Император мира - Рэй Олдридж

— Кто? — Губы Реминта свело так, что стали видны зубы. Невозможно было понять, какое чувство его терзает.

Руиз еле смог набрать воздуха, чтобы ответить, но вытолкнул из себя слова:

— Публий, создатель чудовищ, приказал убить Алонсо Юбере. Это была цена той помощи, которой я требовал от него.

По крайней мере на сей раз Публий не выйдет сухим из воды. К столь плачевному концу Руиза привели именно его махинации, и агент испытывал глубокое удовлетворение, представляя себе возможную встречу Реминта и создателя чудовищ.

Убийца отодвинулся, холодная рассудительность разгладила его черты.

— А, Публий. Этого мы знаем. Старинный враг и коллега. — Он отвел глаза и, помолчав секунду, мягко спросил: — Ты ведь не станешь мне лгать, Руиз Ав?

— Я тоже так думаю. Какой теперь в это смысл? — Ом снова помолчал, потом продолжил все тем же тихим, мягким голосом: — Ты очень похож на меня. Такое же орудие в чужих лапах, острая сталь для слабых рук.

— Можно задать тебе вопрос? — Руиз обнаружил, что даже в этот безнадежный момент стремление к цели не покинуло его.

Реминт серьезно кивнул:

— Спрашивай.

— Что ты сделал с моими людьми… с фараонскими рабами?

— Я доставил их в крепость моего брата. Больше я ничего не знаю. — Убийца повернулся к Кореане и передал ей панель управления. — Теперь поступай, как считаешь нужным.

К похитительнице рабов вернулся дар речи:

— Погоди! Нам ведь надо еще доставить Руиза Ава в крепость.

Реминт покачал головой:

— Мои императивы на случай смерти брата отменяют все прочие инструкции и поручения. Сейчас я должен разыскать и наказать его убийцу. — Он направился к дверям.

И тут Кореана совершила серьезную ошибку. Она шагнула, загородив дорогу убийце, и, пытаясь задержать его, положила ему руку на грудь.

— Погоди-ка, — рявкнула она за мгновение до того, как он замахнулся бронированной рукой и ударил ее так, что она пролетела через всю комнату, ударилась затылком и сползла по стене. Теперь она лежала на полу бесчувственной грудой и либо пребывала в беспамятстве, либо умерла.

Реминт ушел, а Руиз остался один в набитой трупами комнате, не в силах пошевелить ни одним мускулом ниже щей.

Шло время. Боль постепенно отступала, поскольку периферийные нервы приспосабливались к упряжке. Руиз смотрел на Кореану и гадал, мертва ли она или просто без сознания, а если это обморок, то как скоро она очнется. Администрация дворца развлечений явно не торопилась выяснять, что приключилось в номере В-448. Пройдут долгие часы, прежде чем они соблаговолят отрядить детективов, чтобы расследовать инцидент.

Спустя довольно долгое время бывший агент услышал слабый скребущийся звук. Он доносился с неожиданной стороны, и Руиз резко повернул голову. К своему изумлению, он увидел, что высокая женщина пытается повернуться и проползти вдоль стены. Лицо ее покрывала мертвенная бледность, а рана на груди при каждом движении издавала жуткий чмокающий звук. Видимо, луч лазера не разорвал ей сердце, а только повредил позвоночник. Ноги ее бессильно волочились. Она медленно ползла, хватаясь скрюченными пальцами за грязный ковер, ее выпученные глаза застыли на пульте управления упряжкой, которая все еще находилась в добрых двух метрах от нее.

Руиз не смел надеяться, что она справится. Он словно погружался втлубины собственного сознания и был не в состоянии внимательно следить за ее усилиями. Через несколько минут он впал в прострацию и принялся рассматривать поразительную живучесть женщины с точки зрения теории Совершенного Насилия, которой в свое время увлекались и он сам, и Реминт. Если человек достигнет в своих действиях Совершенной Степени Насилия, никто и ничто не сможет противостоять ему — так они когда-то считали. Но сейчас он своими глазами видел, что данный постулат не всегда соответствует истине. Насилие не бывает безукоризненным. Даже Реминт, самый лучший убийца, какого довелось встретить Руизу, не был совершенен. Женщина все еще жила и мучительно продолжала ползти к панели управления сбруей.

Когда ее вытянутая рука была всего в нескольких сантиметрах от панели, красавица уронила голову на ковер, и тело ее свело судорогами, которые Руиз принял за предсмертные. Он заскрежетал зубами, перед глазами все поплыло. Бывший агент вспомнил Низу, но только на миг: отчаяние его было слишком глубоко, чтобы думать о пронзительно дорогой ему женщине.

Но тут полумертвая блондинка снова подняла голову и в последней отчаянной попытке выбросила руку вперед. Дрожащий палец коснулся панели, и упряжка выпустила тело Руиза из своих страшных тисков. Он обмяк и сполз по стене. Внезапное освобождение так поразило его, что он долго лежал без движения, будучи абсолютно не в состоянии собраться и начать действовать.

Потом пленник поднялся и с наслаждением содрал с себя ненавистные ремни, порвав их в клочья. Освободившись полностью, он подхватил валявшееся поблизости осколочное ружье, которое до того принадлежало одному из Реминтовых наемников. И только потом повернулся к освободившей его женщине.

Несчастная лежала неподвижно, и только глаза, следившие за его перемещениями по комнате, показывали, что она еще жива. Руиз, опустился возле нее на колени и осмотрел рану. Усилия последних минут только ухудшили положение. Из выходного отверстия под лопаткой толчками вытекала яркая артериальная кровь. Лицо посинело. Женщина попыталась заговорить, но не смогла.

— Да, — сказал Руиз, стремясь утешить ее, — теперь я отправлюсь за ним и, если удастся, прикончу его.

В ее глазах мелькнуло сомнение, но в них не было упрека. Она почти улыбалась. Затем дыхание ее остановилось.

Бывший агент подобрал остальное оружие и бешеный ошейник и, неуверенно переступая все еще непослушными ногами, вышел из комнаты.

Только когда он покинул дворец развлечений и уже направлялся к лагуне, ему пришло в голову, что он так и не выяснил, в каком состоянии Кореана. Он замедлил шаг. Искушение вернуться и проверить было огромно, но если она очнулась и вызвала своих людей, то злополучный номер снова превратился в первоклассную ловушку.

Руиз двинулся дальше. В голову упорно лезли мысли о несовершенстве собственного насилия, и ok проклинал свою дурость.

Уже показался причал, а Руиз все еще продолжал ругать себя за непростительную опрометчивость поступков последнего времени. Внезапно в сознание его проник слабый, но неприятный звук. Агент резко остановился и заставил себя сосредоточиться на непосредственном окружении.

Он прислушался и понял, что где-то далеко, по ту сторону лагуны, кто-то заходится в крике. Звук отличался удивительной размеренностью, словно тот, кто вопил, делал паузу только для того, чтобы набрать побольше воздуха.

По всей вероятности, несчастный не принадлежал к числу друзей Руиза Ава. Муки и страдания были фундаментом жизни Моревейника. Но Руиз отсутствовал несколько долгих часов. Кто знает, какую пакость успел измыслить за это время Публий?