Одержимость Малиновского - Маргарита Светлова

— Замолчи! — кричу и отталкиваю его. —Не произноси это слово. Не хочу слышать его от тебя!

Иван дёрнулся, как от удара. Взгляд заледенел.

— Может ты меня и видеть уже не хочешь? — процедил он сквозь зубы.

— Да!

Ответила за меня обида.

— Мира. Да что на тебя нашло?! — схватил, меня за плечи, но словно обжёгся резко отпустил. — В общем, так звезда моя, — засовывает руки в карманы. Продолжая смотреть на меня, холодящим душу взглядом. — выкинь из своей красивой головы, дурные мысли, которые из тебя истеричку делают. Я вернусь, и мы обо всём поговорим. А ты за это время, вспомни о своих чувствах… Ты же клялась, что любишь! — Взорвался Иван, и тяжко вздохнув устало прикрыл глаза. Вновь распахнув веки, он продолжил безжизненным голосом. — Пришло время доказать, хотя бы адекватным поведением, которое позволит мне объясняться. На это я хоть могу рассчитывать?

Господи, да что я творю?

— Вань… — Хочу кинуться в его объятья, но что-то останавливает.

— Мир, так я могу рассчитывать на твоё благоразумие?

— Да.

— Спасибо. — Разворачивается и уходит готовить завтрак.

Какая я же дура. Придётся сегодня сходить к врачу то, что сейчас произошло, дикость. Гормоны, это не оправдание. Повела себя как истеричка. Неужели я какой-то день не могла подождать? Зачем набросилась? Ваня, быстро позавтракав, кинул на меня взгляд полным разочарования, и ничего не сказав ушёл. Так мне и надо, всё сама испортила.

Накрутила себя.

Обвинила его.

Мне повезло, получилось попасть на приём к гинекологу в первую половину дня. При осмотре выяснилось, что плод развивается согласно сроку, назначили анализы и витамины. Купив их в аптеке, решила немного прогуляться по парку. Ваня прав, нужно успокоиться, мои истерики всем во вред. Тёплый ветерок, словно лаская кожу, дарил умиротворение, я старалась не думать об инциденте, что произошёл утром, смысла нет терзать себя сейчас. Нужно придумать, как всё исправить. Нужно будет зайти в магазин, купить вырезку, придётся первой сделать шаг навстречу, сама же виновата.

— Мирослава! — послышался женский голос. Я повернула в голову и сердце пропустило удар, ко мне быстрым шагом направлялась Инесса. Что за… Ни с ней ли встречался по ночам Иван? Мне стало дурно от этой мысли. — Вам плохо?

Да нет, мне хорошо, как никогда. Муж пропадает по ночам, хочет поговорить на серьёзную тему, после которой мне станет больно. И как вишенка на торте, Инесса. Ну не может так всё дерьмово!

— Чего тебе нужно? — Спрашиваю ровным голосом, не хочу, чтобы она знала, в каком я состоянии.

— Разговор есть.

— У меня нет желание с тобой разговаривать. — Отворачиваюсь от неё и только собираюсь сделать шаг, как она схватила меня руку.

— Да послушай же ты! Между мной и Иваном ничего нет, и не было.

— Тогда нам тем более, не о чем разговаривать? — Пытаюсь выдернуть руку из её захвата, бесполезно, вцепилась мёртвой хваткой. — Не отпустишь мою руку, «случайно» упадёшь, и не факт, что приземление будет мягким.

— Вся в отца, такой же крутой нрав. — Нервно рассмеялась она, я же в недоумении посмотрела на Инессу. — Да, я хорошо знаю Беркутова. Это с его подачи я стала фиктивной женой Малиновского. Вернее, он меня порекомендовал на эту должность.

Что? Да как же так?

— Не верю.

— А ты позвони и спроси. Но, сделаем после того, как поговорим, сейчас у тебя другая проблема — жизни твоего малыша грозит опасность. Вернее, тебе не позволят его родить. А если и позволят, то врагу не пожелаю его судьбы.

Что там я говорила, что быть не может так дерьмово? Ошибалась, ещё как может.

— Хорошо, давай поговорим, но только в людном месте. И ещё, откуда тебе известно, что я в положении?

— Ты заходила в клинику на днях, я решила узнать причину. А бояться тебе меня не стоит, я последняя, кто причинит тебе вред.

— С чего вдруг? — усмехнулась, не веря в её искренность.

— Не знаю, — устало потёрла она виски. — Просто… — замялась. — Вернее, у меня на подсознательном уровне заложено тебя защищать любой ценой. Я даже, грешным делом, думала, что запрограммировал кто-то. Только так вот воздействовать никто не сможет. Просто… я должна тебя спасти, и точка. Кто-то поставил задачу, но не желает, чтобы о нём знали. Страхуется на случай, есть я провалю задание. Ты мне не веришь?

— Если честно, то нет.

— Разумно, учитывая наше с тобой знакомство. Ну да ладно, я не в подруги тебе набиваться пришла, а предупредить. Вернее, помочь сбежать, пока не поздно. Прознают о том, что ты беременная, и участь у ребёнка будет незавидная. Вообще, я удивляюсь, как Малиновский допустил подобное, уж кто-кто, а он знает, что ребёнок от него может родиться не совсем нормальный. Вернее, он ни за какие коврижки бы не захотел стать отцом.

— Ты сейчас о чём?

То, что Инесса говорит правду, у меня даже сомнений не возникло — так лгать никто ещё не научился. В глазах какая-то затаённая боль. Видимо, она хотела ребёнка и была неравнодушна к Ивану. Но тогда неувязочка: ей невыгодно мне помогать. Только женская интуиция вопит, что она не враг. Возможно, она права, её заставили, но то, что помочь хочет — факт.

— Давай присядем, такие новости на ногах, да в твоём положении, не стоит… — она замялась. — Короче, просто сядь.

Мы расположились на лавочке, стоящей в отдалении от людей, повернулись друг другу лицом. Я с интересом её рассматривала: красивая, ухоженная. Почему Иван на неё не клюнул?

— Ну так в чём дело? — решила подтолкнуть её к разговору.

— Ты знаешь, что Ивана пять лет назад вытащили чуть живым из лаборатории одного злого гения? — Сказать, что я испытала шок — ничего не сказать, эта новость была как гром среди ясного неба. Как же так? Почему мы никто не в курсе были? И, главное, почему он мне ничего не сказал? — Не он один был участником этого эксперимента. Судя по тому, что как побледнела, ты не в курсе. Так вот, побочные действия были у того препарата, Иван то и дело слетал с катушек, становился диким, крушил всё вокруг. Потом вроде бы всё улеглось, вот меня и просили следить за ним, если начнёт вновь буянить — докладывать. Всё было хорошо, мы жили как соседи, он на своей половине дома, а я в гостевой. Как мужчина он меня вначале не интересовал, тем более было сказано, что после случившегося он стал импотентом. Я, конечно, погоревала, мужик-то, как ни крути, шикарный, а опасные больше всего заставляют наше сердце трепетать. А он мегаопасный.

— Ты зачем мне это рассказываешь?

— Это прелюдия к этому… — и она достаёт какое-то устройство, похожее на телефон, но точно не он. — Тебе явно моих слов недостаточно, так что я подготовилась к разговору. Да и времени у нас в обрез, чтобы канитель разводить. Как я говорила, мы бабы — дуры. Увы, и я из их числа. В тот год он усиленно лечился, был одержим идеей стать нормальным. В один из дней я заметила, что он далеко не импотент, только дуре нужно было сразу догадаться, что не обо мне он думает, когда затвор передёргивает.