Герцогиня смерти. Агата Кристи. Биография - Ричард Хэк

Матово поблескивавшее зеленое платье Агате очень шло, она сияла от удовольствия и почему-то не испытывала привычного смущения. И когда настала роковая минута, когда надо было произнести речь, наша героиня поднялась на сцену и совершила этот подвиг, причем выступление ее было чистейшей импровизацией.

“Это ужасно, – начала она и горестно вздохнула, понимая, что никто ее уже не спасет. – Я знаю, что совершенно не умею говорить. Обычно кому-нибудь приходится заранее писать для меня речь.

Но на этот раз не удалось никого найти, и теперь придется отдуваться самой.

Прежде всего сердечно благодарю за потрясающий вечер, за то, что вы все так добры ко мне. Это, знаете ли, не шутка, когда твою пьесу показывают десять лет подряд, дольше, чем пьесы остальных авторов. Я волнуюсь, я ужасно волнуюсь. Мне иногда даже кажется, что все это происходит не со мной. Я ведь и помыслить не могла о подобном чуде. Понимаете, я вообще-то пишу книжки, я не драматург, и никак не рассчитывала на то, что моя пьеса столько продержится. Десять лет!

И еще я вот что хочу сказать. Не слушайте тех, кто станет вас уверять, что в старости человека ничто не радует. Не верьте им. В семьдесят два года жизнь тоже прекрасна, она не менее хороша, чем в молодости. Вот и сегодня я счастлива, так счастлива, что сильнее просто невозможно”.

Розалинда не сводила с матери глаз, глядя, как она под оглушительные овации покидает сцену. Агата вернулась на место и с победным видом взглянула на дочь.

“Мама, тебе следовало лучше подготовиться, – строго произнесла та, – уж могла бы все обдумать заранее”.

Агате вручили сценарий пьесы в золотом переплете, она с лукавой улыбкой произнесла:

“Золото в доме штука удобная, плюнешь на носовой платок, слегка потрешь, – и блестит как новенькое.

Ничего не скажешь, юбилей удался на славу.

Достославная “Мышеловка” радует зрителей и сейчас. Занавес поднимается и падает, до следующего спектакля, из месяца в месяц, из года в год, из десятилетия в десятилетие.

Вскоре после смерти Арчи в Театре герцогини состоялось представление последней из пьес Агаты, пробившихся на большую сцену, “Правило трех” (пьеса потом перейдет во владение Питера Сондерса). Этот спектакль был не совсем обычным, он состоял из трех одноактных пьес: “Крысы”, “Вечер у моря” и “Пациент”. Агата всегда любила авантюры. И так уж совпало (очень удачно), что под занавес своей драматургической карьеры писательница удивила мир театра творческим новшеством[87]. “Приятный, без изощренных злодеяний спектакль”, – написала “Таймс”, которая умела не только крепко критиковать, но и быть великодушной к почтенной писательнице (которая, между прочим, продолжала трудиться), умела щадить чувства легионов ее обожателей.

За год до десятилетия “Мышеловки” нашу героиню порадовало и ЮНЕСКО, объявившее Агату Кристи самым продаваемым из английских писателей: к тому времени ее произведения были опубликованы в 105 странах.

А как же новые книги, спросите вы? В 1963 году вышла одна-единственная – “Часы”. С элементами триллера и классического детектива, при участии Эркюля Пуаро. Большинству литературных критиков роман показался вполне убедительным, а преданность поклонников Агаты Кристи способствовала тому, что цифры продаж были очень высокими. Мистер Ваучер из “Нью-Йорк тайме” был тронут до глубины души образом “сильно постаревшего Эркюля Пуаро, который, однако же, по-прежнему рвется в бой и готов заняться расследованием, даже будучи прикованным к инвалидной коляске”.

Когда роман находился на стадии печати, Агата с Максом, Мэтью и двумя его приятелями отбыли в Австрию на ежегодный Зальцбургский фестиваль, где наслаждались чудесной музыкой, особенно им понравились “Волшебная флейта” и “Так поступают все женщины” Моцарта, а также шедевр Рихарда Штрауса “Кавалер розы”.

Агата обожала путешествовать вместе с внуком. С ним она снова чувствовала себя молодой. Мэтью и два его оксфордских дружка (Эллис Уиснер и Роджер Агнус) постоянно дурачились, их смех был словно глоток свежего воздуха. Как она завидовала их свободе! Сама Агата жила в роскошных апартаментах, а они в кемпинге, они гоняли по округе на стареньком, побитом авто марки “воксхолл Виктор”. У нее хорошая гостиница, но это всего лишь гостиница. А у мальчиков каждый день был наполнен приключениями, как бы ей хотелось вот так же бесшабашно бродить по австрийским лугам и слоняться по пыльным музеям!

Отнюдь не горя желанием возвращаться в Лондон, там она, однако, снова засела за очередной роман, “Карибская тайна”, а Макс – за близившуюся к завершению монографию “Нимруд и его останки” (несмотря на то, что подхватил жестокий затяжной грипп). Усердно поработав, они со сладостным чувством выполненного долга отправились на зимние каникулы в Египет, остановились в луксорской гостинице “Зимний дворец”. Самочувствие у супругов было неплохим, настроение – тоже. Миссис Мэллоуэн, по обыкновению, отрапортовала Эдмунду Корку: “Млею на солнце в безмятежном спокойствии, как священная корова”. Агата сидела на балконе, подставив ноги ласковым лучам, и любовалась плывшими по Нилу пароходами и лодками.

Идиллия не могла длиться вечно. В начале марта 1964 года на Агату обрушились напасти, перво-наперво в виде фильма “Самое жуткое убийство”. Тот, кто придумал это ходульное название, вообще-то попал в самую точку. Фильм был снят, как это теперь принято называть, “по мотивам” книги “Миссис Макгинти с жизнью рассталась”. Агата поссорилась с МГМ, категорически возражая против переделок (“это же одна из лучших моих книг”!). Ее покоробило название (“тривиальное донельзя”), о чем она и сообщила Ларри Бахманну, который уже полным ходом перекраивал роман.

Сюжет безбожно растянули и переиначили, Агату трясло от ярости. В книге миссис Макгинти была директрисой закрытой школы, а погибла вследствие сильного удара по голове. В кино чинная директриса преобразилась в барменшу и актрису и… была повешена. Вместо Эркюля Пуаро задействовали мисс Марпл (Маргарет Резерфорд), которая внедряется в круг знакомых изуверски загубленной барменши, чтобы найти убийцу. Поклонники миссис Кристи и критики были отнюдь не в восторге от этой киноверсии. “Нью-Йорк тайме” так комментировала роль, написанную для Маргарет: “Талант Маргарет Резерфорд по-прежнему велик, но совершенно очевидно, что даже ее мощная игра не может скрыть огрехов слабого кино”.

Фильм был ужасен, оскорбителен, но то, что позволили себе киношники в очередном своем “творении”, оказалось просто чудовищным. Там снова фигурировала мисс Марпл (Резерфорд, естественно). Грубая поделка называлась лихо: “Караул, убийство!” Дэвид Бахманн прислал Агате сценарий, и он был не по какой-то ее книге, и даже не “по мотивам”. В МГМ испекли свою собственную историю, воспользовавшись… персонажами Агаты Кристи. Агата отреагировала мгновенно и жестко.