На чужой войне - Вячеслав Кумин

Самолет вышел из пике, добавил тяги и ушел в небо. Джерри несмело выглянул из своего укрытия и увидел снег. Только спустя полминуты до него дошло, что это обычная бумага – листовки. Они широко разлетелись по округе, и одну из них, пробившуюся сквозь листву, Джерри поймал на лету.

– Что тут написано, лерн-майор? – спросил неграмотный боевик, вертя лист бумаги в руках и вглядываясь в закорючки иероглифов.

Дональдан вчитался в послание миротворцев. Не поверил тому, что там было написано, и перечитал еще раз.

– Хм-м… Лерн-проводник, тут сказано, что за голову нашего лерн-генерала, живого или мертвого, объявлена награда. Миллион империалов. А также что лицу или группе лиц, доставившим лерн-генерала в руки миротворцев или укажущим его местонахождение помимо денег, предоставят полную амнистию.

– Миллион?

– Да…

– Это ж сколько коров можно на такие деньги купить?

«Крестьяне всегда остаются крестьянами, им много не нужно», – подумал Джерри.

– Много. Тысячу…

– Тысячу коров?! – не поверил провожатый, округлив от удивления глаза.

– Тысячу, – подтвердил Дональдан.

– А что такое «амнистия»?

– Полное прощение грехов перед Его Императорским Величеством, лерн-проводник. Допустим, сколько бы ты ни убил миротворцев, тебе все простят, словно ничего и не было.

– Вот это да…

– Но если попадешься, то тебе лерн-генерал лично голову отрубит.

– Это точно, – кивнул провожатый, и лихорадочный блеск в его глазах погас. – А то и миротворцы обманут…

– И такое может случиться, – согласился Джерри, вспомнив свою неудачную договоренность с майором Крейцом.

Вся гамма противоречивых чувств отразилась на лице проводника, но своя жизнь дороже…

А вот Дональдан, в отличие от крестьянина, мгновенно выбросившего опасные мысли из головы, наоборот, крепко задумался. И это несмотря на ту неудачную договоренность.

Джерри, получив повышение в повстанческой армии и став лерн-майором, начал подумывать о новых открывшихся возможностях и перспективах. Вот если бы удалось каким-то образом убрать ненавистного Валло (лучше физически), он мог бы быстро стать лерн-полковником. А там, глядишь, благодаря экономическому образованию и казна перешла бы в его руки. Это же сколько операций можно провернуть! Какие деньги осели бы на его собственных счетах! Несколько лет, возможно десятилетие – и можно смело начинать строить «Кольцо»!

Джерри, возможно, слишком самонадеянно считал, что сможет разобраться в финансовой кухне армии освобождения и предложить какие-то свои схемы увеличения капитала, – а деньги в подобных мероприятиях крутятся немаленькие, это он понимал отлично.

И вот новый жизненный поворот. Миротворцы наконец поняли, что не могут сами поймать главаря мятежников, сроки поджимают, вот и расщедрились на деньги с амнистией.

«Но вот согласятся ли они на нашу амнистию? – подумал Джерри. – Мы прежде всего дезертиры, спевшиеся с сепаратистами и успешно воевавшие на их стороне. О деньгах вообще даже заикаться не стоит. Да и не хватит этого миллиона на постройку „Кольца“. Было бы большой удачей, если бы нас просто уволили из рядов вооруженных сил».

Но как Дональдан ни проворачивал сценарии сдачи главаря мятежников, он не верил, что миротворцы смогут оставить их в покое и не расстреляют как изменников. Одним словом, не хотелось рисковать, проверяя честность миротворцев на себе.

«Значит, о сдаче лерн-генерала придется забыть», – принял решение Джерри с чувством сожаления. Ему уже все порядком надоело – и эти миротворцы, и мятежники. Хотелось оказаться от тех и других с их идейными дрязгами… и очутиться дома…

Но пока такой возможности не предвиделось. Как и в ближайшем будущем.

Лерн-майор Валло не находил себе места: стремительное продвижение по службе какого-то дезертира выбило его из колеи. Посчитав, что лучшее лекарство – это работа: поиск врагов в рядах армии освобождения, – он принялся за разбор личных дел.

– Лерн-майор, разрешите войти?..

Валло поднял хмурый взгляд от стола и посмотрел на просунувшего в кабинет голову боевика из молодых фанатиков. Именно из таких лерн-майор ковал свою агентуру осведомителей и получал от них львиную долю информации об изменниках.

– В чем дело, лерн?

– Подозреваю измену…

– Проходи, – уже приветливее отозвался Валло и даже позволил себе скупую улыбку. – Присаживайся и рассказывай.

– Мы были в патруле, лерн-майор…

– Кто «мы»?

– Я, лерн Аттон и лерн Гредд.

– Продолжай…

– Ну так вот, мы были в патруле, когда наткнулись в лесу на полянку, полностью покрытую бумагой…

– Что за бумага?

– Листовки миротворцев, лерн-майор.

– Покажи.

– Простите, лерн-майор, я командовал группой и приказал ничего не брать с собой…

Валло кивнул. «Иногда их фанатизм переходит рамки допустимого, – удрученно подумал он. – Хотя некоторые то же самое говорят обо мне…»

– Ладно, но о чем там говорилось?

– Миротворцы обещают амнистию и миллион империалов любому, кто сдаст нашего вождя, лерн-генерала Сертана, лерн-майор!

– Ага… И в чем заключается измена?

– Несмотря на мой приказ выбросить поднятые листовки, лерн-майор, сегодня я заметил, что лерн Аттон носит одну с собой! Спрашивается, зачем?!

– Действительно, зачем? – согласился Валло. – Спасибо за информацию, лерн, я сейчас же займусь этим Аттоном.

«Вот и настоящая работа!» – обрадовался Валло, и как только доносчик ушел, вызвал двух своих верных людей и приказал им немедленно доставить к нему лерна Аттона.

Через пять минут боевик сидел в специальной звуконепроницаемой комнате для дознания. Валло сам учинил досмотр и обнаружил злосчастную листовку в потайном кармане. Боевик побледнел. О лерн-майоре ходили страшные слухи, он мог запытать человека насмерть ни за что, а с таким вещественным доказательством это верная смерть.

– Ну и как ты это мне объяснишь? – нависнув над дрожащим пленником словно гранитная скала, с хищной улыбкой поинтересовался Валло.

– Простите меня, лерн-майор! Взял не подумав!

– Врешь! Твой командир дал четкий приказ бросить листовки! Так?! Ну же, отвечай! Приказывал бросить листовки?!

– П-приказывал…

– Тебя следует расстрелять уже хотя бы за то, что ты ослушался приказа своего командира! Но я должен знать, с какой целью ты пронес листовку в лагерь! И не просто в лагерь, а в лагерь, где находится сам лерн-генерал!!!

Боевик, осознавший всю преступность своего деяния, был в полуобморочном состоянии.