Мозаика - Гейл Линдс

Стаффилд испугался. Но тут же на смену страху пришла злость. Он вскочил, сунул ключ в карман брюк и пошел через весь дом в теплую кухню, где жена стояла у плиты, взбивая омлет. Там пахло пшеничными тостами и горячим маслом.

Колла бросила на него лишь один взгляд, и брови на ее раскрасневшемся лице поползли вверх.

— Я знаю, сегодня воскресенье, — проворчал он. — Но тебе придется пойти в церковь без меня.

Стаффилду повезло с женой, и он никогда не переставал любить ее. Крепыш заурядной внешности и без особого обаяния, он вышел из простой семьи и не имел высоких покровителей. Она — стройная блондинка с великолепной кожей и аристократическими манерами. Колла выросла в семье викария, где аристократы, образованные и состоятельные люди были частыми гостями. Благодаря ее кругу знакомств Стаффилд без особого трения продвигался по служебной лестнице Скотланд-Ярда. Он расследовал дела, а она обеспечивала внимание к нему со стороны нужных людей.

Она так ненавидела эти неожиданные вызовы в полицейский участок!

— Джефф! — Она как мухобойкой шлепнула по плите деревянной лопаткой.

— Пока, старушка. Не поминай лихом. — Схватив пальто, Джеффри Стаффилд хлопнул дверью и направился к машине.

* * *

23.47. СУББОТА

САКРАМЕНТО (ШТАТ КАЛИФОРНИЯ)

В Сакраменто была почти полночь. Кандидат в президенты Крейтон Редмонд непринужденно беседовал с одним из бесконечной череды политиков и политических воротил. Он собирался для разнообразия пораньше лечь спать. Кампания мало-помалу шла к поражению, и он играл роль неудачника — никакого смысла в лишнем телефонном звонке, в разработке еще одного тактического удара, решении еще одной задачи. Уже почти настало воскресенье, а выборы должны быть во вторник, то есть чуть больше чем через два дня.

Крейтон подавил возбуждение. Он потряс руку сенатора от штата и проигнорировал его подозрительный взгляд. Как и все остальные, сенатор думал, что Крейтон проиграет.

— Всегда рад видеть вас, — сказал Крейтон с обычной теплотой. — Жду вас на предпобедной встрече в понедельник в Арбор-Нолле. Прессы будет совсем чуть-чуть. В день выборов нам останется только ждать победы.

На лице сенатора появилось вежливое выражение, но Крейтон увидел за этой маской осторожность.

— Я бы и рад быть там, судья. — Он откашлялся и взялся за ручку двери. — В самом деле хотелось бы быть с вами. Но, боюсь, я должен оставаться в Сакраменто. Нужно заниматься здешними делами. Вы можете рассчитывать на мой голос.

Мысленно Крейтон состроил гримасу. Когда сенатор и два его помощника исчезли в лифте, он кивнул агентам секретной службы, стоявшим начеку на шикарном ковре в холле отеля. Они вежливо кивнули в ответ. Крейтон вернулся в президентский номер, закрыл дверь и пошел к бару. Он налил себе еще один бокал шампанского «Дом Периньон» 1985 года. С блюда на кофейном столике выбрал итальянские хлебцы с нарезанными грибами портобелло.

Затем Крейтон легким шагом подошел к окну, за которым темнела калифорнийская ночь. Он находился на самом верху этого роскошного отеля, в номере с панорамным видом. В центре панорамы над мерцающим городом возвышался золотой купол капитолия штата. Он подумал обо всех городах, в которых проводил кампанию. Обо всех небольших городках, фермах и сельских поселениях. Внутри вдруг все оборвалось. Ради этих городов, Америки он пожертвовал всем — геройски сражался во Вьетнаме, оставил карьеру в Верховном суде и теперь вел опасную игру, в которой насилие было всеоправдывающим средством для достижения цели — получение поста президента.

Еще с детства он считал, что станет президентом. Это была единственная главная, но так и неосуществленная мечта отца. Теперь она была близка как никогда, парила, как птица — прекрасная, неуловимая, но уже готовая опуститься к нему на ладонь. Сенатор просто дурак. Крейтон не забудет этого предательства.

Прихлебывая шампанское и закусывая, он улыбался. Когда зазвонил телефон, он уже покончил с хлебцем и снял трубку.

Бодрым голосом Крейтон спросил:

— Какие новости?

— Плохие, — это был его сын, Винс.

Крейтон заставил себя оставаться спокойным.

— Ладно, рассказывай.

В Джорджтауне в это время было уже около трех часов ночи; Винс устал и пребывал в унынии.

Он крепко приналег на виски.

— Два «чистильщика», которых мы поставили у дома Килайна, были застрелены. По пуле на каждого. В сердце.

Крейтон поставил бокал с шампанским:

— Их убил Сэм Килайн?

— Тех двоих могло остановить только что-то исключительное.

Крейтон повысил голос:

— Ты говорил, что у Килайна не хватит духа на такие штуки!

— Да, об этом говорят его личностные тесты в Компании. Они были точны после 1990 года, когда убили эту его подружку из Штази. Я знаю, потому что изучал их. За последние двадцать четыре часа случилось что-то такое, что изменило его.

— Скорее всего, это пакет от отца. Килайн считает, что получил шанс найти Янтарную комнату.

— А может быть, это Джулия, — напомнил ему Винс. — Помнишь, он винил себя за гибель своей подружки. Может быть, сейчас он видит шанс для искупления вины.

— То есть, спасая Джулию, он спасает себя, — задумчиво произнес Крейтон.

— Именно.

Крейтон посмотрел на сверкающий город:

— Каково бы ни было объяснение, он теперь явно опасен. Стерн должна была убить их обоих на дорожке у дома Брайса. Без них нам сейчас было бы намного легче.

— Она просто следовала твоим указаниям, отец. У «чистильщиков» были те же указания — поймать их и отвезти куда-нибудь, чтобы все выглядело, как самоубийство. Возможно, это их и погубило. Твой план сковал их настолько, что сделал уязвимыми.

Крейтон вздохнул. Винс, вероятно, был прав, но уже слишком поздно что-то менять. Он больше не хотел незавуалированных убийств. Смерть Джулии должна быть такой, как оговорено.

— Они, наверно, сейчас не поедут в Остер-Бэй, потому что знают, это слишком опасно. Вытащите Майю Стерн оттуда и поставьте другого «чистильщика» на ее место. Я хочу, чтобы Стерн была свободна и базировалась в Нью-Йорке, чтобы мы могли использовать ее в любой момент. Я полагаю, ты следишь за друзьями и семьей Килайна?

— Да, конечно.

— А как насчет полиции?

— Наши источники держат нас в курсе. Нью-йоркская полиция все еще ищет Джулию по всему городу. О Килайне они ничего не знают. У двух «чистильщиков» в Александрии были безупречные фальшивые удостоверения личности, согласно которым они были литовцами. У полицейских Вирджинии нет подозреваемых в убийстве, так что расследование ведется открыто. Но это ни к чему не приведет, поскольку настоящие личности убитых полиции неизвестны.