Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

Очевидно, сердитая дама таки заглянула в ненавистныйсупермаркет, потому что она появилась у двери в свою квартиру лишь через двачаса, когда я уже буквально извелась, выучив наизусть валявшиеся у окнабесплатные газеты. Поставив на пол три пакета с надписью «Страна еды»,Гортензия Петровна вытащила ключи, отомкнула четыре замка…

Я кашлянула. Старушка быстро повернула голову и воскликнула:

– Опять вы!

– Я же сказала, что подожду, пока вы купите хлеб.

– Уходите, – дрожащим голоском велела старушка, –а то милицию вызову.

– У меня…

– Убирайтесь!

– Но позвольте…

– Ни за что! – взвизгнула Гортензия Петровна. –Вчера по телевизору очень хорошо объяснили, как действуют мошенники! Сначалазубы заговаривают, а потом все сбережения отнимают.

Я молча вытащила из сумочки пять стодолларовых ассигнаций,встала с подоконника, протянула их даме и сказала:

– Я не собираюсь ничего отбирать, наоборот, принесла вамденьги. Доллары, правда, выпущены давно, еще в семидесятых годах, но вы несомневайтесь, они ходят на рынке наравне с новыми.

Гортензия Петровна вытянула вперед маленькую морщинистую,покрытую пигментными пятнами лапку, осторожно пощупала одну зеленую бумажку,вторую… Потом ее лицо стало таким красным, как подкрашенные губы. Я с тревогойнаблюдала за метаморфозой. Внезапно Гортензия Петровна отдернула от купюр руку.Я же, решив, что она хочет взять деньги, разжала пальцы. Словно не вовремяупавшие с дерева молодые листья, доллары спланировали на грязный пол и, какверные собаки, улеглись у наших ног.

Гортензия Петровна посмотрела на деньги с выражением самогокрайнего отчаяния.

– Так я и знала, – прошептала она, – даже ждала,что их найдут и призовут меня к ответу. Вы ведь из КГБ? Я сразу поняла! Тогдатоже женщина была, только ей не удалось Михаила Николаевича обыграть, да и оЛеонардо вы зубы обломали, один Володя Трошев, земля ему пухом… Но его простопоймали с купюрами. Господи, все умерли, все. Леонардо, Марфа, Михаил Николаевич,одна я осталась, одна… Значит, он все же сходил к вам, вор!

Я слушала бессвязные восклицания Гортензии Петровны ипонимала, что случайно наткнулась на совершенно бесценного человека, которыйзнает все.

– Одна, – монотонно повторила старушка, – одна…

В этот момент дверь соседней квартиры стала приоткрываться.И опять Гортензия Петровна удивила меня своей прытью. Она в мгновение впихнуламеня внутрь своей квартиры, подхватила с пола деньги и закрыла дверь изнутри. Яочутилась в темной прихожей, где у стены стояла высоченная старинная вешалка,украшенная фарфоровыми медальонами.

– Ступайте в гостиную, – тоном светской дамы велелаГортензия Петровна, рукой указывая мне направление.

Я миновала извилистый коридор и вошла в комнату,заставленную тяжелой мебелью с пыльной бархатной обивкой. Несмотря на знойныйиюль за окнами, тут при полном отсутствии кондиционеров было прохладно и пахло,как в библиотеке, хоть ни одной книги я не заметила.

Гортензия Петровна села на диван и снова завела:

– Я осталась одна! Все умерли. Разве справедливо, что теперьза всех отвечать придется мне?

– Людмила Сергеевна жива, Люся, – уточнила я, –жена Володи.

Гортензия Петровна удивилась.

– Да? Вы уверены? Ей вообще-то больше лет, чем мне. Кстати,Люся была старше Володи, это их страшная семейная тайна. На мой взгляд, вданном факте ничего особенного нет, но она очень боялась, что знакомые узнают оразнице в летах. Люся, дура, и в молодые годы плохо соображала, а сейчас,наверное, совсем ум растеряла. Знаете, мудрость не всегда приходит с возрастом,чаще всего старости сопутствует маразм. А уж коли смолоду был идиот, то кзрелым летам станет кретином в квадрате! И потом, Люся ничего не знала, ейВолодя наплел какую-то глупость. Она была совсем не в курсе. Володя обожалдурочку, просто умирал от любви, избавил ее от всех забот, на руках носил.Конечно, Михаил Николаевич относился ко мне очень хорошо, но такого обожания яникогда не видела. Хотя разве можно было меня сравнить с Люсей? О господи! Да иМарфу тоже. И ведь Володя развелся с Люськой, фиктивно, словно зверь, почуялопасность и с собой в тюрьме покончил, только бы на его драгоценной женушке нипятнышка не осело. И уж, наверное, постарался с того света позаботиться о ней.

Гортензия Петровна потеребила плед, прикрывавший диван, вздохнулаи, очевидно, приняв какое-то решение, спросила:

– Если я сейчас расскажу вам всю правду, избегну литюремного заключения?

Надеюсь, что вы не осудите меня и поймете, почему ямоментально ляпнула:

– Конечно, вас никто не тронет.

Гортензия Петровна снова затеребила шерстяную накидку.

– Все равно друзья в могилах, – протянула она, –значит, я никого не предаю… Ладно, слушайте.

Леонардо Якунин, Володя Трошев и Михаил Клара́ дружилис ранней юности, со студенческих времен. Якунин и Трошев учились в одноминституте, там и познакомились. Потом Леонардо женился на Марфе, а у нееимелась подруга детства Гортензия. Через полгода после свадьбы Марфы Гортензиятоже вышла замуж, за Михаила Клара́, так и сложилась их компания. Мужчиныотносились друг к другу с полным доверием, их жены тоже, но только Марфа иГортензия. Люсю обе пары воспринимали как досадное приложение к Володе. Онараздражала всех глупостью, наигранной восторженностью, привычкой в самыйнеподходящий момент читать собственные бездарные вирши и необыкновеннымэгоизмом.

В молодости друзья часто выезжали на природу, устраивалипикники, и женская часть компании обычно готовила мясо для шашлыков, а послезавершения трапезы мыла посуду и собирала мусор. Но небольшая оговорка: этоделали только Марфа и Гортензия. Люся же сидела с мужчинами и курила вонючиепапиросы, вставленные в янтарный мундштук. Было абсолютно бесполезно призыватьее помыть тарелки или приготовить чай.

Володина жена сначала пыталась сделать вид, будто ничего неслышит, но, если Марфа и Гортензия проявляли настойчивость, она кокетливощебетала:

– Ой, девочки, вы же такие замечательные хозяйки, простолюбо-дорого посмотреть! А я полнейшая неумеха! Ну ничегошеньки не могу! И кактолько Вовка меня терпит!

И что было ответить на подобное заявление? Один разГортензия не выдержала и крикнула:

– Все равно топай сюда! Будешь учиться. Бери тарелки, губкуи начинай.

Люся возмущенно вздернула брови и глянула на мужа. Володявстал и предложил:

– Давайте я помою.