Улей - Сергей Фрумкин

Театр взорвался от криков. Абсолютный чемпион «Улья» вновь на арене!

Кас бросил на богатыря удивленный взгляд, словно спрашивал: «ты разве не слышал моих слов?»

– Мне все равно, что она «фантом», – объяснил Дор. – Я видел девчонку на «Эльрабике». Она – что-то неповторимое. Поймают живой – заслужу приз из призов. Не поймают – попросту вспомню молодость.

Кас уважительно кивнул. С настоящим, неподдельным уважением.

Поединщики нашлись сразу же – многие хотели попробовать силы с первым богатырем Братства. В список внесли троих.

– Я могу поднять руку? – спросил за спинами правителей голос Болера – Вик зачем-то привел полковника сюда в лоджию Первых и оставил стоять рядом с нарядом Демонов.

– Можешь, конечно, – сказал Отец. – Я же тебе обещал.

– А потом еще раз?

– Нет, только один!

В это время картинка над ареной сменилась, и Григ едва не задохнулся, замерев на вздохе. В одно мгновение все в парне окаменело. Губы, пальцы рук, шея. Ничто не нашло в себе силы пошевелиться или издать звук, способный хотя бы намекнуть окружающим, какой удар приняло на себя сознание.

Над ареной показывали Линти!!!

– Кас! – прогремело над трибунами и те стихли, ошарашенные и потрясенные как красотой избранницы Первого, так и непререкаемой правотой самого выбора – никто не осмелился бы поднять руку против самого главнокомандующего…

– Болер! – едва слышным эхом прокатилось усиленное микрофонами слово.

Кас оглянулся, удивленно осматривая полковника с головы до ног. Без малейшей издевки и без малейшего презрения – только, чтобы посмотреть на человека, так стремящегося умереть.

Григ же ничего не смог сказать. Не смог поднять руки. Не смог предпринять ничего, чтобы спасти свою мечту и свое будущее. Он не смог даже шевельнуться. Внутри мальчишки не шло борьбы между страхом смерти и желанием бороться до последнего. Григ не страдал от сомнений: сразиться ему с Касом или не делать бессмысленных шагов, все равно обреченных на провал. Он просто не смог выйти из шока, настолько сильного, что даже мысли отказались вертеться в голове, застопорившись на одном единственном дрожащем в голове звуке: «всё!!!».

На плечо легла тяжелая рука Отца – единственного, кто заметил перемену, произошедшую в парне; но Григ не отреагировал. Даже не почувствовал.

Григ сам не заметил, как оказался на Первом Уровне. Он все делал, как зомби. Где-то сидел, чего-то ждал, шел туда, куда шли люди вокруг него. Его глаза не светились. Ноги опускались и поднимались автоматически, без малейшего участия мозга.

Выйдя из лифта на Первом Уровне, Григ не попрощался с Отцом и с братьями, ничего никому не сказал и все так же, все в том же мерном бессмысленном ритме побрел куда-то вдаль по коридору.

– Григ!

Тело остановилось в ожидании дальнейших указаний.

– Григ, подойди ко мне!

Его звал Отец. Владыка стоял один, отослав охрану и отпустив Каса и Вика. Он смотрел так глубоко, так тоскливо, так понимающе… Но Григ опять ничего не почувствовал. Он поднял глаза, посмотрел в темноту глаз старого Правителя и поплелся в указанном направлении, то есть к нему.

– Идем в мой кабинет.

В кабинете никого не было. Подскочило говорящее кресло, подхватило Грига. В спину и ноги ударило тепло, заработали массажеры спинки, восстанавливая мышечную активность тела и заставляя расслабиться мозг. Отец сел напротив.

– Григ, ты слышишь меня?

– Нет.

Он едва открыл рот, но сказал правду: он ничего сейчас не слышал.

Отец едва не зарычал. По его приказу кто-то появился в кабинете, кто-то зарядил пистолет смесью адреналина и еще какой-то бодрящей жидкости, кто-то выстрелил приготовленным «напитком» в мышцы на шее Грига…

Инъекция сделала свое дело быстро – парень вновь смог думать. Но беда в том, что думать все равно оказалось не о чем: великолепный ослепительный мир предвосхищаемого будущего рухнул, а новое видение завтрашнего дня еще даже не помышляло о зарождении. А Григ не умел жить без надежды на завтра – не умел и не хотел учиться.

– Григ, ты слышишь меня? – повторил Отец.

– Да, слышу, – другие слова, но таким же мертвым голосом.

– Черт возьми, Григ! Что случилось?! Из-за какой-то девчонки?! Ты – мужчина, Брат, Первый Брат, мой родной сын?!!

– Она не какая-то…

– Она – женщина! Такая же, как любая другая! Ничем не лучше! Ты просто подошел слишком близко!

– Ты убил Линти…

– Ничего с ней не случилось!

– Ты подарил ее Касу…

– Не подарил, а выставил на поединок!

– Это одно и тоже. Никто не сможет победить Каса… Она и Кас… Линти погибнет…

– Она не первая и не последняя! Ни одна еще не погибла! Что за бред, Григ?! Что ты несешь?!

– Линти погибнет… Ее нельзя сломать… Она не такая…

– Прекрати пугать меня своим замогильным голосом! Посмотри в глаза!

Григ поднял взгляд. Чернота в больших глазах Владыки буквально излучала любовь и желание помочь. Но сострадание от того, кто послужил причиной боли…

Глаза Грига наполнились слезами обиды и тоски – жгучими и горькими.

– Ты отнял у меня Линти!

– Она и не была твоею. Вспомни закон: «Все, что есть в „Улье“ принадлежит Братству, если не завоевано на поединке или не приобретено по праву старшего».

– Но почему, Отец?

– Успокойся. Так будет лучше.

Григ задрожал. Слезы потекли по его щекам, пальцы сжимали и разжимали подлокотники кресла, глаза смотрели куда-то за пределы реального мира. Никогда до этого дня молодой Первый не подозревал, что Линти дорога ему больше, чем собственная жизнь. А теперь, когда наконец осознал правду, то не нашел в себе силы бороться с незнакомым чувством, позволил слабости овладеть телом и целиком отдался на растерзание боли и безысходности, находя в этом даже какое-то мазохическое наслаждение…

Отец вновь заглянул в глаза Грига. На этот раз, чтобы на самом себе ощутить царящее там горе. Владыка заглядывал все глубже и глубже, до тех пор, пока не превратился с сидящим напротив Григом в единый мыслящий организм. Только тогда Отец понял, что опоздал. Что уже дал сыну допустить ошибку, от которой так хотел уберечь. Но понял, что и не смог бы вмешаться. Ступив на виток истории, поднимающий на самый верх общества, к самому Отцовскому трону, Григ попросту заплатил свою цену. Ничто во Вселенной не делалось просто так. За все в этом мире нужно было платить.

Но ведь рано или поздно Григ излечится, подумал Отец. Излечится и станет тем, о ком так давно мечтал старый Владыка – одаренным, талантливым, взрослым, знающим цену боли и цену любви… Отец вслушался в свои мечты, сравнивая их с мечтами слившегося сознания Грига… Что-то там не сходилось. Что-то разительно отличалось.