Кремль 2222. Восток - Дмитрий Манасыпов

– Ну вот и свиделись, нахальный глупый хомо… – пробасил кто-то с высоты немалого роста. Дунай вздохнул, понимая, что его ожидает, и не ошибся. Последней мыслью было: только из-за самого боя, его криков, лязга и вони от почти сотни немытых тел, перемазанных кровью, они с Айгуль так глупо попались. В глазах взорвался буйный хоровод из маленьких, средних и совсем уж больших звезд, и пластун даже не почувствовал, как его вытащили из оконного проема.

Первое, что увидел Дунай, придя в себя, оказался очень уж знакомый горбатый силуэт на фоне пламени за стенкой. Шум боя пока и не думал стихать, значит, в отключке он провалялся всего ничего. Понять бы что к чему да развязать узлы на запястьях вывернутых за спину рук…

– О, очухался, кусок мяса? – Горбатый силуэт с силой ударил его ногой в плечо.– Щас я тя на куски резать буду.

Сбоку, из невидимой Дунаю темноты, раздался звук удара. Чуть позже хлюпнуло так, как если свернуть кому нос, и мат. Потом опять твердое жахнуло по мягкому и на свет божий нарисовался еще один ворм. Вот тут Дунай скрипнул зубами и ткнулся лицом в воняющую гнилью землю. Этого тощего и большеголового упыря пластун запомнил. Чуть меньше недели назад отпустил его вон с тем самым горбуном, как его… Гнус, что ли. Лучше бы не ленился и прирезал прямо там, наплевав на собственное слово. Эхма… так попасться глупо и неожиданно. Да еще куда? В руки мутантов-людоедов. Прости, отче Перун и Священный клинок, за одно упоминание о нечестивцах.

– Сука! – Большеголовый мут сплюнул юшку, текущую ему в рот из свернутого ударом Айгуль носа.– Ниче, скоро и до тебя доберусь, лишь с дружком твоим разберемся. Хотя нам ты вкуснее в роли колбасы, пусть и тощая. Слышь, хомо, не мог подружку пожирнее подобрать? Об нее и зубы сломать можно те, что остались.

Дунай не ответил, лихорадочно соображая – как бы выкрутиться.

– А, гляжу, не узнал, да? – Мутант опустился на корточки рядом с ним.– Эт нехорошо, хомо. Мне с Гнусом вдвойне приятнее будет тебя попотчевать нашим гостеприимством, если ты вспомнишь. Ну, память не вернулась?

– Да хрен такого страхолюжину, как твой дружок, забудешь.– Дунай сплюнул.– Смотрю, добра ты не помнишь?

– Ты сейчас о чем ваще? – Мутант потрепал его по щеке. Костистые жесткие пальцы отвратно воняли давно свернувшейся кровью и тухнущим мясом из-под длинных острых ногтей.– Какое такое добро, хомо?

– А кто вас, упырей, отпустил? – Пластун расслабился. Пальцы выпутываться не хотели. Видно, на судьбе написано – сдохнуть от руки ворма.

– Кто старое помянет, тому глаз вон! – неожиданно хихикнул ворм.– У меня одного уже, глянь, нету. Только что родичи вон той суки выбили, видишь?

Мутант повернулся, продемонстрировав взбугрившуюся кровавой коркой дыру вместо правого глаза.

– Раз у меня уже выбили, значит, ты следующий. Чего молчишь и рожу воротишь?

Отвечать Дунай не стал. Какой смысл в последние минуты жизни говорить с мутантом, жаждавшим крови? Другое дело, что терпеть ему скоро придется долго и страшно. Вряд ли встреча с этими двумя вормами вышла случайной.

– Мы тебя сразу заметили, да-да.– Мутант похлопал Дуная по щеке еще раз. Наклонился, дохнув сложной смесью разных видов вони изо рта.– Остальные наши родичи думали, что вы в дом не вернулись, и даже поверили в вашу хитрость. А мы с Гнусом и не думали верить, и помогать им тоже не думали. Пусть повоюют, мы потом еще и мяса наберем в дорогу, и прибарахлимся, да, дружище?

Горбун кивнул, продолжая следить за боем в пролом очередного каменного сарая, где вормы решили укрыться. Дунай перестал обращать внимание на обоих мутантов, сосредоточившись лишь на одном проскользнувшем через треп ворма звуке. Где-то сверху, скорее всего по уцелевшей части крыши, сейчас кто-то крался. Знать бы кто? Пасюк в последние минуты не откликался, никак не возникал в голове пластуна. Так что на кровле явно враг, только какой из двух видов на выбор. Кешайн или ворм – вот что интересно.

С проема в стене ветром натянуло гари, едкого запаха пороха, крови и острого звериного духа фенакодусов, которых явно в избытке ошивалось вокруг. Так что Дунай даже не взялся бы определить обонянием того, кто крался по верху здания.

– А ты типа как храбрый, что ль, слышь, хомо? – Мутант встал, прижимая к ране на лице тряпку. А перед этим ворм на тряпку поссал, проведя струей в ладони от головы Дуная.– Ну-ну, герой, посмотрим, как ты себя дальше поведешь. Знашь, хомо, мне никогда не доводилось жрать настоящего кремлевского человека. Представляешь, как это интересно?

И ворм гыгыкнул, хлопнув своего друга по плечу. Вернее, что хотел хлопнуть, но не вышло. За секунду перед этим в воздухе просвистело что-то длинное, потом хрустнуло. Сейчас горбун Гнус, еще дергавший ногами, вылетел в проем и медленно исчезал из вида, поднимаемый наверх. Единственное, что заметил пластун, оказался натянутый участок цепи, исчезавшей в районе горба мутанта. Цепи?!!

Мут взвизгнул, отшатываясь, но было поздно. Пасюк, скользнув с крыши внутрь, времени терять не стал. Одним прыжком оказался рядом с вормом, клацнули клыки у правой руки одноглазого. Мутант открыл рот, чтобы заорать. Дунай его не осуждал, нет, ни за что. Мало у кого хватит воли молчать, если собственная рука, закрутившись в полете, улетела в сторону. Но добрый и милосердный крысопес не позволил ворму страдать от боли.

Следующим прыжком серое чудовище сбило ворма на пол и вцепилось тому в горло, рыча и продолжая рвать его уже тогда, когда от горла почти ничего и не осталось. Оттаскивать разошедшегося Пасюка Крюк, оказавшийся тут же, не стал.

– Что с Айгуль? – Дунай мотнул головой в сторону темноты, где должна была лежать девушка.

Крюк развернулся в ту сторону, явно взволнованный.

– Да все со мной хорошо,– от голоса, ни капли не дрожавшего и не шепелявившего, пластун довольно улыбнулся.– Морду мне этот покойник разбил, но не больше. Крюк, ты аккуратнее, не сломай мне ничего.

Клыки Пасюка тем временем вгрызлись в узлы на руках Дуная. Крепкая веревка подалась их бешеному напору без сопротивления.

«Чего не отвечал, дурило лохматое?» – поинтересовался пластун, сев и начав растирать затекшие запястья.

«Вормы могут читать наши разговоры.– Пасюк вывалил язык и смачно, от всей своей радостной звериной души, облизал лицо друга.– Не все».

– Ты ж мой конспиратор… – проворчал Дунай.– Айгуль, идти сможешь?

– Если дашь время размяться, светлобородый, я и бежать смогу.

Дунай довольно кивнул и встал. Да, ему самому сейчас требовалось такое быстро сокращающееся время. Ноги держали хорошо, но подрагивали. Удар по затылку смягчили коса и ее чехол, но шишка вышла знатная. Хорошо, что позвонки или сам череп не треснули.

– Будем ждать? – поинтересовался у него Крюк.

– А кто побеждает?

– Бывшие соплеменники Айгуль.– Крюк примерился к длинному молоту горбуна, прислоненному к стене.– О, прямо как для меня.