Серебряная кровь - Рейчел Хартман

– Вы же меня пригласили! – изумленно воскликнула я.

Ее глаза хитро сверкнули.

– Вовсе нет. Мои племянники просто писали диктант на уроке гореддийского. Эту записку отправили случайно. Несомненно, Чахон приложил к этому свою руку – с этим не сможет поспорить даже Пэнде. Именем милостивой Неизбежности, богини гостей, мы приветствуем вас.

Меня переполняли эмоции. Они все собрались в саду. Это было именно то, о чем я так долго мечтала – до последней прохладной травинки и аккуратно подстриженного кустика. Я встретилась взглядом с Ингаром. Он улыбнулся и кивнул мне, но остался сидеть под навесом, пока остальные выстроились в очередь, чтобы расцеловать меня в обе щеки.

– Мина, – представилась Мизерер.

– Мне так приятно, – прохрипела я, сжав в ладонях ее когтистую руку.

Мина помогла Тритону подойти ко мне: он почти ничего не видел.

– Меня зовут Брасидас, – сказал он по-порфирийски и протянул мне коротенькую руку. Я пожала ее и расцеловала его в веснушчатые щеки. Он просиял и добавил: – Вы не захватили флейту?

– Она не могла знать, что мы будем здесь! – рявкнула Флоксия по-гореддийски.

– Но теперь, когда я пришла, законно ли вам здесь оставаться? – поддразнила я Флоксию, когда она поцеловала воздух возле моих ушей.

– Я пришла по делу, – произнесла Флоксия, и в ее глазах блеснул озорной огонек. Она протянула золотую филигранную брошь. – Возвращаю эту вещицу Камбе. Я не могу доверить ее слугам и, разумеется, не могу уйти, пока она не возьмет брошь у меня из рук.

– Может быть, Серафина споет нам, – с надеждой произнес Брасидас по-порфирийски.

– Подвинься-ка в сторону. Давай пропустим вперед близнецов, – сказала прокурор с акульими зубами, оттаскивая Брасидаса прочь.

Высокие, изящные близнецы по очереди поцеловали меня в щеки.

– Гайос, Гелина, – произнесли они голосами, которые было трудно отличить друг от друга. Драконье наследие изуродовало многих из нас, но эти двое родились до смешного прекрасными. Даже серебристые чешуйки вели себя благопристойно и аккуратно выглядывали из-за их ушей. Близнецы были одеты в простые туники без тщеславных украшений, согласно воле богини Неизбежности, но это лишь подчеркивало их естественное обаяние.

Слуги принесли столик и уставили его тарелочками с финиками, оливками и пшеничными пирожными, пропитанными медом. Камба взяла в руки серебряный кувшин, на боках которого выступили капельки воды, и разлила по стаканам холодный, густой напиток из лимона, меда и снега. У меня от него сразу свело зубы.

Мы разговаривали на смеси гореддийского и порфирийского. Ингар и Флоксия помогали мне с переводом, когда это было нужно. Я попросила каждого рассказать свою историю. Они поведали мне, как Пэнде еще в детстве взял их под свое крыло и как они какое-то время служили в Храме Чахона. Мина до сих пор в некотором смысле его охраняла, а Брасидас пел там по праздникам.

– Пэнде наш духовный отец, – грустно улыбнулась Флоксия. – А каждый из нас его ребенок, не оправдавший ожиданий.

– Он доволен Камбой, – произнес Брасидас и закинул в рот горсть фиников.

– Ну да, Камба к нему вернулась, и Пэнде обучил ее видеть свет души, – сказала Флоксия. Она наклонилась над тарелкой пшеничных пирожных и громким шепотом добавила: – Все остальные оказались неудачниками. Мы так и не увидели никакого света. Сомневаюсь, что на это способен каждый из нас.

– Я вижу свет Гелины, – сказал Гайос, смотря на нас круглыми, серьезными глазами.

– И я вижу твой, брат, – ответила Гелина, положив свою красивую голову ему на плечо.

– Близнецы – ходячее воплощение философии солипсизма[9]: они видят себя друг в друге, – проговорила Флоксия, глядя на них с нежностью. Она была как дама Окра, только немного мягче. – В общем, они разбили старику сердце, оставив Чахона ради Лахис.

– Это было необходимо, – сказала Гелина, тревожно насупив брови. Гайос кивнул.

Крылатая Мина поглощала оливки с пугающей скоростью, причем не выплевывая косточек. Когда она заговорила, ее голос звучал хрипловато:

– Бог призывает не всех. Пэнде понимает, почему мы уходим от него.

– Я объяснила Пэнде, что мне нужно было уйти по логике самого же Чахона, – сказала Флоксия. – Если я служу богу случая, мое присутствие в храме тоже должно быть делом случая.

Ингар расхохотался, качая лысой головой. Кажется, он чувствовал себя здесь как дома.

– Флоксия, – сказала сидящая рядом с ним Камба, – ты искажаешь логику, чтобы она соответствовала твоим целям.

– Это обязанность юриста, – хмыкнула Флоксия, надув свои подрагивающие губы.

В глазах Камбы сверкнула нежность.

– Кажется, ты говорила, что принесла мне брошь?

– Это утверждение основано на слухах! – крикнула Флоксия. – Я не могу ни подтвердить его, ни опровергнуть…

Я встала и подошла к столику с едой, пока слуги не успели унести последние пшеничные пирожные. Итьясаари за моей спиной весело рассмеялись. У них было общее прошлое, и все они знали друг друга так хорошо… Во мне забурлили эмоции. Именно такую компанию я хотела создать в Горедде. Точь-в-точь такую.

Они решились встретиться со мной наперекор запрету Пэнде, но я сомневалась, что они ослушаются его настолько, чтобы отправиться в Горедд – да и зачем им это? Чтобы защитить чужую страну? Чтобы воссоздать то, что у них уже и так есть?

Я не могла просить их отправиться в Горедд, особенно сейчас, когда Джаннула была готова наброситься на них, как только они ступят на Южную землю. Тем более что единственный, кто обладал способностью их освободить, точно никуда ехать не собирался.

– Вы выглядите печальной, – сказал Ингар, который бесшумно подошел ко мне, заставив подпрыгнуть от неожиданности. – Я могу догадаться почему. Я тоже мечтал о таком саде. И Джаннула. Но этого можно добиться и без нее.

Рядом со мной стоял новый Ингар. Его проницательный и сосредоточенный взгляд поразил меня.

– Вы хорошо выглядите, – сказала я.

Он серьезно кивнул и поправил квадратные очки.

– Спасибо Камбе. Она поверила в меня, когда этого самого «меня» почти не оставалось. – Мясистые губы Ингара задрожали, он сделал глубокий вдох. – Но знаете, что еще мне помогло? Я покажу вам.

Ингар повел меня к дому. Мы остановились в тенистой галерее, где возле стопки книг, словно часовые, стояло два кованых стула. Ингар взял в руки томик, лежащий сверху. Я моментально его узнала.

– Я расшифровал эту книжицу, – проговорил Ингар и жестом предложил мне присесть. – Она на гореддийском, только слова записаны с помощью порфирийского алфавита и в зеркальном отражении. Буквы разделены пробелами с равным интервалом, чтобы текст стал похож на шифр. Если честно, было не очень трудно, и я не первый, кому удалось это прочесть. Посмотрите.