаться, однако сейчас был совсем не подходящий момент для выяснения отношений. Он посмотрел на лежащего на земле высокого мужчину, волосы которого были собраны в хвост на затылке. Рука Асеннана невольно потянулась к собственному носу, так до конца и не зажившему и оставшемуся деформированным после стычки с Беобрандом.

– Вынужден признать, Беобранд, что ты умеешь добиваться своего, – сказал Асеннан и криво усмехнулся. – Свяжите им руки, – сказал затем он, обращаясь к другим своим воинам. – А потом мы решим, что с ними дальше делать.

* * *

– Мы не можем взять их с собой. Мы и без них будем двигаться довольно медленно.

Произнося эти слова, Асеннан поглядывал на Беобранда. Его, конечно, не радовало то, что они потеряли еще одну лошадь, однако он был вынужден признать, что действия этого молодого воина из Кантваре избавили всех остальных от необходимости вступать в бой. Если бы они сошлись со своими противниками стена на стену, еще неизвестно, чем бы такое столкновение закончилось. Трое мужчин, которых они схватили, наверняка хорошо проявили бы себя в схватке. Беобранд совершил сумасбродный поступок, но боги благоволят храбрецам.

Один из воинов сказал:

– У нас нет необходимости это дальше обсуждать. Мы видели, что они сделали с кузнецом и теми, кто заготавливал древесный уголь. На одежде у самого старого из этих троих – застежка с плаща Странга. Они сами обрекли себя на смерть.

Три пленника лежали чуть поодаль на земле возле костра, который они сами некоторое время назад развели. Асеннан и его воины только что добавили в костер хвороста и теперь жарили на нем конину. Асеннан заставил Беобранда прикончить умирающую лошадь и освежевать ее тушу. Это было логично, потому что именно из-за действий Беобранда эта лошадь получила смертельное ранение. Сканду явно не понравится то, что они потеряли такую хорошую лошадь. Однако мясо, которое жарилось на костре, пахло так замечательно, что недовольство Асеннана быстро рассеялось.

Хромую кобылу и того коня, в которого угодил дротик Хавгана, они заставили подняться на холм и поставили их неподалеку от лагеря. Там их привязали вместе с другими лошадьми к колышкам, вбитым в землю. Все животные вели себя беспокойно после недавнего вооруженного столкновения. Их пугал вид погибшей лошади и запах жареного мяса. Однако – к радости воинов – рана у той лошади, в которую попал дротик, оказалась поверхностной, и кровотечение уже прекратилось.

Беобранд после столкновения со своими давнишними товарищами по скитаниям долго молчал. Руки у него дрожали, а голова кружилась. Он сосредоточился на разделке туши своей лошади, стараясь, чтобы никто не заметил его дрожи. Тем временем другие воины как раз и стали обсуждать, что делать с пленниками. Когда руки у Беобранда наконец перестали трястись, он вмешался в спор.

– Эти люди виновны во всем том, что вы видели на поляне, на которой заготавливался древесный уголь. Но за ними числятся и другие делишки, за которые они тоже должны ответить. – Он сделал паузу, видя, что все его внимательно слушают. – Я видел, как они убивали других людей самым жутким образом. И насиловали женщин.

Кто-то из воинов засмеялся и уже собрался было отпустить неприличную шуточку, но одного взгляда Беобранда хватило для того, чтобы он прикусил язык.

– Нет ничего забавного в том, чтобы видеть, как молодую женщину насилуют, а затем убивают. – Беобранд посмотрел на всех своих товарищей поочередно, давая им возможность возразить. Никто этого делать не стал. – Я знаю, что вам приходилось участвовать в битвах. В этом есть честь. Но вот эти люди – и еще один их спутник, который на лошади, – находят для себя удовольствие в том, чтобы мучить и убивать тех, кто не в состоянии себя защитить.

– Но ведь ты когда-то странствовал вместе с ними, – сказал кто-то из воинов. – Разве ты не виновен в той же степени, что и они?

Беобранд потупил взор.

– Я был слаб. Но я пытался их остановить. Я вступил в поединок с их вожаком.

– Мы слышали историю, которую рассказывал Леофвин в Большом дворце короля Энфрита, – сказал Асеннан. – И пусть никто здесь не сомневается в чести Беобранда. Тот, кто осмелится, будет иметь дело со мной. Я считаю, что именно Беобранд должен решить, как нам поступить с этими людьми, потому что ему о совершенных ими преступлениях известно лучше, чем нам. Что скажешь, Беобранд?

Беобранд посмотрел на связанных людей. Они сейчас были беспомощны – так же, как Катрин когда-то. Дренг лежал с закрытыми глазами, смирившийся со своей судьбой. Хавган с лицом, покрытым засохшей кровью, пристально смотрел на Беобранда. В его взгляде чувствовались дерзость и ненависть. В последнюю очередь Беобранд посмотрел на Тондберкта. Беобранд когда-то знал его как добродушного и любящего пошутить парня, считал его своим другом. Однако Тондберкт даже не пытался отговорить Хенгиста и его спутников от совершения зверств. Он просто стоял бы в стороне и молча наблюдал бы за тем, как Хенгист убивает Кенреда. И он выступил против Беобранда в Энгельминстере.

– Хенгист ехал на своем коне вместе с вами? – спросил Беобранд.

Тондберкт неожиданно загорелся надеждой. Он подумал, что если расскажет Беобранду о том, что бывший друг хотел узнать, то Беобранд, возможно, отпустит его на все четыре стороны.

– Да, ехал. Он расстался с нами два дня назад.

– А почему он с вами расстался?

Тондберкт покосился на Дренга.

– Потому что мы поссорились. Он хотел повернуть на юг, а мы собирались идти дальше на запад. В общем, он уехал. Ты же знаешь, каким он бывает, когда у него плохое настроение. Он стал еще более злобным с тех пор… с тех пор, как ты с ним сразился.

– И куда же он отправился?

– Не знаю. Он сказал, что, возможно, вступит в войско Кадваллона или Пенды. Он нес какую-то чушь. Часто вспоминал твой меч. Говорил, что тот должен был достаться ему.

– Почему бы тебе не заткнуться, ты, слюнтяй? – сказал, сплюнув, Дренг. – Мне уже надоело слушать, как ты треплешься, словно баба.

Беобранд не обратил ни малейшего внимания на Дренга. Он посмотрел Тондберкту прямо в его умоляющие глаза. Ему вспомнилась та холодная ночь в лесу, когда он видел умоляющие глаза другого человека. Его начала охватывать ярость.

Чувствуя, что его судьба вот-вот решится, Тондберкт, хныча, произнес:

– Послушай, Бео, мы с тобой когда-то неплохо проводили время, разве не так? Ты вполне можешь нас отпустить. Мы никогда не вернемся в Берницию. Ты нас больше никогда не увидишь. Мы исчезнем. Клянусь тебе в этом!