Дочь тумана и костей - Лэйни Тейлор

— В ужасной степени, по-видимому.

И опять, тот же наклон головы.

— Даже не знаю, кто я.

Мадригал была странным образом разочарована. Ей нравилось думать, что он был храброй душой, презирающий общий страх перед Тьяго, но, похоже, он просто пребывал в неведении о том, какой риск брал на себя.

Он склонился над ней, морда его маски касалась ее уха. Его близость создавала ауру какой-то теплоты.

— Я знаю, кто ты. И пришел сюда за тобой.

— На самом деле? — Она почувствовала легкое головокружение, как будто выпила вина из трав, хотя сегодня еще не выпила ни глотка. — Что ж, тогда скажите мне, Господин Конь. Кто я?

— Но это не совсем честно, Леди Птица. Вы так и не назвали мне своего имени.

— Видите? Вы не знаете, кто я. У меня есть секрет. — Она постучала пальцем по клюву маски и прошептала, улыбаясь, — Это маска. На самом деле я не птица.

Он театрально изобразил удивление и чуть отступил назад, но при этом не отпустил ее руки.

— Не птица? Я пал жертвой обмана.

— Как видите. И дама, которую вы разыскиваете, где-то ждет вас, совсем одна. — Ей было почти жаль отсылать его, но до агоры уже оставалось совсем недалеко, и Мадригал не хотелось, чтоб он попал в немилость к Тьяго, не после того, как он избавил ее от участи танцевать весь путь по Серпантину одной. — Отправляйтесь, — поторопила его она. — Найдите ее.

— Я нашел ту, которую искал, — сказал он. — Возможно, я не знаю твоего имени, но я знаю ТЕБЯ. И у меня тоже есть секрет.

— Не может быть. Ты тоже на самом деле не конь?

Подняв голову, она смотрела на него — голос показался ей знакомым, но воспоминания о нем были далекими и расплывчатыми, как увиденные во сне. Она старалась рассмотреть его лицо за маской, но он был слишком высок, и с такого угла обзора сквозь прорези глаз ей было видна лишь тень.

— Это правда. На самом деле я не конь. — Признался он.

— А кто же ты? — Мадригал теперь действительно гадала — кто он? Кто-то знакомый ей?

Маски изготавливались для озорства, и много хитрых игр происходило на дне рождения военачальника, но Мадригал сомневалась, что кто-нибудь вздумает играть с ней игры сегодня.

Его ответ утонул в реве труб — они как раз проходили мимо очередной группы музыкантов. Трели, подобные птичьему пению, струнный перебор лютней, горловое улюлюканье певцов, и под всем этим, словно биение сердца под кожей, размеренный бой барабанов, побуждающий пуститься в пляс. Со всех сторон подступали тела, и незнакомец оказался ближе остальных. Напор толпы прижал его к Мадригал, и она почувствовала массивность и широта его плеч под плащом.

И жар.

Внезапно она ощутила свою неприкрытость, вспомнила о сахарной пудре и, совершенно отчетливо, как бешено понеслось ее сердце, как по ней самой начал разливаться жар.

Вспыхнув, она отступила назад, но тут же была отодвинута назад к нему. Его запах был таким полным и теплым, в нем были пряности и соль, пикантность кожи, из которой была сделана его маска, и еще что-то глубокое и насыщенное, чего она не могла разобрать, но что вызывало в ней непреодолимое желание прижаться к нему, закрыть глаза и… просто дышать этим.

Его рука обвивала ее, удерживая от давки и оберегая от толчков. И идти можно было только вперед, по течению толпы, направлявшейся к агоре. Они находились в самом центре этого течения, и обратного пути не было.

Незнакомец был сзади нее.

— Я пришел сюда, чтобы найти тебя, — низким голосом произнес он. — Чтоб поблагодарить тебя.

— Поблагодарить? Но за что?

Она не могла повернуться. Бок центавра налегал на нее с одной стороны, а кольца женщины Найя с другой. Ей показалось, что она поймала вид кружащейся Чиро. Мадригал уже могла видеть агору — площадь лежала прямо перед ней, окаймленная оружейным складом и военным колледжем. Фонари над головой были подобны созвездиям, их свет затмевал настоящие звезды и даже луны. И Мадригал подумала, видит ли ее сейчас Нитид — любопытная, взирающая сверху Нитид.

Что-то должно было произойти.

— Я пришел поблагодарить тебя, — произнес рядом с её ухом незнакомец, — за то, что спасла мне жизнь.

Мадригал доводилось спасать жизни. Она в темноте, ползком пробиралась по полям с павшими, проскальзывая сквозь патрули серафимов, чтоб собрать души, которые иначе исчезнут навсегда. Она даже как-то возглавила атаку на позицию ангелов, которые удерживали ее товарищей запертыми в ложбине, и выиграли для них время на отступление. Она выстрелила с неба в стрелу ангела, когда та летела в ее товарища. Она не раз спасала жизни. Но все эти воспоминания пронеслись в ее сознании за секунду, оставив лишь одно.

Баллфинч. Туман. Враг.

— Я внял твоим рекомендациям, — сказала он. — Я выжил.

И в тот же миг по венам Мадригал пробежал огонь. Она резко развернулась к нему. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от нее, его голова подалась вперед, и теперь она могла видеть лицо в маске.

Его глаза горели пламенем.

— ТЫ, — прошептала она.

Толпа втянула их за собой на площадь, разливаясь по ней живым потоком рогов, крыльев, шкур, шерсти и плоти, и она плыла в этом потоке, онемевшая и застывшая от изумления, едва касаясь копытами мостовой.

Ангел, в самом сердце Лораменди.

Не просто ангел. Тот самый ангел. Которого она коснулась тогда. Спасла. Здесь, в Клетке, его руки на ее руках, горячие даже через кожу его перчаток, ангел который был жив только благодаря ей.

Он был здесь.

Это было такое безумие, оно заставило вращаться ее мысли хаотичнее, чем все остальное кружилось вокруг нее. Она не могла думать. Что она могла сказать? Как ей следовало поступить?

Позже ее поразит мысль о том, что первым инстинктом у нее не было то, чтобы сделал любой во всем городе даже не раздумывая: стащить с него маску и крикнуть: СЕРАФИМ!

Она сделала длинный, неровный вдох и сказала:

— Ты безумец, раз появился здесь. Зачем ты пришел сюда?

— Я же сказал — чтобы поблагодарить тебя.

У нее проскользнула ужасная мысль:

— Покушение? Тебе никогда не подобраться близко к Военачальнику.

— Нет, я не могу лишиться подарка, что ты дала мне с кровью твоего народа. — Искренне произнес он.

Площадь представляла собой огромный овал — он был достаточно велик, чтобы вместить целую армию, выстроенную рядами. Но сегодня здесь не было никаких войск, лишь танцоры в ее центре, сплетенные в замысловатых па Рила, попавшего сюда из южной части Шотландии.

Прибывавшие водоворотом кружились у краев площади, где плотность тел была наибольшей. Среди столов, заваленных едой, были расставлены бочки с вином из трав. Народ сбивался, усаживая детей на плечи, смеясь и напевая.