Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Генри Воллам Мортон

— Ну, и чем вы здесь занимаетесь? — спросил я у девушки.

— Да ничем особенным, — ответила она, зардевшись от смущения, — по крайней мере, пока не начнется охотничий сезон.

Оказывается, окемские девушки до сих пор не разучились краснеть. Забавно!

Я окинул взглядом помещение. На стенах, помимо лисьих морд, висели многочисленные фотографии. Часть из них была посвящена стипль-чезу: вот наездник, берущий препятствие, вот еще один — падающий в канаву с водой. Остальные все на ту же традиционную тему охоты: свора гончих, идущая по следу; свежие, рвущиеся с поводка гончие; гончие, утомленные долгой погоней. В комнату вошел ретривер и ткнулся своим черным холодным носом мне в руку…

— И что, у вас тут ничего никогда не происходит?

— Ну почему же, сэр? Принц Уэльский приезжает поохотиться.

Я вышел на улицу, миновал высокую — рассчитанную на старомодные кареты — арку.

Самым примечательным объектом в этом сонном, счастливом городке является замок — прекраснейший образец норманнской архитектуры в Англии. Здесь дважды в год проводится выездная сессия суда присяжных. Это скорее дань традиции, ведь в Ратленде не совершается преступлений — почти наверняка судья получит пару белых перчаток.

На стене норманнского зала, который сохранился от первоначального замка и датируется двенадцатым веком, богатейшая коллекция подков. Некоторые из экспонатов представляют собой подковы обычных размеров, другие изготовлены из металлических полосок длиной семь футов. Происхождение этой коллекции связано с давней традицией: всякий раз, когда какой-нибудь представитель высшей знати проезжал через Окем, он должен был подарить замку подкову. В случае отказа жители Окема оставляли за собой право конфисковать одну из лошадей высокопоставленного гостя (случись такое в наше время, окемцы, должно быть, прокололи бы шину роскошного автомобиля, и поделом!) Трудно найти достоверное объяснение этому странному обычаю, ведь корни его теряются в глубокой древности. Некоторые считают, что традиция родилась еще во времена норманнского завоевания, когда Окемский замок принадлежал Валькелену де Феррье, шталмейстеру самого Завоевателя. Другие относят ее возникновение к более позднему периоду.

Не одно поколение королей и королев вынуждено было платить этот своеобразный оброк. Две последние подковы являются подарками короля и герцога Йоркского, когда они приезжали в Окем поохотиться. В числе дарителей также королева Виктория, королева Александра, Эдуард VII и другие монархи. Одна из самых крупных подков — дар королевы Елизаветы. А Георг IV преподнес Окемскому замку подкову высотой семь футов. Она отлита из чистой бронзы и, по слухам, стоила пятьдесят фунтов — по тем временам немалые деньги.

Однако есть у жителей городка и своя трагедия: их безмерно расстраивает тот факт, что в коллекции отсутствует «взнос» от Георга V.

— Ах, какая жалость, что нам не удалось получить эту подкову! — сокрушался смотритель замка. — Причем известно, что Георг V как-то проезжал через Окем по железной дороге, но, к сожалению, это не считается. Помню, как король — тогда он еще носил титул принца Уэльского — посетил наш замок, осмотрел коллекцию и горестно воскликнул: «А где же отец?»

Любопытно, что в то время, как короли дарят подковы Окему, жители соседнего Кеттона (того самого, где располагаются каменоломни) на протяжении столетий вынуждены делать аналогичные подарки королевам. Эта деревушка и сегодня выплачивает короне ежегодную ренту в несколько шиллингов — так сказать, королеве на перчатки (pro ocreis Reginae)! Скорее всего, этот обычай сохранился с тех далеких саксонских времен, когда Ратленд находился в личной собственности королевы…

Я улыбался все время, пока ехал к границе графства. Я выехал на поиски Англии, и сотни раз мог с гордостью сказать, что мои поиски увенчались успехом. Сейчас, в Ратленде, это произошло в очередной раз.

Здесь, как нигде, силен дух старой доброй Англии. Найдется ли во всей стране другое такое место — где охота на лис является главной статьей дохода целого графства, где в самом центре города жители топят печи дровами, кроют крыши соломой и отправляются спать с первыми сумерками, где люди никогда не видели фабричного дыма и междугородних автобусов, где на протяжении столетий не случалось ни единого убийства (по крайней мере, так мне говорили) и где девушки заливаются краской и опускают глаза, если к ним обратиться с вопросом? Я пообещал себе, что когда-нибудь обязательно перееду жить в Ратленд. Буду разгуливать в розовом макинтоше и каждый вечер перед сном выпивать по бутылочке портвейна.

А какие тонкие комплименты делают вам в Океме! После того как смотритель замка продемонстрировал мне свою многовековую коллекцию подков, он бросил на меня лукавый взгляд и поинтересовался:

— Можем ли мы рассчитывать еще на один экземпляр — от вас, сэр?

Покидая это крошечное графство, я остановился на границе и снял шляпу перед золотыми плодородными полями Ратленда.

Земля северного народа. Я приезжаю в Норидж, брожу по печальным прибрежным болотам и шагаю по мертвой дороге. В этой главе описывается остров Или и люди, сохранившие искусство обработки кремня.

1

Отчаявшись самостоятельно разобраться в путанице норфолкских проселочных дорог, я обратился к проходившему мимо мужчине:

— Доброе утро!

Он молча посмотрел на меня.

— Доброе утро! — повысил я голос. — Скажите, это дорога на Норидж?

Мужчина продолжал сверлить меня взглядом. Выдержав изрядную паузу, спросил с подозрительностью в голосе:

— А зачем вам это знать?

Ну знаете, подобная манера вести разговор кого хочешь выведет из себя. Я, однако, постарался придать своей физиономии максимально приветливое выражение (которое обычно приберегаю для званых чаепитий) и ответил:

— А затем, мой дорогой ’бор, что я собираюсь попасть в Норидж.

Слабое подобие улыбки скользнуло по его изрезанному морщинами лицу. Тем не менее ответил мужчина не сразу. Помолчал и неохотно буркнул, глядя в сторону:

— Ну, допустим, что на Норидж!

Человек, не знакомый с теми краями, попросту не поверит в подобную историю.

Увы, в Норфолке живут самые недоверчивые в Англии люди. Если в Девоне и Сомерсете вас при встрече сердечно хлопают по плечу, то здесь кажется, будто местные жители очень даже не прочь надавать вам оплеух — по крайней мере, пока не познакомятся с вами поближе. И тому есть объяснение. Видите ли, на севере Восточной Англии люди за долгие столетия привыкли, что если они встречают незнакомого путника на глухой дороге, то это вполне может быть отбившийся от своего отряда викинг (их длинные хищные ладьи нередко посещали здешние берега).

— Доброе утро, ’бор! — говорит викинг. — А как пройти к церкви?

— А зачем тебе это знать? — хмуро отвечает житель Норфолка.