Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем - Фил Найт

Помню, как мы сидели в офисе, наблюдая, как капли дождя сбегали наперегонки по оконному стеклу. Время от времени мы просматривали бухгалтерские книги, проклинали цифры, а затем вновь начинали следить за каплями дождя.

«Нам надо заплатить «Ниссо», — сказал я тихо.

«Да, да, да, — согласился Хэйес, — но как обеспечить чек на такую громадную сумму? Нам придется выжать все другие банковские счета до последней капли. Все. Насухо».

«Да».

У нас были магазины, которые торговали в розницу в Беркли, Лос-Анджелесе, Портленде, Новой Англии, и у каждого из них были свои банковские счета. Нам придется опустошить все из них, перебросить все деньги с них на счет нашей штаб-квартиры на день-два или три. А также все до последнего цента с фабрики Джонсона в Эксетере. Нам придется задержать дыхание, как делают, проходя мимо кладбища, до тех пор, пока мы сможем вновь пополнить эти счета. И все равно, возможно, нам не удастся собрать достаточно, чтобы выписать этот громадный чек для «Ниссо». Нам все равно потребуется немного везения, один или два платежа от любого из многих наших розничных продавцов, задолжавших нам.

«Круговое финансирование», — сказал Хэйес.

«Банковская магия», — сказал я.

«Сукин ты сын, — сказал Хэйес, — если ты взглянешь на наш денежный поток на ближайшие полгода, то увидишь, что мы в полном порядке. Это лишь этот единственный платеж «Ниссо», который все нам портит».

«Да, — сказал я, — если нам удастся провести этот платеж, мы будем в полном ажуре».

«Но это еще тот платеж».

«Наши чеки, выписываемые на «Ниссо», всегда имели покрытие в течение одного-двух дней. Но в этот раз это может занять у нас сколько? Три? Четыре дня?»

«Я не знаю, — ответил Хэйес. — Честно, я не знаю».

Я проследил взглядом, как две капельки наперегонки стекают по стеклу. Ноздря в ноздрю. Вас запоминают по тем правилам, которые вы нарушили. «Плевать на торпеды! — сказал я. — Заплатите «Ниссо». (Выражение «Плевать на торпеды!» взято из истории Гражданской войны в США. В то время, конечно, торпед в современном понимании не было, так назывались мины. Контр-адмирал Фэррагат, возглавляя атаку северян в 1864 году, в сражении за контроль над заливом Мобил, невзирая на опасность подрыва на минах, скомандовал: «Плевать на торпеды! Полный вперед!» Через два года стал командующим флотом США. — Прим. пер.)

Хэйес кивнул. Он встал. Мы взглянули друг на друга, задержав взгляд на какую-то секунду, которая показалась бесконечной. Он сказал, что сообщит Кэрол Филдс, нашему главному бухгалтеру, о том, что мы решили. Он распорядится, чтобы она начала перевод денег со всех счетов. А к пятнице он проследит, чтобы она выписала чек «Ниссо». Вот какие моменты бывают, думал я.

Два дня спустя Джонсон сидел в своем новом офисе на фабрике в Эесетере, работая с документами, когда у его двери собралась толпа разгневанных рабочих. Их чеки на зарплату в банке отказались обналичить, сказали они. Они требовали ответа.

У Джонсона, естественно, не было никаких ответов. Он умолял их подождать, говоря, что, должно быть, произошла какая-то ошибка. Он позвонил в Орегон, нашел Филдс и рассказал ей, что случилось. Он ожидал услышать от нее, что все это — большое недоразумение, бухгалтерская ошибка. Вместо этого она прошептала: «О-о-о, блин!» И бросила трубку, прервав разговор.

Офис Филдс отделяла от моего кабинета перегородка. Филдс обежала ее вокруг и подскочила к моему столу. «Вам лучше присесть», — выпалила она.

«Я уже сижу».

«Все это пахнет жареным», — сказала она.

«Что пахнет?»

«Чеки. Все чеки».

Я вызвал к себе Хэйеса. К тому времени он весил 330 фунтов (150 кг. — Прим. пер.), но казалось, вся его фигура стала сжиматься, как шагреневая кожа, по мере того как Филдс передавала детали своего телефонного разговора с Джонсоном. «Мы, наверное, действительно накосячили в этот раз», — сказал он. «Что нам делать?» — спросил я. «Я позвоню Холланду», — ответил Хэйес.

Спустя несколько минут Хэйес вернулся в мой кабинет, поднимая руки: «Холланд сказал, что все в порядке, не стоит беспокоиться, он сгладит все острые углы, переговорив со своими боссами».

Я вздохнул с облегчением. Беда предотвращена.

Между тем, однако, Джонсон не терял времени в ожидании того, что мы перезвоним. Он позвонил в местное отделение банка и выяснил, что его счет, по какой-то причине, опустошен до дна. Он вызвал к себе Джампьетро, который после этого съездил к старому другу, жившему на той же улице и владевшему местной компанией по производству коробок. Джампьетро попросил его взаймы пять тысяч долларов, наличными. Скандальная просьба. Но выживание компании этого человека по производству коробок зависело от «Блю Риббон». Если мы прогорим, картонажная компания, возможно, тоже лопнет. Так человек, выпускавший коробки, стал нашим «бэгменом» (в американском сленге — тот, кто распределяет своеобразный фонд взаимопомощи (общак, «котел») в среде преступного сообщества. — Прим. пер.), раскошелившимся на пятьдесят хрустящих стодолларовых купюр.

Джампьетро после этого поспешил обратно на фабрику и выдал каждому рабочему зарплату наличными, поступив как Джимми Стюарт в роли Джорджа Бейли (из фильма «Эта прекрасная жизнь». — Прим. пер.), который помог остаться на плаву фирме «Бейли Бразерс билдинг энд Лоун».

Хэйес ввалился в мой кабинет: «Холланд говорит, что нам надо ноги в руки и быстро в банк. Пулей!»

Все, что помню, это — через какое-то мгновение мы оказались в банке Калифорнии, сидя в комнате для переговоров. С одной стороны стола восседал Холланд с двумя безымянными субъектами в костюмах. Они выглядели как сотрудники из похоронного бюро. По другую сторону расположились Хэйес и я. Холланд с мрачным видом взял слово: «Господа…»

Плохо, подумал я. «Господа? — переспросил я. — Господа? Перри, это ж мы».

«Господа, мы решили, что нашему банку не стоит больше обслуживать ваш бизнес».

Мы с Хэйесом вылупили глаза.

«Означает ли это, что вы нас выбрасываете?» — спросил Хэйес.

«Да, это действительно так», — отвечал Холланд.

«Вы не можете этого сделать», — возразил Хэйес.

«Еще как можем, и мы это делаем, — сказал Холланд. — Мы замораживаем ваши фонды, и мы больше не будем оплачивать чеки, выписываемые на ваш депозит».

«Замораживаете наши!.. Я не могу этому поверить», — воскликнул Хэйес.

«Лучше поверьте», — сказал Холланд.

Я ничего не сказал. Я обхватил себя руками и задумался. Это нехорошо, это нехорошо, это нехорошо.

Не обращая внимания на весь этот позор, перебранку, каскад дурных последствий того, что Холланд вышвырнул нас, все, о чем я был в состоянии думать, была «Ниссо». Как там отреагируют. Как отреагирует Ито? Я представлял себе, как сообщаю Человеку-ледышке, что мы не можем вернуть ему его миллион долларов. Эта леденящая мысль сковывала меня до мозга костей.