Судья Шерман - Алекс Орлов

Оглянувшись, Фэндлер оценил состоянии своих семерых солдат и остался доволен: они выглядели как новенькие механизмы, только что выпущенные с оружейной фабрики.

«Однако мы надерем задницы этим архидоксам», – подумал Фэндлер, а затем пошел вперед и даже прибавил шагу. Пожалуй, он был слишком осторожен – с такими молодцами, как у него, можно было действовать более решительно.

– "Френдшип-один", ответьте «мотыльку», – прозвучало в ушах Фэндлера. Вмонтированная в шлем радиостанция давала идеальную связь, но случалось, не могла избавиться от тонкого, пронзительного свиста. Кодировщики уверяли, будто это помеха от декодирующей машины, однако коммандос это здорово злило, и они обещали при случае «объяснить умникам суть проблемы».

– Слышу тебя, «мотылек», – отозвался Фэндлер, сбавляя темп ходьбы.

– Иду на прослушку. Есть какие-нибудь пожелания?

– Да, есть. Получше прощупайте холм 6-18, у его основания есть несколько ям, возможно, нарушители там спрячутся.

– Вас поняли, «френдшип-один». Идем на холм 6-18...

На этом передача прекратилась, и исчез этот отвратительный шум.

«И никогда нам не добраться до этих инженеров, – подумал Фэндлер, – потому что мы всегда в поле, а они в провонявших боксах под землей».

Прошел час быстрого передвижения по чуткому лесу. Даже птицы перестали тревожно кричать, поняв, что затянутые в серую броню существа не приносят им вреда. Пернатые молчали, погруженные в свои заботы: строительство гнезда, поиск насекомых и дождевых червей – да мало ли у птиц занятий?

– Привал, – негромко объявил Фэндлер, остановившись в чаще дикого орешника.

Коммандос замерли, а потом стали осторожно оседать на землю, чтобы сержант ни в коем случае не заметил, что кто-то из них устал. Говорить об усталости в подразделениях охотников было не принято.

Поглядев на своих солдат, Фэндлер усмехнулся и снял шлем. Он сделал это специально, иначе никто бы не обнажил головы. Если командиру хорошо, то хорошо и всем остальным – это был основной закон охотников. Это был главный закон загонщиков дичи.

Фэндлер сел в траву и вытянул ноги. Хотя он не признавался самому себе, но ему было приятно отдыхать после двухчасового марша.

– "Френдшип-один", говорит «Главный», – прохрипел валявшийся на земле шлем.

Фэндлер точас поднял его и надел на голову.

– Слышу вас, «Главный», – ответил он.

– Только что у холма 6-18 был сбит «мотылек». Эти сукины дети распотрошили его из автоматов – в упор. Пилотам удалось уйти и связаться с нами. Так что немедленно выдвигайтесь к 6-18. Быть может, вы сумеете их перехватить.

– Есть, сэр! – ответил Фэндлер. – Если только ночь не застанет нас в пути!

Свою первую ночевку в джунглях Рино Лефлер и его бойцы встретили на поваленном бурей дереве, которое лежало на плечах своих собратьев и представляло наилучшую площадку для ночлега.

Чужаку, чтобы взобраться на этот ствол, требовалось преодолеть минное заграждение. А подняться как-то иначе было трудно, поскольку ствол находился на высоте не менее четырех метров.

Миетте досталось первым стоять на посту. И этим постом был широкий сук, торчавший в звездное небо. Часовой седел на нем верхом, положив ствол автомата на высохшую ветку. Получалось очень удобно.

«Не вижу почти ничего знакомого», – думал Миетта, глядя на звезды. Он и раньше плохо знал звездную грамоту, а сейчас растерялся совсем. Видимо, слишком далеко завез их мистер Смайли, чтоб ему было так же хорошо...

С приходом темноты по земле между деревьями заструился холодный воздух. Он спускался с больших ветвей, копился в низинах и, собрав воздушную влагу, мутнел, становился дымчатым туманом. Где-то там, в его толще, двигались тени, но, когда Миетта пытался их рассмотреть, они превращались в мрак.

Неожиданно слух часового уловил движение, затем негромкий сап и царапанье коры. Это не было похоже на вражескую угрозу, однако Миетта перехватил автомат поудобнее и стал вглядываться в темноту – туда, где висели две кислотные мины.

На сером фоне древесной коры вдруг появился темный комок. Почуяв чужаков, он недовольно заурчал, однако продолжал карабкаться по наклонному стволу.

«Вот сволочь», – подумал Миетта и, включив инфракрасную подсветку, опустил забрало.

Как он и предполагал, это было какое-то подобие древесной крысы. Опоссум, бурундук или другая тварь. В этом Миетта не особенно разбирался. Между тем зверек настойчиво лез к своему дуплу и не собирался уступать территорию более сильным конкурентам.

«Сволочь», – еще раз подумал Миетта и попытался сбросить упрямое животное ногой.

Однако хозяин дерева не сдавался. Он вцепился в ботинок часового зубами и рычал, как настоящий зверь, пока Миетта не двинул ему кулаком в ухо. Ночной скандалист шлепнулся на землю, но спустя полминуты уже снова лез на дерево.

– Да это просто скотина какая-то! – не выдержав такой наглости, произнес Миетта.

Он уже был готов удавить ночного пришельца, однако тот спустился вниз и пробрался на свою территорию по отвесной части ствола. Взобравшись наверх на безопасном от часового расстоянии, грызун победоносно пискнул и вскоре пропал в увядающей кроне.

«А что же преследователи? Спят они сейчас или продолжают двигаться вперед?» – размышлял Миетта.

Он вспомнил город и родной участок, в котором проработал восемнадцать лет и дослужился до капитана. Была семья, но жизненный график полицейского едва ли понравится какой-нибудь нормальной женщине. Рита тоже не стала исключением, и они развелись, когда сыну было три года. Потом она уехала куда-то на Ламберт, где удачно вышла замуж за торговца смазочными маслами.

«Смотри же, хрен масляный, воспитай моего сына, как положено, – про себя сказал Миетта, – а не то я вернусь даже с того света и устрою тебе арест с нарушением правил».

Рядом, на высоком дереве, заворчала какая-то птица, должно быть увидевшая плохой сон.

Миетта поднял забрало и стал внимательнее прислушиваться к звукам ночного леса. Затем снял шлем совсем: раз уж слушать, так слушать.

Едва он это сделал, как ему показалось, что он видит какое-то движение. Можем быть, и не движение, а так – ночной сполох. Тем не менее часовой поднял автомат и снял его с предохранителя. Затем подтянул ноги и встал на ствол дерева, распрямившись в полный рост.

В ту же секунду совсем рядом ударил выстрел, и тяжелая пуля ударила Миетту в бок. Балансируя руками, он не удержался и полетел вниз, на густую подстилку из мха и низкого кустарника.

Вслед ему раздалось еще несколько выстрелов, затем из кроны поваленного дерева в стрелков полетели гранаты.

Яркие вспышки, грохот и свист осколков превратили ночные джунгли в подобие чудовищного спектакля. Кроны величественных деревьев вздрагивали от ударов взрывной волны, срезанные осколками ветки с громким шумом обрушивались вниз, и посреди всего этого представления раздавались команды и ругательства.