Секретарь старшего принца 3 - Любовь Свадьбина

После того случая, когда меня поймали за руку с меткой, я решила скрывать её настоящее положение, подтянула ногу волкооборотня так, чтобы она закрыла моё запястье от идущих следом Эрмаха и Малисара, коснулась невидимой сейчас метки, передавая мысль: «Занимаюсь запущенными делами, пожалуйста, не отвлекай меня».

В засаде на похитителей принца Арендара Элору явно не сиделось. А я впервые радовалась, что метка позволяет только одностороннюю передачу мыслей.

Соскальзывая с последней ступеньки, голова волкооборотня смачно приложилась об пол, он засопел, а я протащила его мимо поста, на котором бледнел и потел мой нежный на желудок Веланди. Какой идиот оставил менталиста следить за заключённым?

В камерах с лязгом захлопывались двери, эмоции… эмоциями все просто фонтанировали: перепуганные преступники, многие из которых ещё не верили, что попались, что всё происходит вот так – жестоко и страшно.

И Барнас: неверие, гнев, жажда мести… тоска, невыразимая тоска по тем, кого уже не вернуть. Снова безумная жажда причинить этим существам дикую, невыносимую боль, чтобы они поняли, что натворили, чтобы они расплатились болью за каждую отнятую жизнь, разбитую надежду. И боль в сердце – неуёмная, нескончаемая, словно там дыра. Меня пробило дрожью, опять эти страшные, такие знакомые чувства – вина, тоска, сожаление, злость, снова боль…

Дьянки широко распахнул дверь пустой камеры, и я зашвырнула туда волкооборотня. Он с гулким звуком ударился о прутья, прижался к полу и завалился на бок, подставляя пузо, показывая, что признал во мне сильнейшего. И смотрел, смотрел на меня этими отвратительными жёлтыми глазами, а сам мечтал убить. Боялся и хотел убить. А его кандалы нервно звякали.

– Ванхар, Ниль, Фергар – звукоизоляцию на камеры. Эрмах и Малисар ко мне, Дьянки – ты на протоколе.

И пока офицеры накладывали на каждую камеру звукоизоляционное заклинание, чтобы преступники не услышали показаний друг друга, Дьянки нёс с поста переносной стол с письменными принадлежностями и грифелем вместо пера, а Эрмах с Малисаром нерешительно мялись на пороге, я зашла в камеру.

Волкооборотень заскулил, заелозил по полу, снова подставлял живот.

– Кто тебя нанял? – Я сунула руки в карманы, так пытаясь подавить желание сломать этой жалкой твари что-нибудь важное.

– Не знаю, – отозвался волкооборотень. – Он не назвался, прятал лицо, но платил хорошо.

– Ты же понимаешь, что в эту версию мы так просто не поверим? – с улыбкой поинтересовалась я и шагнула ближе, высвобождая руки из карманов. Волкооборотень попытался скрыть дрожь, но получалось плохо. – Ты же понимаешь, что в твоей голове могут быть ментальные установки, мешающие тебе рассказать правду, и лучше всего они снимаются болью.

Я подошла к нему вплотную, ощущая его мускусный запах, в котором всё больше проявлялся кислый запах паники. Одним рывком подняла волкооборотня с пола и прижала к прутьям решётки. Кандалы зазвенели. Щёлкнул наручник – я освободила руку волкооборотня. Смотрела прямо в глаза, и хотя он был выше, он себя таким не ощущал. Его зрачки пульсировали, он боялся так сильно, что шерсть и волоски стали дыбом, он едва сдерживался, чтобы не рвануть в сторону, и остался на месте только потому, что знал: из рук дракона ему не вырваться.

Намотав звенящую цепь на горизонтальную перекладину, я снова защёлкнула браслет кандалов на руке волкооборотня. То же самое проделала со второй рукой.

– Любишь доминировать? – дерзость его вопроса была подпорчена дрожью в голосе, паникой в мыслях.

Волкооборотень не представлял, что я буду делать, и ждал ответа, надеялся на него, но я лишь чуть шире улыбнулась. Отступая, распорола когтями его кожаную хорошо выделанную куртку и пропахшую мускусом рубашку.

Эмоции вокруг просто кипели, я не различала, какие кому принадлежат, но был и ужас, и отвращение, и возбуждение от предвкушения, и боль, и тоска, и ярость. Жаждущий крови вибрировал в тисках Многоликой, норовил сорваться с моей талии и впиться в жертву.

Кожа волкооборотня покрылась мурашками, все волоски торчали дыбом, а яйца сжались в плотные комочки, и он очень хотел сжаться точно так же и исчезнуть. Но ему хватило смелости заговорить:

– Послушай, ты меня арестовал, вот я тут, я готов говорить, готов всё рассказать, нет у меня никаких ментальных блоков, и ничего нет…

Да-да, ничего у него нет, а кто артефакт использовал, который даже удар драконьего призванного оружия остановил?

– …послушай, ну ты же… законник! – с надеждой выпалил волкооборотень. – Ты же по закону действовать должен, я всё расскажу, где какой протокол надо подписать? Может, у вас висяки какие есть? Так я подпишусь, только скажи, я на всё согласен, у меня уже определение степени вины исчерпано, так что я могу на себя что угодно повесить, если ментально не проверять. Да у вас менталисты, они мне что надо в голову подбросят, и вам хорошо, и мне, только дай всё рассказать как есть.

Нарочито внимательно оглядывая его, я постукивала когтем по подбородку:

– Ничего так, на добычу потянешь, – заключила лениво.

Глаза волкооборотня расширились:

– Я не добыча!

– Я же тебя поймал – значит, добыча. Знаешь, что делают с добычей?

Тараща глаза, стиснув готовые застучать зубы, волкооборотень мотнул головой, а я укоризненно поцокала языком:

– Ты же хищник! Должен понимать! Цивилизованные хищники добычу свежуют!

В камере воцарилась звенящая тишина, но я ощущала бешеный стук сердца волкооборотня… и менталистов, и Дьянки.

Они что, правда думают, я стану потрошить эту тварь?

– Знаешь, в чём прелесть драконов? – я провела одним когтем по лезвию другого. – Нам ничего, кроме нас самих, для потрошения добычи не нужно. Мы просто ходячий арсенал, нашими когтями можно снять кожу, аккуратно выпотрошить внутренности так, чтобы не лопнул желчный пузырь. И не надо таскать с собой никаких ножей. Вот у вас, волкооборотней, так не получится, у вас когти не такие. Но я тебе сейчас покажу…

Волкооборотня затрясло, он с силой рванул наручники, но цепи и металлические браслеты с вкраплениями блокирующего магию камня держали крепко.

– Ты только не дёргайся, – попросила я нарочито любезно. – Признаюсь честно, у меня не очень большой опыт в снятии цельных шкур, а твою я хочу сохранить целой, обтянуть кресло в кабинете, так что буду срезать осторожно, а если не получится, подлечивать и срезать снова, пока не получу аккуратную цельную шкурку. Так что в твоих интересах не дёргаться и быстро нам всё рассказать, потому что, поверь на слово, ты скоро сам захочешь, чтобы я снимал твою кожу с мёртвого тела, а я не дам тебе умереть, пока не узнаю всё, что меня интересует.

На этот раз освобождать желудок отправился Ниль.

Вжавшийся в решётку волкооборотень попытался отодвинуться, заскулил, но я схватила его за горло и прижала коготь к ключице. Заглянула в жёлтые, полные ужаса глаза. О, он готов был рассказать всё, его мысли просто фонтанировали образами, а я спросила: