Святые грешники - Александр Лапин

И вдруг тревога пронзает сознание Пересвета-Анатолия: «Копье! Где мое копье?» — то, которое ему дал с пастырским благословением великий старец. И повелел беречь как зеницу ока.

Ах, вот оно! Висит на ремне. Блестит солнце на самом кончике его острия. Этим копьем он и сразит зло. Зло, которое воплощено теперь в этих всадниках, покрытых пылью с саадаками и колчанами стрел за спиной.

Пересвет окидывает взглядом наше войско. Лица все свои, родные, простые. За них ему предстоит сегодня умереть. За этих москвичей, суздальцев, новгородцев, владимирцев, которым еще только предстоит стать русскими, скрепив этот союз здесь кровью.

Вот он наконец увидел и того, с кем ему предстоит сразиться. Великан Челубей. Доспех сидит на нем как влитой. И сам он черной глыбою возвышается на коне. Но копье — копье Челубея — такое огромное. Оно метра на полтора длиннее, чем его собственное.

«Не достану! — думает Пересвет. — Не даст. С ходу этим копьем он вышибет меня из седла. И я даже не доскочу до него… Что делать?»

«Сними доспех! Останься в схиме!» — Голос прозвучал так явственно, что он оглянулся, чтобы увидеть того, кто это сказал.

Но вокруг никого не было.

«Ангел Господень, что ли?»

Он понял подсказку. Медленно слез с коня. Дал подержать его юному отроку, который был приставлен к нему.

— Ослябя! Помоги расстегнуть панцирь!

Ослябя, товарищ боевой юности, понял его без слов.

При столкновении на встречных курсах длинное острое копье Челубея не упрется в панцирь и не вышибет Пересвета из седла, а пройдет сквозь тело, как нож по маслу. И они сойдутся настолько близко, что Пересвет достанет его своим копьем, которым благословил его на бой игумен.

Обшитый бляхами панцирь Пересвет отдал отроку:

— Надень! Он спасет тебя в бою!

Перекрестил его. И уже в одной черной схиме с крестами и в куколе взгромоздился на коня.

Татары уже рядом. Как осиный рой жужжат, повизгивают, носятся перед мертво молчащими и твердо стоящими на земле рядами ратников.

Сто пятьдесят лет поражений и унижений, слез, крови, рабства уже на генном уровне породили страх перед степняками. И он знает, что только его подвиг может сейчас вдохнуть в них волю к победе, к жизни. Открыть великую дорогу для этого особенного, затерянного в лесах и снегах народа.

Мурза Челубей выехал из ряда своей сотни и, оглашая рыком степь, потрясая огромным копьем, стал звать на бой поединщика.

Пересвет осенил себя крестным знамением. И потихоньку тронул поводья.

Высокий седой ковыль стелется под ноги его коня. Бежит навстречу так, что ветер в ушах, степь.

Удара в грудь он даже не чувствует! Ощущает только сильный толчок, отдающий в руку и плечо, от своего копья. Мелькают круг лые от удивления глаза басурманина. И еще он успевает краем глаза увидеть, как заваливается назад богатырская туша мурзы. Выскакивает из стремени его пыльный рыжий кожаный сапог…

Анатолий просыпается в темноте. Так же светят, сверкают над головой звезды! Только созвездия над ним уже другие. И луна серпиком взошла над спящим селом.

И чудится ему, что где-то там, за рекою, в темноте, и поныне горят огни татарских костров. Ржут степные кони. А теплый ветерок доносит до него из глубины веков голос павших на этом поле предков. И степной седой ковыль будто шепчет, повторяя за ними: «Пересвет! Пересвет! Пересвет!»

Так и лежит он до утра, пока лучи восходящего солнца не стирают картину звездного неба. И новый день открывает, распахивает ему свои объятия.

* * *

После завтрака, с утра пораньше они снова выехали на по иски. И как ни странно, сегодня им сразу повезло. Какой-то «дед-салопет», выгонявший из ворот своего дома коз на пастбище, после приветствия с ходу подкинул им идею. Чуть шамкая беззубым ртом, он объяснил:

— Машину я такую не видел. Но вам пошоветую съездить к туристам. У них там палатошный городок.

— Где? — уточнил Алипий.

— Та где Дон с Непрядвой шливается. Там, почитай, кажный год туристы стоят. Лагерь у их там. И много разного народа наезжает. Бывает, десятка три-четыре машин стоит на стоянке.

Через четверть часа они были уже у лагеря. И правда, стояло тут полтора десятка разномастных автомобилей. И среди них «Логан». Но с другими номерами.

«Похоже, этот парень сообразительный. Понял, что не только по трубке его можно запросто отследить».

В общем, по всем приметам машина та. А вот номер.

«Надо подождать, понаблюдать за нею. Ну а когда хозяин появится — поговорить!»

Так и решили сделать. Поставили «пятерку» в ряд. И стали ждать.

Утреннее солнце уже начало припекать, а владелец все не появлялся. В общем, истомились они с Алипием. И через пару часов такого бесплодного ожидания решили разделиться.

Отец Алипий как местный житель, да еще и священник, должен пойти в стоящий рядом палаточный лагерь. Поговорить с администрацией, посмотреть на месте, что да как. Поискать хозяина машины там.

А Казаков будет продолжать свою вахту.

Так и сделали.

Анатолий, приоткрыв дверцу, наблюдал за тем, как священник подошел к штабной палатке. И заговорил с поварихой — местной женщиной необъятных размеров и высокого роста. Этакой богатырь-бабой.

Та внимательно слушала его. Кивала. Потом ответила, показывая рукой в сторону виднеющейся полоски воды.

«О чем они там говорят? — тревожился Казаков. — Что она ему показывает?»

И в этот миг он наконец заметил. Тонкий белотелый юноша с черной бородкой и нежными чертами свежего личика. Только слегка раскосые, миндалевидные глаза указывают на смешение кровей. Парень бочком, бочком уходил от дальней палатки и, забросив за плечи на ходу рюкзачок, устремился к стоянке.

«Он!» — понял Анатолий. И бросился наперерез.

Казаков, конечно, изучал рукопашный бой, знал по роду своей деятельности немало приемов. Но большой боевой и жизненный опыт привел его к тому, что он, как и американские полицейские, выработал простые правила: «Если нарушитель прет на тебя с голыми руками — возьми дубинку. Если у него в руках нож — достань пистолет. А если он вооружен пистолетом — то вытащи из багажника винтовку или дробовик…»

Анатолий не стал изменять принципу. И рванул наперерез с резиновой битой в руках. Но финальная схватка не состоялась. Ниязов увидел бегущего наперерез человека и рванул от машины в сторону.

Напрасно погнался за ним Казаков. Возраст не тот. Огрузнел бывший спецназовец. И не смог догнать быстроногого сукиного сына.

Тот оторвался от него. И скрылся в густых кустах, росших на берегу Непрядвы.

А там попробуй его найди!

Он, правда, попробовал. Но черта с два!