Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

Хотя инстинкт говорил бежать обратно, Младший преодолел себя и метнулся вниз, вроде бы туда, откуда шла опасность. Вот и первый этаж. Толкнул ближайшую дверь, слабый проржавевший замок просто вылетел, и спрятался в каморке, где стояли какие-то ржавые лопаты и грабли.

Трое или четверо «котов» пронеслись мимо прикрытой им за собой двери. Вот их ботинки прогрохотали вверх по лестнице. Они не переговаривались, сохраняя угрожающее молчание. Но вскоре со второго этажа послышался отборный мат, полный не то злости, не то страха.

А Младший в это время, уже слыша приближение к зданию новой группы, вылез через окно каморки, где вместо стекла была фанерка.

Он успел увидеть, что задняя дверь приоткрыта. Значит, свалила. И планировку здания знала. Ну и с богом. И плевать на всё.

Сам он тем путем не пошел, но вылез на той же стороне. Там раскинулся заросший палисадник, где когда-то были клумбы, а теперь высились колючие заросли. А уже оттуда ему удалось, сдерживая первое побуждение – бежать! – незамеченным доползти до ближайшего сарая.

Какое-то время спустя Саша лежал в траве возле железнодорожной насыпи. Мокро, холодно, противно. Мошкара наконец-то его заметила. Старался не отсвечивать, слиться с колючими зарослями. Иногда осторожно выглядывал. Видел беготню в поселке, слышал громкие крики.

Искали. Понятно, кого.

В здание, где произошла бойня, вбегали бойцы, потом выбегали. Чуть позже начали выносить тела. Несколько человек стояли на часах, но большинство перемещались по деревне и действовали вроде бы осмысленно: обыскивали по второму разу дома, кружили по зарослям. Но все это выглядело бестолково.

«Они не понимают, что произошло. Скорее всего, решили, что пленную кто-то освободил. Хотя за бригадирами такой гуманизм не водится, те и куда более ценными кадрами жертвуют…. А так как твоего тела нет, напрашивается вывод, что тебя захватили. Им в голову не может прийти, что это сделал ты. Один. Без причины».

Молчун лежал, думая о превратностях судьбы.

Если бы он убежал вместе с девчонкой, можно было попросить отвести его к Кирпичу. Он слышал о перебежчиках с Острова, которые уходили на болота. Такие встречались не только из гражданских, из холопов и слуг, но даже из «котов» и «енотов» человек десять за все время убежали. Большинство из них, скорее всего, повесили после пыток, но кое-кто устроился. Некоторых потом видели в рейдах – на той стороне.

Но Сашу такой вариант не прельщал. И вообще, это противостояние – женитьба жабы с гадюкой. Девчонка уже далеко. Возьмут ее «коты», случайно пристрелят свои… или прибьют, посчитав завербованной… от него совершенно не зависело. И мало его интересовало. Запал прошел, жалости даже на себя не хватало. Хотелось, чтобы все отстали.

Хорошо хоть успел подобрать автомат, кажется, Пистона. С полным магазином и прикрученным изолентой вторым «рожком». Хотя понюхавшие пороха ветераны отряда, услышав это слово, ворчали, что рожок бывает с мороженым или для обуви. Что ж, покойному Пистону теперь автомат не нужен, а Саше он очень даже пригодится. И лишний магазин лишним не будет.

А то был бы сейчас еще и безоружный. Снова, в который раз, он остался ни с чем.И что теперь делать? Как вернуться в город, забрать свое и закончить все дела? Совсем не хочется туда возвращаться…

Выйти сейчас, как ни в чем не бывало? Мол, чудом в живых остался, был захвачен, сбежал? Можно описать тех, кто якобы убивал бравых карателей. Нет, лейтенант не дурак. Будут допросы со спецсредствами. Его расколют.

Добраться до Питера самому, перекантоваться недельку в руинах, а потом выйти к пропускному пункту на мосту? Сказать, что был в плену? Нет, Электрика тем более не обдурить.

В этот момент его размышления были прерваны стрельбой со стороны поселка.

Саша подумал было, что несколько оборвышей схоронились в тайнике, а теперь их оттуда выкуривают. Но выстрелов было слишком много. Огонь вели сначала одиночными, а потом очередями. Стреляли, скорее всего, наемники. У оборвышей с патронами всегда туго, они не привыкли так палить. Хотя и «коты», будь всё в порядке, не стали бы стрелять без разбору, боеприпасы не бесплатные. Похоже, их загнали в угол. А пулеметы гантраков так и не заговорили.

Через двадцать минут все стихло.

Кто-то пробежал совсем рядом, неслышно ступая по влажному грунту. Потом еще, и еще. Человек десять, бегущих почти след в след. И отделенных от него только полоской зарослей метра в два. Ему и раньше казалось, что рядом с насыпью есть протоптанная тропинка. А теперь понял – не показалось.

Оборвыши действительно напали. Они только ждали удобного часа.

Это не было похоже на обычную вылазку.

Денисов как-то раз под коньяк тоном натуралиста рассказывал ему, что кроме обычных оседлых оборвышей, которые живут по деревням и занимаются сельским хозяйством, есть у них нечто вроде кланов. «Масти» называются. Хотя, может, сами внешние эти роды по-другому зовут. Есть масть Дальнобойщиков, есть Вахтовики. Все «пастухи» и бригадиры в основном из них. А деревенские – просто «бараны», родовитые их не уважают, только используют. Еще, говорят, есть масть Сидячих, но их никто не видал. Неясно, племена это, профессиональные группы или нечто типа кружков по интересам. Ни один шпион магнатов у оборвышей больше недели не прожил.

Религии у них настоящей нет, читать почти не умеют, но «в бога верущие, мля буду». Гораздо больше, чем бог, для них значат их своеобразные традиции. Например, инструменты передаются как реликвия. Монтировки, отвертки, разводные ключи. Их используют для драк, имеющих ритуальный характер. Есть обряды, напоминающие инициацию, после которых мальчик считается мужиком, а девочка, понятное дело – бабой. Будущему мужику, например, надо ритуально собрать в гараже карданный вал, даже если тот на хрен в хозяйстве не нужен. А бабе проще – взамуж выйти.

В мирной обстановке представители «мастей» копируют в меру сил довоенную одежду: носят растянутые майки, спортивные штаны и олимпийки, мятые кепки. Варят бурду, разливают в старые бутылки и сидят с этим на лавочках, прихлебывая, общаясь и пожирая сухарики – особенные, культовые. Опьянение носит тоже ритуальный характер. Возможно, пьют не только алкоголь, а еще какую-нибудь дрянь на мухоморах. Но в походах − сухой закон.

Хотя, быть может, весельчак Денисов эти подробности сочинил для смеха. Но масти действительно существовали.

Еще, говорят, были Силовики, их даже сами оборвыши не любили. Наверное, они произошли от бывших служивых. Хотя до фига вождей в разных русских краях, а не только тут, на севере, именно из них вышли.