Фоллер - Уилл Макинтош

– Почему ты не сказала им, где мы находимся сейчас, если нам негде прятаться? – спросил Фоллер.

Пенни посмотрела на него так, словно он был тупой как пробка.

– Когда я сказала Уго, что они забрали твой парашют и перекрыли тебе все пути побега, я думала, он отправит больше убийц. Вместо этого он испробовал свою блестящую новую игрушку – твою сингулярность – и убил сотни невинных людей. Он знал, что меня она тоже убьет.

Она по очереди посмотрела на всех них.

– Вы тоже должны быть безжалостными.

– Очевидно, он также убил настоящего меня, поэтому не стоит слишком удивляться, – сказал Фоллер.

Пенни покачала головой.

– Я о таком не слышала. Не уверена, что это так и было.

Мелисса горько рассмеялась.

– Прекрасно. Продолжай жить в своем герметичном мире фантазий. – Она сложила руки. – Ты так и не объяснила, как избежала вируса затмения. Как ты попала в список тех немногих счастливчиков?

– Мой отец работал в Министерстве обороны под командованием генерала Холланда.

Мелисса тяжело вздохнула, закатив глаза.

– Не смотри на меня так. У остальной части моей семьи память стерли. У трех братьев, всех бабушек и дедушек, теть, дядь, кузенов. Я подошла им, потому что у меня есть навыки, в которых они нуждались.

Она перевела взгляд на Фоллера.

– Двое из моих братьев умерли, прежде чем я смогла им помочь. А еще мои бабушки и дедушки и дядя.

Оглядевшись, она заметила свою аптечку, вытащила маленькую коробочку и, вытряхнув из нее голубую овальную таблетку, положила ее на язык.

– «Ксанакс». Я тайком принимаю его с тех пор, как это началось. Меня должны были подобрать через две недели.

– Тогда почему ты пошла с нами? – спросил Фоллер.

– Потому что появился Питер Сэндовал и мне велели держаться рядом с ним. Поверь, спуск по той горке – это самый смелый поступок, который я когда-либо совершала. Ты меня плохо знаешь.

– Ты сказала, что несколько тысяч человек не были заражены вирусом. Где они? – спросила Мелисса.

– Некоторые из них находятся с Эльбой на базе ВВС Эндрю, недалеко от Вашингтона. Другие – с Вулкоффом, в лаборатории Питера в Уильямсбурге. Остальные разбросаны повсюду, они пытаются установить порядок на стратегически важных островах или собирают разведданные.

Она покачала головой и продолжила:

– По большей части это хаос. Ни энергии, ни пищи.

– Теперь у них есть сингулярность, – сказала Мелисса, – и все заметки и записи в лаборатории Питера, чтобы понять, как ее использовать. Они утвердят себя как лидеры мира и будут править им в своей скотской манере.

Его заметки. Его лаборатория. Фоллеру было все так же трудно это понять и принять.

– Ты пришла из мира Уго? – спросила Буря у Пенни.

Пенни кивнула.

– После апокалипсиса Уго незаметно перемещал людей на некоторые из близлежащих островов для разведки и следил за Питером, тобой, Гарри Вонгом и другими, кто мог знать, где эта сингулярность или как сделать другую.

– Если другие источники энергии исчезли, сингулярность ценна как никогда. – Мелисса отыскала относительно чистый участок рукава и вытерла им с лица капли дождя. – Теперь благодаря мне она у него.

XXIII

Питер и Гарри ждали на улице, когда на лужайку вылетел «Лексус» Кэтлин и резко остановился в пяти метрах от них.

Тараторя и захлебываясь словами, Питер рассказал Кэтлин и Мелиссе о визите Уго. Когда он добрался до места, где Уго говорил о стирании памяти у всего человечества, за исключением некоторых ключевых кадров, которые станут фактическими правителями планеты, Мелисса оборвала его:

– Ни за что. Уго никак не может быть в этом замешан. Он блефовал, чтобы заставить тебя показать ему сингулярность.

– Мелисса, он пытался убить меня, – сказал Питер. – Или убил, смотря как ты…

– Это совсем не то.

– С моей точки зрения, да, – возразил Питер. Он постучал пальцем по виску. – Этот человек – сумасшедший. Психопат.

Гарри поднял руки.

– Ладно, не будем спорить. Мы должны решить, что делать.

– Если они действительно планируют выпустить этот вирус затмения, сведения, что существует сингулярность, ускорят их, – сказала Кэтлин. – Но они военные. Перед тем как действовать, они проведут совещание по поводу стратегии. У нас есть день, может быть, два.

– Мне понадобится пять таких, как я, чтобы сделать все за один день, – сказал Питер. – Большую часть всего этого можем сделать только я и Гарри.

Кэтлин, размышляя, постучала пальцем по губе.

– Тогда мы сделаем пятерых.

Питеру понадобилась секунда, чтобы понять, что она имела в виду. Он поднял обе руки.

– Нет, Кэтлин. Я не пойду этим путем.

– Не только тебя. Всех нас, – сказала Кэтлин. Указательный палец ее правой руки выписывал в воздухе слова, которые она им говорила.

– Брось, Кэтлин, – сказал Гарри, но Кэтлин проигнорировала его и коснулась плеча Мелиссы.

– Мы с Мелиссой постараемся выяснить подробности плана Эльбы и предотвратить его реализацию. Мы на самом деле могли бы использовать для этого сотню нас.

Она восторженно рассмеялась от своей идеи. Питер подумал, что она слегка ненормальная, и спросил себя, не поднялось ли у нее давление.

– Кэтлин, нет. Это безумная идея. Мы не клонируем себя.

Кэтлин сильно толкнула Питера в грудь обеими руками.

– Очнись. Тому миру, который мы знаем, скоро придет конец. Мы должны сделать все, чтобы его предотвратить. Если это означает, что мы должны прыгнуть в долбаный дубликатор, мы прыгнем в долбаный дубликатор.

Питер беспомощно посмотрел на Мелиссу.

Она глубоко вздохнула.

– Если ты действительно думаешь, что Уго собирается это сделать, то я согласна с Кэтлин. Но надеюсь, он тебя не разыгрывает.

– Не разыгрывает.

– Тогда идем, – сказала Мелисса, указывая на лабораторию.

* * *

– Проснись, Питер, – сказал кто-то, похлопывая его по щекам.

Питер застонал и поднял руку, чтобы заслониться от света и ударов, но они не прекращались.

– Питер? Пора вставать.

Это была Кэтлин.

Рядом прозвучал голос Гарри:

– Питер, просыпайся.

Питер открыл один глаз и увидел перед собой лицо наклонившейся Кэтлин.

– Наконец-то.

Перед глазами все плыло. Он открыл их пошире, пытаясь избавиться от действия анестетика. Кэтлин помогла ему сесть на каталку. Питер огляделся, отметив, что он находится слева, на той стороне, где выходит оригинал. Значит, он был оригиналом или, по крайней мере, оригинальным дубликатом, а не дубликатом дубликата. На самом деле это не имело значения, но ему почему-то было важно это знать.