Старые кости - Дуглас Престон

– Зачем?

– Понятия не имею. Но если исключить дикие версии про психов, сдвинувшихся на черепах Паркинов, какие еще варианты остаются?

– Никаких, – признала Нора. – Но генетическая особенность – слишком широкое понятие. Все варианты не проверишь. О чем речь – о мутации, способной защитить от рака? Или продлить жизнь? Разумеется, на таком открытии можно заработать миллионы – если не миллиарды.

Нора поглядела на стоявший рядом синий пластиковый контейнер с черепом:

– Может, всех потомков Паркина объединяет какая-то выдающаяся черта? Высокий интеллект? Долголетие? Крепкое здоровье?

– Ничего подобного не заметила. Впрочем, тогда я так глубоко не копала. – Корри взглянула на Нору. – А как насчет самого Альберта Паркина? В его биографии есть что-нибудь неординарное?

– Нам о его жизни известно мало. Бросил жену и детей в Миссури и сбежал в Калифорнию. В Юте во время нападения индейцев был ранен стрелой. Треснула ключица. Благодаря этому повреждению мы установили его личность – ну, это ты знаешь. Умер от голода в конце февраля тысяча восемьсот сорок седьмого года. Первый обитатель Потерянного лагеря, чьи останки употребили в пищу. Конечно, за исключением Саманты Карвилл, чья нога была частично съедена.

Корри поморщилась:

– Значит, про Паркина мы больше ничего не знаем?

– Увы.

– А как его съели?

– Череп перевернули и поджарили на огне, а потом достали мозг. Ну а остальное, по всей видимости, разрезали на куски и приготовили.

Палатка раскачивалась под напором ветра.

– А что случилось с другими людьми из Потерянного лагеря?

– Голодали, сходили с ума, умирали. Каннибализм процветал. Паркин – это только начало. Выжили всего двое: один сумел добраться до лагеря Доннера на Элдер-крике, второго нашел спасатель, но этот человек вскоре умер. Он был совершенно безумен.

– Ты говорила, они все обезумели.

– В этом нет ничего удивительного. Незадолго до голодной смерти помутнение рассудка – обычное дело.

– А в чем проявлялось их безумие?

– Бордмен – мужчина, сбежавший из Потерянного лагеря, – говорил, что жена пыталась его убить и съесть. Рассказывал, что все друг с другом дрались, у всех были галлюцинации и так далее и тому подобное.

– Что потом случилось с Бордменом? – спросила Корри.

– Умер от голода в лагере Доннера.

– То есть мясо Паркина он не ел?

Нора задумалась.

– Тэмзен Доннер он сказал, что не позволил себе опуститься до каннибализма. Бордмен – проповедник, совершить смертный грех для него было немыслимо. Во всяком случае, так написано в журнале.

– Значит, рассказ Бордмена дошел к нам только в пересказе Тэмзен.

– Совершенно верно. Хотя в мемуарах миссис Хорн упоминается о неожиданном появлении в лагере Бордмена, подробности стали известны только по записям Тэмзен. – Тут Нора помедлила. – Хотя нет, не только…

Нора быстро достала из-под дождевика листок бумаги, выпавший из журнала в номере Клайва. Она развернула исторический документ и попыталась разобрать неровный почерк. В нескольких местах в тексте встречались цитаты из Библии и странные рисунки. Похоже, это список имен и дат с примечаниями, сделанными по большей части на латыни.

– Это та самая бумага, которую ты нашла в номере у Клайва? – уточнила Корри.

– Да. Она выпала из журнала Тэмзен.

– Что это за документ?

– Список имен тех, кто умер в Потерянном лагере. Судя по цитатам из Библии и словам на латыни, его составил сам Бордмен.

– Ты понимаешь латынь?

– Если бы ты в студенческие годы прошла столько же курсов по зоологии, сколько я, ты бы ее тоже сразу узнала.

Нора перечитывала документ снова и снова. Ни дать ни взять головоломка, да и сокращения задачу не облегчали.

– Переведи для меня, – попросила Корри.

– Здесь написано, что первой умерла вдова Морхауз. Эта женщина скончалась от «любовного недуга» – видимо, деликатный эвфемизм, означающий венерическую болезнь. Следующей была Саманта Карвилл. Потом – двое убийц, Шпитцер и Рейнгардт. О них сделано примечание на латыни: «Non potuerunt incipere». Приблизительно можно перевести так: «Смогли только начать». – Нора опустила лист. – Что они смогли начать?

– Есть Саманту Карвилл, – подсказала Корри. – Помнишь, где вы нашли пропавшую часть ноги?

– Точно! – Нора снова принялась изучать документ. – В январе тысяча восемьсот сорок седьмого года убийцы скончались. Бордмен пишет, что Шпитцер до самого конца не раскаялся в содеянном, а вот Рейнгардт сознался в убийстве. Видимо, речь идет о Волфингере.