Что скрывает Эдем - Кара Грант

параллельно проверяя баланс счетов (до меня долетел обрывок его разговора с банкиром, которого он поднял на ноги в такой час), а может, и работает над новым проектом, и у меня внутри все сжималось. В конце концов, не выдержала и направилась к нему. Осторожно толкнула дверь и, словно тень госпожи Мартинез, проскользнула в комнату.

Шон сидел на стуле со стаканом виски в руке, свесив голову и блуждая стеклянным расфокусированным взглядом по чертежу на хрустальном свитке. Компьютер был включен, на столе валялся опустевший пузырек с изумрудным эликсиром. От этого зрелища стало больно, а злость и обиды отошли на задний план.

– Шон, – тихонько позвала я. Он не отреагировал. – Шон! – Я подошла ближе.

Медленно присела. Осторожно, чтобы не испугать, коснулась его колена.

– Уже поздно. Идем спать.

Он пошевелился. Плохо скоординированными движениями отложил хрустальный лист с наброском какого-то прототипа в сторону, тяжело посмотрел на меня.

– Мне надо доделать проект. Это важно.

Я грустно улыбнулась.

– Ты так уничтожишь свое сердце. Иногда надо отдыхать.

Шон отрицательно мотнул головой.

– Я за тебя беспокоюсь. Не могу заснуть.

Он промолчал, продолжая скользить по мне мутным, болезненным взглядом.

– Как знаешь, – тяжело вздохнула я и покинула «крепость».

Шон пришел через полчаса. Рухнул на кровать прямо в одежде. Сгреб меня в охапку, притянул к себе, крепко обнял, поцеловал, обдав горьким ароматом виски, и уткнулся носом мне в волосы. Такого прежде никогда не бывало. При других обстоятельствах я бы почувствовала себя невероятно счастливой, но… Шон был никакой и из-за усталости, алкоголя плохо понимал, что делает. Однако его хриплый шепот намертво впечатался в мою память.

– Все будет хорошо, Карина. Это ничего не меняет… Я все решу. Я знаю, что нужно делать…

Под звуки родного убаюкивающего голоса, в коконе из тепла и тяжести его тела я провалилась в сон. А когда проснулась, первым делом направилась в душ. Привела себя в порядок, переоделась, вернулась в спальню. Шон по-прежнему спал.

Я покачала головой, поправила одеяло и отправилась на кухню. Позавтракала, потом, вспомнив наш разговор в машине, решила перечитать страницы с загнутыми уголками из монографии Гальперина. Когда шла по коридору к стеллажу с книгами, увидела сквозь распахнутую дверь его кабинета валявшиеся на полу чертежи. Шон просил без разрешения туда не входить, но их неприкаянный вид вызывал во мне странные чувства.

Я неспешно вошла в «крепость», присела на колени, бережно подняла один из хрустальных листов, функцию невидимости которых забыл активировать Шон, и посмотрела на рисунок. Потом перевела взгляд на записи под ним. Сердце болезненно сжалось. Нет! Быть того не может! Он не мог так со мной поступить!

– Я же просил тебя, Карина, сюда не входить, – раздался хриплый усталый голос за моей спиной. – Разве это было так сложно?

Прозвучало зловеще.

Медленно, как во сне, встала на ноги. Повернулась к нему и протянула лист.

– Что это? – на удивление спокойно спросила я.

– Мой новый побочный проект, – бесцветно ответил Шон, даже не глянув на чертеж.

– Покажи. – Уголки моих губ дрогнули.

– Ты уверена?

– Да.

Шон, не сводя с меня острого внимательного взгляда, прикрыл дверь и осторожно прошествовал в комнату. Так, будто в ней находился дикий раненый зверь. Что-то неразборчиво зашептал, тихо, едва слышно, материализуя фантазию и продолжая сканировать мою мимику. Я же исследовала его прототип, ощущая, как с каждой долей секунды мои ноги становятся все слабее.

– Он работает? – глухо спросила я.

– Да.

– Я хочу примерить, – прошептала с какой-то болезненной, мазохистской решимостью.

– Карина…

– Давай!

Шон тяжело вздохнул.

– Хорошо. Если ты этого хочешь.

И с этими словами позволил надеть шлем, зависший в воздухе, словно вбитый между нами клин. От него тотчас потянулись к компьютеру материализованные провода. Операционная система загрузилась, экран засиял.

Я представила остров, тропический, необитаемый, где можно было бы спрятаться от всего мира, окунуться в дикую природу. Никаких слов, формулировок, только образы моего воображения и ощущения. Хоть бы не сработало, хоть бы прототип Шона оказался чем-то иным, а не тем, за что я его приняла!

Шон молчал, продолжая неотрывно следить за мной. А я, едва увидев, как ноги увязли в золотистом песке, а вокруг нас зашумело море, дернулась, как от пощечины. Перевела взгляд на компьютер. Там, следуя по пятам за моей фантазией, на экране рисовался тот самый воображаемый остров, появлялись слова…

Послышался шелест листьев, и из джунглей вылетел какаду и устроился на моем плече. Я вздрогнула. Коснулась ладонями живота. Грудь словно камнем сдавило, стало нечем дышать, на глаза навернулись слезы.

– Зачем? – тихо спросила я, понимая, что конвертер фантазий вышел у Шона быстрее и лучше, чем у меня.

Шон промолчал. Горло схватил спазм, мокрые соленые дорожки потекли по щекам.

– Ответь…

– Не стоило тебе в меня влюбляться, Карина, – холодно, жестко сказал Шон. – Я ведь тебя предупреждал. И не раз.

– Верно. Все так. Только я, глупая, тебя не послушала.

– И что будем делать, Карина? Ты можешь забыть то, что видела здесь, и мы…

Шмыгнула носом. Облизала соленые губы и тихо, но твердо сказала:

– Я хочу расстаться, Шон.

С минуту он буравил меня хмурым внимательным взглядом, потом покачал головой.

– Хорошо, – его голос звучал сухо, безжизненно. – Если ты этого хочешь.

– Хочу, – снова всхлипнула я и покинула «крепость».

Ноги сделались ватными, в ушах шумело, но я каким-то образом смогла добраться до своей комнаты. Пока шла, размазала ладонью по лицу слезы, поморгала, мечтая прийти в себя, а затем, оказавшись в пустой комнате, обхватила руками плечи, стиснула зубы, чтобы не разреветься и задрожала в беззвучном плаче. Перед глазами все плыло от слез, я то и дело шмыгала носом. Обстановка пентхауса давила на меня, хотелось как можно скорее покинуть его и вернуться в свой дом, не такой шикарный, как жилище Шона, попроще, поменьше, но зато собственный. И уже там, оставшись наедине с собой, расслабиться и дать волю слезам.

Дрожащими непослушными пальцами принялась складывать вещи. Концентрация внимания и объем кратковременной памяти снизились, и это нехитрое дело мне давалось с трудом. Я забывала, что нужно положить в чемодан, что туда уже кинула и что еще, а главное, где нужно пойти поискать. Руки опускались, и в какой-то момент я, выронив платье, рухнула на колени.

– Вот, возьми, выпей. – Шон протянул мне стакан с виски.

Даже не заметила, как он вошел. Быстро опустила голову, чтобы скрыть заплаканное покрасневшее лицо, но стакан приняла.

– Спасибо.

Отхлебнула немного – и дурманящая обжигающая жидкость растеклась по горлу, даря желанное облегчение.

– Что мне сделать, чтобы ты осталась? – неожиданно спросил Шон.

Я медленно повернула к нему голову и сдавленно прошептала:

– Объясниться. Мне нужна правда.

Шон стиснул губы, напрягся.

– Правда? Она что-то изменит?

– Не знаю. Но я хочу удостовериться, что влюбилась не в подлеца.

Шон никогда, никогда ничего не делал просто так. Если он украл мой проект, то наверняка у него имелись веские причины для этого. Не мог же он поступить так со мной только из-за того, что увидел возможность и не побрезговал ею воспользоваться. Конвертер ведь был слишком личным, интимным. Как и наш ночной разговор. Может, у него были какие-то сложности в Пантеоне или еще что… Он ведь ничего не рассказывал. Но тогда почему просто не попросил поделиться идеей? Я бы ему с радостью ее отдала…

Шон окинул меня хмурым взглядом, в голубых глазах искрило сомнение, но сдержанность перевесила чашу весов, и он молча вышел из комнаты. И с его уходом едва зародившаяся в груди надежда, что еще все можно исправить, угасла.

Зато я теперь точно знала ответ на вопрос, что выберет господин Феррен – девушку или эфириус. Работу! Он всегда выберет работу. И этого нельзя было изменить.

Я покидала пентхаус, не прощаясь. Шон нарезал по гостиной круги, но, едва услышал мои шаги, выбрался в коридор со стаканом виски. Посмотрел на меня немигающим взглядом, будто надеялся остановить, сделал глоток. Я отвернулась, положила ключи на тумбочку рядом с брелоком от своего карлета и направилась к выходу. И за миг до того