Легенды темной стороны Москвы - Матвей Гречко

Одним из градообразующих этапов в истории Тропарёво-Никулино стала московская Олимпиада 1980 г.: здесь выстроили огромную Олимпийскую деревню, ставшую потом жилым районом.

Недалеко от храма высится один из самых знаменитых недостроев Москвы — «Синий зуб» (пр. Вернадского, 82). Он же — бизнес-центр «Зенит». Другие названия — «Кристалл», «Айсберг» и «Ледышка».

«Синий зуб» представляет собой облицованное синим стеклом здание высотой в 22 этажа и общей площадью 100 тысяч квадратных метров. Одно время здесь планировалось построить учебно-деловой центр, затем отель, потом парк развлечений… Но строительство так и не окончили. Теперь «Синий зуб» считается крайне опасным местом для любых посетителей из-за открытых лифтовых шахт и торчащей из стен арматуры. Известны как минимум несколько смертельных несчастных случаев, произошедших в «Синем зубе»: молодые люди, желая поиграть в романтику, оступались и падали с большой высоты; другие намеренно приходили покончить с собой. Ранее рядом со зданием стоял подъёмный кран, с него тоже прыгали. Теперь кран демонтировали.

«Зуб» уже много лет выставлен на продажу, но пока покупателей не находится. Здесь уже разбито множество стёкол, стены разрисованы, а всё, что можно украсть, давно разворовано.

Начнём путь от станции метро «Новокузнецкая». Вестибюль этой станции выстроен точно на том месте, где некогда стояла прекраснейшая церковь Прасковеи Пятницы, особо почитаемой купцами святой. Эта церковь и дала название проходящей рядом улице. Если пойти по ней в одну сторону, то придём к гостинице «Балчуг», к одному из зданий Центрального банка России, а далее через мост — к Кремлю и собору Василия Блаженного. В другую — минуя много старинных домов, домов с историей, придём к музею Бахрушина и Павелецкому вокзалу.

Вокруг — старинные районы. Здесь нет необходимости пользоваться автобусами и маршрутками, делать по несколько пересадок, чтобы добраться от места до места.

Наоборот, нам придётся себя ограничивать, чтобы не утонуть в «интересностях». В Замоскворечье сконцентрированы многие сокровища Москвы: Третьяковская галерея, упомянутый Театральный музей имени А. А. Бахрушина, Дом-музей А. Н. Островского, Дом-музей С. А. Есенина, чудной красоты храм в Кадашах с высокой колокольней-свечой. К Кадашам с Пятницкой ведёт кривой Черниговский переулок с двумя дивными церквушками XVII века и старинными палатами.

Дома в Кадашах за редким исключением выстроены в XVII веке, но потом последующими ремонтами им был придан внешний облик зданий XIX века: ведь обитатели этих домов старались следовать моде. Из-за этого нынешнее московское правительство посчитало возможным игнорировать их древность, и многие здания были снесены: Кадашевская набережная теперь полностью новодел, бельмом выделяющийся из остальной застройки.

Через Водоотводный канал, на острове — кинотеатр «Ударник», сквер со скульптурами Шемякина и печально знаменитый Дом на набережной, лидер по числу репрессированных жильцов. За ним прячутся сказочные палаты Аверкия Кириллова и давно остановленная кондитерская фабрика «Эйнем» — «Красный Октябрь», а ведь ещё в конце XX века от неё в округе всегда пленительно пахло шоколадом.

Чуден, прекрасен центр Москвы и гулять здесь можно бесконечно, но мы двинемся в другую сторону!

На Пятницкой улице сохранилось много старины: дома № 33, 42, 44, 46 стояли при жизни певца Замоскворечья Александра Николаевича Островского. Помнит его и храм св. Климента (Пятницкая, 28/7), связанный с воцарением Елизаветы Петровны. В ночь на 8 декабря ею был совершён государственный переворот, а 8 декабря — день памяти святого Климента, третьего по счёту епископа города Рима, жившего до разделения христианской церкви на православную и католическую. В Петербурге этот день был отмечен закладкой собора Преображения в Преображенском полку, а в Москве канцлер Елизаветы Бестужев-Рюмин решил перестроить соседний с его домом обветшавший Климентовский храм. Строительство очень сильно затянулось и было завершено лишь в 1774 г. уже после опалы и смерти канцлера.

В 1930-е гг. храм закрыли, но его передали Государственной библиотеке имени Ленина, и благодаря этому внутреннее убранство не было уничтожено: сохранился редкой красоты и оригинальный деревянный резной с позолотой иконостас со скульптурами. В стенах трапезной остались части старого храма XVII века.

Мимо храма от Большой Татарской улицы к Большой Ордынке, пересекая Пятницкую, проходит Климентовский переулок. Как нетрудно догадаться, Большая Татарская названа так потому, что в этом районе издавна жили татары. Пересекает её Большой Толмачёвский переулок — «толмач» по-старорусски значит переводчик. Есть в Замоскворечье и своя Болвановка, напоминающая о татаро-монгольском иге. Там стоит храм Спаса Преображения. Считается, что выстроен он именно на том месте, где в 1465 году великий князь Иван III разбил и втоптал в землю ханскую басму.

На Большой Татарской, на пересечении её со Старым Толмачёвским переулком, во дворе дома № 3, сохранилась Московская историческая мечеть (Б. Татарская, 28) — старейшая мечеть в Москве. Построена она была на рубеже XVIII–XIX веков во дворе переводчика Иностранной коллегии князя Суламита-мурзы Симинея, а после эпидемии чумы, когда большинство её прихожан, в том числе и сам князь, умерли, здание продали купцу Щукину. Старое здание сгорело в 1812 году, а четыре года спустя купцы-мусульмане подали прошение построить новую мечеть, но получили отказ. Они не сдались и через несколько лет добились-таки своего, при условии, что мечеть не будет иметь снаружи ни малейшего признака мечети. Минарет и купол разрешили возвести лишь в 1880 году. В 1939-м мечеть закрыли, а имама расстреляли. Мечеть вновь действует с 1993-го.

Почти напротив Старого Толмачевского в противоположную от Пятницкой сторону идёт Голиковский переулок, ведущий к Малой Ордынке, туда мы и направимся. Ведь для большинства из нас Замоскворечье — это прежде всего Островский. Александр Николаевич здесь родился, вырос, и действие большинства его пьес происходит именно в Замоскворечье. Он любил этот район и любил русское купечество, несмотря на то что изображал его подчас весьма сатирически. На Малой Ордынке, тоже в изобилии, сохранилась одно- и двухэтажная застройка XIX века. Конечно, мы не можем увидеть все эти домики такими, какими они были во времена великого драматурга.

Подойдём к дому (М. Ордынка, № 9/1), где прошли детство и юность Островского. После рождения сына семья переселилась на первый этаж двухэтажного дома причта во дворе уничтоженной в 1930-е гг. церкви Покрова Богородицы в Голиках. Во времена Островского в Замоскворечье всего было 67 церквей. Теперь осталось только 40, причём многие в руинах.

Дом, где провёл детство Островский, прямо скажем — не богатый: невысокий, с маленькими окнами — чтобы не уходило тепло, с низкими потолками — такие комнаты проще обогревать. Однако внутри очень уютно. В доме действует музей.

Фасадом дом выходит на улицу, а вход со двора. Раньше здесь было множество всевозможных пристроечек, чуланчиков, порой — курятников, обязательно — собачьих конур. Отец писателя был сыном священника, окончил Костромскую семинарию, а затем Московскую духовную академию, однако выбрал не духовную стезю, а стал практиковать как судебный стряпчий; дослужился до чина титулярного советника и получил дворянство. Мать, Любовь Ивановна Саввина, дочь пономаря, умерла, когда Александру шёл восьмой год. Из одиннадцати её детей выжило четверо. Через пять лет после смерти матери отец женился второй раз — на обрусевшей шведке Эмилии фон Тесин. Она почитала себя женщиной светской и плебейское Замоскворечье не жаловала. Наверное, слегка высокомерное, ироничное отношение Островского к купцам — от мачехи. Зато она постаралась дать своим приёмным детям самое лучшее образование и не жалела денег на учителей. Александр Николаевич знал шесть европейских языков (сравните с купцами-меценатами, которым всю жизнь приходилось навёрстывать упущенное в детстве, ведь учили их только писать да деньги считать!).