Дитя реки - Пол Дж. Макоули

* * *

В городе все еще ощущалось беспокойство из-за того, что Йама вызвал эту зловещую черную машину. Магистраторы и сопровождающие их целые толпы машин патрулировали улицы. Йама, правда, попросил машины, чтобы они не обращали внимания на него и его спутников, но боялся, что какую-нибудь из них пропустит и заметит, только когда будет поздно, или что из толпы вынырнет префект Корин и направится прямо к нему. Он все время вертел головой и оборачивался, пока Тамора не велела ему прекратить, иначе их точно арестуют. На всех перекрестках прохаживались группы солдат. Они принадлежали к городской милиции и были вооружены фузеями и карабинами, а одеты в широкие красные брюки и пластиковые кирасы, гладкие и прозрачные, как лед. Жесткими глазами они в упор рассматривали толпу, но никого не останавливали. Они не смеют, объяснил Пандарас, и Йама спросил, как такое может быть, ведь они действуют именем Хранителей.

— Нас намного больше, чем их, — просто сказал Пандарас и сделал жест, который Йама уже видел раньше: дотронулся кулаком до своей глотки.

Было ясно, что мальчишка не боялся солдат, напротив, он как мог выражал им презрение, и Йама заметил, что многие, проходя мимо группы солдат, повторяли этот жест. Некоторые плевались или выкрикивали ругательства, чувствуя безнаказанность в анонимной толпе. Пандарас сказал:

— В низовьях идет война, и солдат в городе мало.

Они должны поддерживать порядок страхом. Вот за это их и ненавидят. Видишь того петуха?

Йама взглянул вверх. На металлическом диске, плывущем в воздухе над пыльными вершинами магнолий, по одну сторону широкого гомонящего проспекта, стоял офицер в золотых латах.

— Если ему придет в голову, он может одним выстрелом сровнять с землей целый квартал, — объяснил Пандарас, — но он не станет, разве что не будет другого выхода, потому что тогда начнутся беспорядки и придется жечь еще больше. Вот если бы кто-нибудь украл пистолет и попробовал его против магистраторов и солдат, тогда — другое дело.

— Я думаю, это излишне суровое наказание, — вмешалась Тамора. Энергопистолеты запрещены. К несчастью.

Мне бы сейчас такой в руки, я в момент расчистила бы дорогу среди этого стада жвачных.

— Несколько лет назад, — начал Пандарас, — один мой дядя с материнской стороны попал в демонстрацию протеста против налогов. Это было в нескольких лигах выше его реки. Один торговец купил квартал города и снес дома, чтобы устроить парк, а легаты решили, что все купцы, живущие вокруг этого места, должны платить больше налогов. Парк сделал это место более привлекательным, ясно? Легаты утверждали, что теперь туда будет приходить больше людей, потому что там чище воздух, они будут больше тратить в окрестных магазинах. Торговцы собрались и решили объявить налоговую забастовку. Легаты вызвали магистраторов, а те явились и блокировали всю площадь. Выпустили свои машины, чтобы обозначить линию пикета, и никто уже не мог ни войти, ни выйти. Это длилось сто дней, говорят, что к концу люди там пожирали друг друга. Еда кончилась, а новую взять было негде. Некоторые пробовали рыть туннель, но магистраторы послали машины и убили их.

— Почему они не прекратили забастовку? — спросил Йама.

— Они прекратили. Через двадцать дней. Они бы продержались и дольше, но там были дети и люди, которые живут совсем в другом месте, а просто случайно там проходили, когда началась блокада. Они представили петицию о сдаче, но магистраторы продолжали осаду как наказание. Такие вещи делаются, чтобы мы и плюнуть боялись без разрешения.

— Иначе нельзя, — сказала Тамора, — в городе живет слишком много народу, и в основном дураки или жвачные животные. Ссора между соседями может вылиться в конфликт между расами, и тогда погибнут тысячи. Вместо этого магистраторы убивают одного или двух, если надо, сотню. Конфликт гаснет в зародыше, не успев разрастись. Они могут уничтожить дюжину рас, и никто не заметит.

— В нас сила Иза, — вызывающе сказал Пандарас, но Йама промолчал.

* * *

Они добрались к докам после полудня. В тени катера их встретил все тот же бритый коренастый охранник. Он посмотрел на флакон с бренди, в котором плавали нити нервной ткани, и сказал, что уже слышал о смерти торговца.

— Тогда мы просто заберем деньги и уйдем, — сказала Тамора, а Йама напомнил охраннику:

— Но вы же говорили, надо будет проверить, что мы принесли.

На что охранник ответил:

— Весь город знает, что его прошлой ночью убили. Откровенно говоря, мы предпочли бы, чтобы это дело не привлекало столько внимания. Но все равно мы счастливы, что задание выполнено. Не волнуйтесь. Мы заплатим.

Йама быстро сказал:

— Но мы заключили соглашение. Я хочу, чтобы все было выполнено дословно. Ваш хозяин хотел проверить, что мы принесем, и я не желаю, чтобы было иначе, пусть убедится, мы все сделали честно.

Охранник посмотрел на Йаму в упор, потом произнес:

— Я не намерен оскорблять вас невыполнением всех пунктов соглашения.

Пока они шли за стражем по коридору, Тамора поймала руку Йамы и яростно зашептала:

— Дурацкий риск. Мы выполняем работу. Берем деньги. Уходим. Все. Кому какое дело, что они о нас думают?

Всякие осложнения опасны, особенно со звездными матросами, а у нас встреча на Речном Рынке.

— У меня есть причины, — упрямо сказал Йама. — Ты и Пандарас можете подождать возле дома или пойти на Речной Рынок, как хотите.

Он все обдумал, пока они шли по улицам города к гавани, где стоял космический катер. Звездный матрос, который его пилотировал, говорил, что знает народ Йамы, и даже если это только одна десятая того, что знал, по его утверждению, торговец, все равно стоило послушать.

Йама готов был платить за информацию и знал надежный способ до нее добраться, если звездный матрос ничего ему не скажет.

Внутри корабля, в круглом помещении на конце спирального коридора, охранник раскрыл флакон и вылил его содержимое на черный пол, который моментально поглотил и бренди, и нити нервной ткани. Он надел золотой обруч на свой бритый, испещренный шрамами череп и напрягся. Губы его зашевелились, из них раздался чужой голос:

— Он вам заплатит. Что вам еще от меня нужно?

Йама обратился к мясистому цветку, плавающему внутри сосуда:

— Я разговаривал с вашим товарищем до того, как он умер. Он сказал, что многое знает о моей расе.

— Не сомневаюсь, он много чего говорил, чтобы спасти свою жизнь, проговорил звездный матрос через человеческий рупор.

— Разговор был, когда я находился у него в плену, и мои товарищи тоже.

— Тогда он, наверное, хвастал. Ты должен понять, он был сумасшедшим. Он разлагался от плотских желаний.

— Я помню, вы сказали, что у меня есть способности, которые могут пригодиться.

— Я ошибся. Они оказались… некстати. Ты не умеешь управлять тем, что в тебе заложено.