Фокусник - Жан-Марк Сувира

Около девяти в следственный отдел начинают друг за другом прибывать группы, занятые расследованием дела Фокусника. Венсан Кальдрон собирает у себя их руководителей, разрабатывавших фирмы, занимающиеся сантехникой. В итоге выясняется, что с чего начали, при том и остались. Несколько человек отдаленно подпадают под описание, но быстро выясняется, что они вне подозрений. Полицейские, прочесывавшие четыре центральных парижских округа, самые маленькие, уже справились со своей задачей. Венсан Кальдрон направляет их в большие округа на окраинах столицы, в помощь коллегам. У последних работа в самом разгаре. Кальдрон думает о том, что, если они не найдут Фокусника в одной из фирм по сантехнике, придется перейти ко второму этапу, то есть к компаниям широкого профиля. А их количество может быть весьма велико. Поиски подобного преступника требуют терпения, методичности и умения не пасовать перед трудностями.

В половине одиннадцатого в следственный отдел прибывают Дюмон и его команда с двумя задержанными — мажордомом и шофером. Люди, арестованные сразу же по пробуждении, всегда выглядят одинаково вне зависимости от своего социального статуса. Они обычно непричесаны и небриты. И эти двое не стали исключением из правил. У обоих руки закованы в наручники за спиной, и наручники придерживает полицейский. Они сидят в кабинете для допросов, Мистраль разглядывает их. У обоих поубавилось спеси, моральный дух на нуле, одежда — наиболее «удобная» в условиях задержания: свитера, джинсы, спортивная обувь. Вероятно, это коллеги им посоветовали. Мистраль без труда представляет себе, как будут развиваться события, когда они окажутся в кабинете. Молодой человек возьмет картонную коробку, положит в нее шнурки, пояса, кольца, цепочки и часы. Моральный дух на минус десять. Затем еще один полицейский запротоколирует факт их взятия под стражу, произошедшего ориентировочно в шесть часов утра, и зачитает им их права, то есть право на адвоката, на осмотр врача, на то, чтобы предупредить близких. Моральный дух на минус двадцать. Потом начнется допрос. «Вероятно, они будут все отрицать», — полагает Мистраль. Даже если похищенное найдут, они свалят все на третьего, несуществующего злоумышленника. Конец первого дня. Моральный дух на минус тридцать. Предварительное заключение продолжается, ночь в камере, холодная еда. Моральный дух на минус сорок. На следующее утро, немытые, небритые, не спавшие всю ночь или спавшие очень мало, они проглотят свой кофе — и снова на допрос. Сверка показаний. Полицейский даст им послушать записи телефонных переговоров. Моральный дух на минус сто. Губы белые, во рту совсем пересохло, упадок духа, слезы. Очная ставка двух преступников, они попытаются свалить вину друг на друга: «Это не я ее убил, я хотел только обокрасть ее». Камера. Следователь. Суд. Тюрьма. Традиционно, покидая здание полиции, они спрашивают: «Сколько мне светит?» Ответ: «От пятнадцати до двадцати лет». Моральный дух на минус тысячу. Занавес.

Именно так все и произошло. Потом они много плакали и назвали имя и адрес скупщика, у него позже нашли украденное. Как и предполагалось, они пытались свалить друг на друга ответственность за убийство Соланж Детьен.

Геран, Мистраль и Дюмон рассматривают фотографии, на которые обратил их внимание префект. Это цветные фото отличного качества, на них изображено человек пятнадцать «в не очень-то красивых ситуациях», как выразилась Геран. Там и звезды, и известные спортсмены, и политики всех направлений, судя по всему, переусердствовавшие с алкоголем и вдыхавшие не только воздух, а еще им, вероятно, было очень жарко, так как одежды на них нет.

— У них были какие-нибудь планы на фотографии, у этих двух проходимцев? — спрашивает Геран.

— Да вроде нет. Они обнаружили их у себя, когда изучали содержимое сейфа, — отвечает Дюмон. Поначалу, сообразив, что за документы попали им в руки, они струсили. А потом решили сохранить компромат у себя, попытаться выручить еще больше бабла.

— Если бы они попробовали сыграть в эту игру, им бы предстояло вскоре покончить жизнь самоубийством или стать жертвами автомобильной аварии со смертельным исходом. Есть некие грани, которые не следует переступать, а у них на это кишка была тонка, — добавляет Мистраль, внимательно разглядывая фото. Да, действительно, сливки общества!

— Что верно, то верно!

— Как бы там ни было, префект доволен. Уверена, он отдаст эту пачку фотографий лично в руки министру в запечатанном пакете, говоря тем самым: «Вот видите, я человек незаменимый». — Геран смотрит на часы. — Я как раз сейчас отправляюсь туда, он ждет меня через четверть часа.

— Ты знаешь, как эти фотографии оказались у Соланж Детьен? — спрашивает Мистраль.

— Нет. Никакого письма к ним не прилагалось. А когда я проводил обыск в квартире Детьен, то и там тоже ничего не нашел. И вряд ли префект расскажет нам, каким образом бабулька получила на хранение этот лакомый кусочек, — подводит итог Дюмон.

Последние два дня у Фокусника проходят довольно ненапряженно. Он работает в своем ритме, спокойно, быстро и молча. Ему хочется вернуться на Северный вокзал и на улицу д’Аврон. Просто чтобы почувствовать атмосферу тех мест. Но он знает, что это не очень-то благоразумно и что ему нужно стать вдвое более бдительным из-за этого мерзавца флика, по телевизору во всеуслышание призвавшего родителей быть начеку.

Фокусник из страха быть обнаруженным всерьез размышляет о том, чтобы сменить тактику приманивания детей. Но ведь завлекать их он умеет только фокусами. И он пока что решает оставить все как есть, но быть более осторожным. В любом случае от идеи в дальнейшем поменять подход он не отказывается.

К восьми он подъезжает к мосту Мирабо, чтобы попытаться засечь там машину Мистраля. В десять вечера ему надоедает караулить все проезжающие авто, и он, уставший, возвращается домой.

А Мистраль минует это место двумя минутами позже, как всегда быстро, и в машине у него звучат импровизации Майлза Дэвиса, помогающие ему очистить разум от впечатлений рабочего дня, начавшегося шестнадцатью часами ранее.

Утром Лекюийе выныривает из сна, как всегда опустошенный своими кошмарами. Уделив время ритуальному утреннему туалету, он торопится в книжный магазин, а затем в бар, чтобы выяснить обстановку. Он уверен, что таким образом узнает о том, какие шаги предпринимают флики по его поимке. Три типа у стойки трещат со скоростью двадцати глупостей в секунду, но по крайней мере — так он говорит себе — благодаря им он знает, какие события нынче в центре внимания. Однажды утром он слышал, как тележурналист сказал, что арестованы убийцы пожилой дамы, кокнутой в тот день, когда он был с маленьким Гийомом.

— Осталось только схватить этого ублюдка, как выразился флик, убийцу детей, — воскликнул один из троицы, — и можно жить спокойно.

Два его приятеля и хозяин выказывают свое горячее одобрение этому высказыванию. Но вот уже несколько дней в баре главным образом обсуждается футбол: страсти кипят вокруг одной команды, за которую болеют местные завсегдатаи, — название ее Фокусник не запомнил.

Лекюийе отлично видит, что Фокусник всем стал глубоко безразличен, после того как флик опустил его по телевизору ниже плинтуса. Эти уроды в некотором смысле расслабились, узнав, что Фокусник не бог весть какая птица. Арно Лекюийе говорит себе, что надо бы изменить ситуацию. Ему несносна мысль о том, что его публично выставили перед миллионами людей примитивным и незначительным маленьким человеком.