Книги онлайн и без регистрации » Домашняя » Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем - Фил Найт

Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем - Фил Найт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 114
Перейти на страницу:

Я пожал руки кузенам Хаузеру и Штрассеру, затем похлопал их по спине, затем обнял их обоих. Я позволил себе в качестве деликатеса взглянуть искоса на Хильярда. Но, к моему разочарованию, он не выказал никакой реакции. Он лишь уставился куда-то перед собой, оставаясь совершенно неподвижным. Этот процесс никогда не был его битвой. Он был просто наемником. Хладнокровно закрыл он свой портфель, защелкнул замки и, не взглянув в нашу сторону, встал и вышел из зала заседаний.

Мы отправились прямо в гриль-бар «Лондон» в гостинице «Бенсон», недалеко от здания суда. Каждый заказал себе по двойному виски, и мы провозгласили тост за Джеймса Справедливого. Затем выпили за Ивано. За нас самих. Потом я позвонил Пенни из телефона-автомата. «Мы выиграли! — заорал я, не обращая внимания на то, что меня могли услышать во всех номерах гостиницы. Можешь себе представить — мы выиграли!» Я позвонил отцу и прокричал ему то же самое.

Оба, и Пенни, и отец, переспросили, каков наш выигрыш. Я не смог им это объяснить. Мы все еще сами не знаем, ответил я. Один доллар? Миллион долларов? Это уже завтрашняя проблема. Сегодня же мы смаковали победу.

Оказавшись в баре, я с кузеном Хаузером и Штрассером пропустил еще по стаканчику крепкого. А затем я позвонил в офис, чтобы узнать последнюю сводку продаж.

Через неделю мы получили встречное предложение по мирному урегулированию спора: четыреста тысяч долларов. «Оницука» прекрасно понимала, что специалист, назначенный для оценки ущерба, может выдать любую сумму, поэтому они пытались действовать превентивно, сокращая свои потери. Но цифра в четыреста тысяч показалась мне заниженной. Мы торговались несколько дней. Хильярд не сдвинулся ни на йоту.

Все мы хотели покончить с этим раз и навсегда. Особенно начальство кузена Хаузера, которое теперь уполномочило его взять деньги, из которых он получил бы половину, — крупнейшее вознаграждение в истории его фирмы. Сладкое чувство удовлетворения.

Я спросил его, что он собирается делать с таким уловом. Не помню, что он мне ответил. С нашей долей «Блю Риббон» просто сможет выжать из банка Калифорнии больше кредитных заимствований. И больше обуви будет отгружаться на пароходы.

Официальное подписание было намечено провести в Сан-Франциско, в офисе фирмы «голубых фишек», одной из многих, которыми владела «Оницука». Офис располагался на верхнем этаже небоскреба в центре города, а наша шумная группа пребывала в тот день в приподнятом настроении. Нас было четверо — я, кузен Хаузер, Штрассер и Кейл, который заявил, что он хочет присутствовать на всех главных мероприятиях в истории «Блю Риббон». — Присутствовал при Создании, «сказал он, и теперь присутствую при Освобождении».

Возможно, мы со Штрассером прочитали слишком много книг о войне, но по дороге в Сан-Франциско мы вели разговор о самых знаменитых капитуляциях в мировой истории. Апоматтокс. Йорктаун. Реймс. Мы соглашались друг с другом — это всегда было драматично. Генералы противоборствующих сторон встречались в вагоне поезда, в заброшенном фермерском доме или на палубе авианосца. Одна сторона — в полном сокрушении, другая — суровая, но милостивая. Затем скрипели перья авторучек, подписывая «инструмент сдачи». Мы говорили о Макартуре, принявшем капитуляцию Японии на борту американского линкора «Миссури», о речи, с которой он тогда выступил и которая стала речью всей его жизни. Нас увлекала тематика, это точно, но наше чувство истории и боевой триумф усиливались датой. Было 4 июля.

Клерк ввел нас в конференц-зал, до отказа заполненный адвокатами. Наше настроение резко изменилось. Во всяком случае, у меня. В центре зала стоял Китами. Сюрприз.

Не знаю, почему я удивился, увидев его. Он должен был подписать бумаги, выдать чек. Он протянул руку. Еще больший сюрприз.

Я пожал ее.

Мы все заняли места вокруг стола. Перед каждым из нас лежала кипа документов, и в каждом документе были десятки пропусков для заполнения и подписания. Мы подписывали до тех пор, пока не ощутили покалывания в наших пальцах. Процедура заняла по крайней мере час. Атмосфера была напряженной, тишина глубокой, за исключением одного момента. Помню, Штрассер дернулся вперед, оглушительно чихнув. Как слон. Я также помню, что на нем был — надетый с явной неохотой — новый, с иголочки темно-синий костюм, сшитый его тещей, которая использовала весь остаток материала для того, чтобы приладить ему нагрудный карман. Штрассер, подтверждая свой статус крупнейшего в мире противника любителей тщательно и со вкусом одеваться, потянулся в свой карман, достал из него огромный кусок оставшегося от раскройки габардина и душевно высморкался.

В конце концов, служащий собрал все документы, и мы завинтили колпачки наших авторучек, а Хильярд поручил Китами передать чек. Китами поднял голову с ошеломленным взглядом: «У меня нет чека».

Что я прочитал на его лице в тот момент? Была ли это злоба? Было ли это поражение? Не знаю. Я отвернулся, посмотрел на лица сидевших за столом. Выражения их лиц читались легче. Юристы были в полном шоке. Человек приходит на конференцию по мирному улаживанию спора без чека в кармане?

Никто не проронил ни слова. Китами выглядел опозоренным; он знал, что совершил ошибку. «Я отправлю чек по почте, когда вернусь в Японию», — сказал он. Хильярд был груб. «Постарайтесь, чтобы он был отправлен как можно скорее», — сказал он своему клиенту.

Я взял свой портфель и вышел вслед за кузеном Хаузером и Штрассером из конференц-зала. За мной шли Китами и другие адвокаты. Мы все стояли в ожидании лифта. Когда двери раскрылись, мы все сгрудились в кабине, плечом к плечу, причем Штрассер занял половину всего пространства. Никто ничего не говорил до тех пор, пока мы не вышли на улицу. Никто даже не дышал. Это даже неловкостью не назовешь. Уверен, что Вашингтон после капитуляции Корнваллиса не скакал из Йорктауна на одной лошади.

Штрассер пришел в офис спустя несколько дней после вынесения приговора, чтобы подвести черту и попрощаться. Мы провели его в зал для переговоров, все окружили его и устроили оглушающую овацию. Глаза его блестели от слез, когда он поднял руку, принимая наши слова приветствия и благодарности.

«Речь!» — кто-то требовательно выкрикнул.

«Я нашел столько близких друзей среди вас, — сказал он срывающимся голосом. — Мне будет не хватать всех вас. Буду скучать по той работе, которую мы провели в рамках этого дела. По работе на правой стороне».

Аплодисменты.

«Буду скучать по тому, как защищал эту замечательную компанию». Вуделл, Хэйес и я посмотрели друг на друга. И один из нас произнес: «Так почему ты не перейдешь к нам работать?»

Штрассер покраснел и рассмеялся. Этот его смех — я вновь был поражен его нелепым фальцетом. Он замахал рукой — да ну вас, полагая, что мы шутим.

Мы не шутили. Немного позже я пригласил Штрассера пообедать в ресторане «Стокпот» в Бивертоне. Я привел с собой Хэйеса, который к этому времени работал на полной ставке на «Блю Риббон», и мы вместе с ним предприняли трудную попытку уговорить Штрассера. По сравнению со всеми предыдущими предложениями, которые я кому-либо делал в жизни, это, возможно, было подготовлено и отрепетировано самым тщательным образом, потому что мне нужен был Штрассер, и я знал, что я нарвусь на сопротивление. Перед ним лежал четкий и ясный путь на самый верх в фирме кузена Хаузера или в любой другой фирме по его выбору. Без особых усилий он мог стать партнером, обеспечить себе средства для жизни, привилегии, престиж. Все это из области известного, а мы предлагали ему Неизвестное. Поэтому я с Хэйесом потратил несколько дней на то, чтобы проиграть в ролях, отшлифовать свои аргументы и контраргументы, предугадывая возражения, которые могут прозвучать в устах Штрассера.

1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?