Она родная - Евгения Мэйз

— Моя интуиция подсказывает мне, что он здесь не просто так и как-то связан с происходящим.

Он давно не слышал об этом ублюдке, знает только, что тот живет в Нью-Йорке, а дальше его попросту не касается. После произошедшего в Гриндевальде он предпочел отозвать свою поддержку его политической кампании и пусть считают его поведение далеким от профессионального, но Лекс позаботился о том, чтобы каждый из скрытых спонсоров узнал о неблагонадежности Тауба. Он не стал вкладывать в него, этого не стали делать и многие другие.

— Ты прости меня за грубость, милая, — Алекс подобрал со стола кружку и сделал небольшой глоток, передавая ее ей, — но с твоей интуицией только угадывать в какой руке арбуз.

— Ты хамло, — проговорила она также просто. — Дай мне встать!

Алекс остался на месте. Она забавно сердится, но он отойдет только после того, как прояснятся некоторые моменты.

— Ты знаешь, что это правда.

Кэш вместо ответа, некоторое время смотрит на места соприкосновения их тел.

— Ты невозможен, Флагер, — говорит она тихо и подтягивает его к себе еще ближе. — В курсе, потому поделилась с тобой, чтобы ты не пришел к каким-то не тем выводам.

Она закрывает ему рот пальцами.

— Я не стану притворяться и делать вид, что я не заметила, что ты несколько раз упомянул Великобританию, Букингемский дворец и еще что-то английское. Клейтона, еще вроде! А-а!!

Предупреждающе восклицает она на его попытку возразить ей.

— Не было ничего ни тогда, ни сейчас. Но если прошлое забыто и тебя не касается…

— Не касается?!

— Именно.

В течении нескольких секунд они сверлят друг друга требовательными и возмущенными взглядами.

— Надо было подойти к нам, если мы с тобой говорим об одном и том же моменте. Мы бы поссорились, я бы кричала на тебя, ты бы бил морду Вэсту, мы бы испортили королевские скачки, навели шума, возможно нас бы занесли в черный список, но не было вот этого всего.

Она обводит взглядом помещение кухни. Алекс согласно кивает. Он много раз думал об этом, но несколько под другим углом.

— Ответь мне ради Христа!

— Нет, — Она тянется к нему и целует подбородок. — Только ради тебя.

Этот жест успокаивает его, но только самую малость.

— Какого черта тебя понесло именно к Вэсту?!

— Я отправилась колесить по Европе, а не к нему! Что ты не спрашиваешь про Эктора, когда я была во Франции?!

— Потому что у него есть Жюльет! Что это за друг такой, что тискает тебя на глазах у всех?!

Она закатывает глаза и прерывисто вздыхает.

— Ну, х***** значит друг, раз не предусмотрел, что ты появишься в парке как раз в тот самый момент, когда ему вздумается разозлить меня своим хамством и бесцеремонным поведением. Я была расстроена и мне не хотелось ничего, чужих прикосновений и новых отношений, как выяснилось и поцелуев тоже. Ты скажешь не позволял себе тоже самое, когда был в гостях у Сиены?!

Замечательно, она еще и сравнивает его с ним!

— Я тебя за задницу не лапал! Я тебя еще раз спрошу, что это за друг такой? Или что не так с тобой?!

Кэш мотнула головой, от последнего вопроса внутренности заволокло жаром, но она знала что не стоит поддаваться этому чувству. Только не сейчас, когда они расставляют все по местам.

— Знаешь, Флагер! Ты просто невозможен. Вот именно, что ты не лапал, а он сделал это. Ты досмотрел шоу до конца?! Нет! Иначе, ты бы видел, чем все это закончилось.

Кэш отталкивает его и соскакивает со стола, направляясь к выходу, сталкивается с Тицидом…

— Доброе утро!

Это не похоже на приветствие, а скорее на шипение.

— Завтрак на печи!

— Вы ведь только вчера объявили себя парой, — говорит ему Кастер, провожая взглядом разозлишуюся девушку.

Из темного коридора слышится шум, тихая брань.

— Не было такого! — доносится рассерженный голос девушки.

Алекс ждет, что она добавит еще что-нибудь, но получает лишь звук хлопнувшей двери.

— Что случилось?

Алекс подходит к окну, отодвигая ткань на окнах в сторону. Стоило ей исчезнуть с кухни, как мигом вскипевшие чувства и эмоции принялись остывать, приходя в нормальное состояние.

— Проясняем последние неразрешенные вопросы.

— Вы из-за этого поссорились?

Тицид закончил возиться с тарелками и кружками, кивнув Алексу на экран телефона. Тот только качнул головой, да продолжил смотреть в окно. Собаки носились по двору, солнечные лучи делали пространство вокруг каким-то особенно чудесным, несмотря на случившуюся недомолвку. Алекс ждал, когда Кэш выйдет из псарни.

— Нет. Она еще не видела его.

Им было некогда. Может быть Кэш забыла о поездке или просто предпочла не вспоминать о ней, отложив все разговоры на потом. Что до него, то он просто увлекся. Хотя, пока он вел машину и шел к ее дому все думал, как расскажет обо всем увиденном и сказанном.

— Что за дом такой?

Тицид громыхнул чем-то, судя по всему, сломал что-то и выругался.

— Как она тут живет?

— Вот и я о том.

Алек оглянулся. Тицид словно подслушал его мысли поздним утром, табурет под ним раскачивался и скрипел, вот-вот должен был развалиться, но от чего-то держался и уходить в вечность не спешил.

— Мой совет: не говори ей ничего.

Он думает об этом последние несколько минут, решает, как будет правильнее. Все существо соглашается со словами Тицида и только какой-то червячок непонятного чувства грызет его изнутри и требует поделиться знаниями с Кэш.

— Она догадалась, что тут не всё так просто, поняла, что мы имеем дело с нечистью, а теперь оставим ее в стороне?

— Так бывает. Ее участие в этом деле закончено.

Алекс отпустил занавеску, оборачиваясь к нему. Не слышит его Кэш! Чтобы она сказала в ответ на это? Стала бы считать его другом и дальше?

— Но только детективам об этом обычно говорят. Ты же предлагаешь промолчать.

Тицид продолжает разбираться с завтраком, подняв на него строгий взгляд.

— Я предлагаю поставить ее в известность после.

Алекс понимает, что тот пытается втолковать ему и даже понимает почему.

— Ты, Флагер, делай так как считаешь нужным, но не ты ли рассказывал мне о суперспособности этой девчонки вляпываться в черт знает что и при этом не выходить целой и невредимой? Когда это все началось? В Нью-Йорке?

— Нет, здесь.

— Правда?