Королева Шутника - Тамора Пирс

Али посмотрела ему прямо в глаза, подбородок ее задрожал, из глаз хлынули слезы. Нават прижал ее к себе и поглаживал волосы, пока Али выплакивала свое горе. Она даже не пыталась извиняться. Потом голова ее немного прояснилась.

– Они стояли на пути, – прошептала она наконец. – Но я совсем не хотела, чтобы это было решено таким образом.

– Хорошо, – ответил Нават, – я бы не хотел, чтобы ты топила наших птенцов.

Али улыбнулась, все еще всхлипывая, и отодвинулась от него. Вытащила носовой платок из кармана и вытерла лицо.

– Я замочила твою рубашку, – сказала она и посмотрела на него.

Потом обернулась и увидела темнят.

– Это темнята, – сказала она, – мои друзья. Это Трик, а это Секрет.

– Так занимаются любовью? – спросил Секрет.

– Нет. Так целуются. Любовью занимаются после целования, – ответил Трик.

– Это правда, – сказал Нават. От его взгляда по телу Али побежали мурашки. – Пожалуйста, уйдите, маленькие друзья Али.

Темнята соскочили на пол и покатились прочь из комнаты. Нават прошел за ними и запер дверь. Али наблюдала за ним, испытывая странное чувство: она ждала чего-то и одновременно боялась.

– Не думаю, что сейчас подходящее время для того, чтобы делать то, что, мне кажется, ты собираешься делать, – сказала она.

– А подходящего времени и не будет, пока Дов не станет королевой, – Нават подошел к ней и снова обнял. – К этому времени мы уже сто раз можем погибнуть.

Он поцеловал ее в висок, потом провел губами по лицу, встретился с ее губами. Этот поцелуй был долгий, медленный и сладкий. Поцелуй любовников, у которых впереди вечность.

Потом Нават взял лицо Али обеими руками.

– Я больше не ворон, который превратился в человека, Али Ясные Глазки, – сказал он. – Я человек, который при необходимости может стать вороном, но я все-таки человек, и я люблю тебя. Я не хочу ждать, когда жрецы скажут слова, или когда ты захочешь птенцов. Если я отправлюсь в Мирные государства завтра или послезавтра, я хочу идти туда со вкусом твоих губ на своих губах.

Он снова поцеловал ее, сжимая в объятиях с такой силой, что у Али перехватило дыхание. Али едва успела вдохнуть, когда Нават впился губами в нежную кожу у нее на шее. Али почувствовала, что Нават развязывает на ней пояс, и у нее закружилась голова.

– Подожди, подожди! – срывающимся голосом взмолилась она.

– Нет, – ответил он и осторожно отложил в сторону пояс с набором ножей, – никто больше ничего не ждет, Али.

– Я не это имею в виду, – сказала Али, удерживая Навата на расстоянии вытянутой руки. Нават поднял ее руку, поцеловал запястье, затем складочку на сгибе локтя. «Я и понятия не имела, что эти места такие чувствительные», – как сквозь туман подумала Али. – Нават, перестань. Просто есть одна вещь, для нас, женщин… – Он продолжал целовать ее ладонь. Это очень отвлекало. – Нават, мы не может сейчас приносить в мир птенцов, я не готова, мы не… знаешь, есть одна штука, которую носят женщины, а у меня нет такой. – «Снова детский лепет какой-то», – сказала какая-то частичка ее разума. – Пока у нас не появится безопасного гнезда, я не могу, во всяком случае, без того амулета.

Нават улыбнулся и вытащил что-то из кармана. Это что-то блестело золотом и серебристо переливалось магией.

– Мои солдаты сказали мне, – произнес он и повесил противозачаточный амулет ей на шею, – эту штуку носят женщины, пока не хотят птенцов, – сказал он со смехом в темных глазах.

– О, – слабо сказала Али, – это, конечно, все меняет, определенно…

Нават снова ее поцеловал. На этот раз его свободная рука теребила узел ее саронга. Али не могла ему помочь. Она расстегивала его ремень.

– Я так хочу чувствовать вкус твоих губ, – прошептал Нават, и они скользнули прямо на пол.

Али спала. Она впервые глубоко уснула за долгое время. Когда она проснулась, Нават сидел на тюфяке рядом с ней. Он принес лампу и одеяло.

– Сейчас что, ночь? – спросила она, увидев лампу.

– Почти полночь. Улазим велел не будить тебя и дать отдохнуть, – Нават опустился рядом с ней на колени и погладил ее по щеке. – Я не знал, что тебе будет больно.

Али улыбнулась.

– В первый раз часто бывает больно. Мне так говорили.

– Только в первый раз? – спросил Нават. Она поцеловала его ладонь.

– Наверное, да.

– Тогда, по-моему, нам надо попробовать еще, – басом проговорил Нават и наклонился, чтобы поцеловать Али.

Она согласно кивала, пока их губы не встретились.

Али открыла глаза. Она прижималась к Навату, его руки обнимали ее за талию. На полу рядом с их тюфяком находились несколько крошечных кударунгов и пять воронов. Все они смотрели на происходящее с крайним изумлением. Теплые губы коснулись ее шеи, и по телу Али побежали мурашки.

– Сколько времени? – сонно осведомилась она. Ворон издал звук, означавший, что солнце еще не взошло.

– Если солнце еще не проснулось, то и я не проснулась, – сказала Али. Она тут же нырнула под одеяло, чтобы уткнуться лицом в плечо Навата.

– Убирайтесь, – сказал он остальным.

Только тогда Али пришло в голову, что вороны и кударунги не могли войти через закрытые ставни или дверь. Она резко села. Дверь была открыта, и из дверного проема на них смотрели несколько довольных лиц: Улазим, Юнай, Иокс, Булэй и Киока.

Али вопросительно подняла брови и взглянула на собравшихся.

– Наслаждаетесь видом? – осведомилась Али. Иокс ухмыльнулся:

– В общем, да.

– Мне больше нравится другой вид, – сказала Киока, глядя, как Нават натягивает рубашку.

Али косо взглянула на нее.

– Я знаю сотню разных способов, как заставить тебя исчезнуть, – предупредила она молодую женщину.

– Это все прекрасно, как весенние цветы, – заметил Улазим. – Нават, где твои воины?

Нават нежно поцеловал Али и выпрямился.

– В тридцати милях к северу, господин, – ответил он, словно солдат генералу. – Я привел почти три сотни – всех, кого смог сберечь. К ночи они должны быть на окраине города.

– Пойдем, расскажешь мне, какие у тебя новости, – приказал Улазим. – Любовь можешь отложить на потом. Регенты решили, что для правления им больше не нужен мужчина из рода Риттевонов.

Улазим отогнал всех от двери и велел Навату выйти в холл. Нават закрыл за собой дверь комнаты, и Али нахмурилась, взглянув на дверь и вспомнив, что замок точно был заперт.

– Вечная беда с людьми, обученными открывать замки, – пожаловалась она, одеваясь. – То, чему ты их учил, они оборачивают против тебя.