Ольга, княгиня воинской удачи - Елизавета Дворецкая

Лишь на следующий вечер Хавстейн и Тормар со своими людьми вернулись к морю. Даже Мистина, встречая их, вытаращил глаза. И с моря были видны густые дымы над небокраем, знаменуя успехи дружин, но теперь воевода увидел не то, что уничтожили, а то, что захватили. Шесть-семь десятков лошадей, верховых и упряжных, тысячи коз и овец – не считая съеденных, сотни повозок с разным добром – не считая того, что погрузили в лодьи. Сотня пленниц. Серебро и шелка из десятка церквей и пары усадеб. Победа над греческим войском и немало взятого снаряжения. И за все это – менее двух сотен потерь из шести тысяч участвовавших в набеге на долину Сангария.

– Перун и Один благосклонны к нам! – сказал Мистина, и сам несколько удивленный таким успехом. – Завтра отдыхаем, приносим жертвы, а потом идем дальше. Негоже тратить время, пока боги за нас.

Войско гудело всю ночь. Упоенные огромной добычей и победой над греками, русы и славяне чувствовали себя всемогущими.

Даже собственным телохранителям Мистина не сказал, до чего удивлен легкостью этой победы: от Романовых полководцев он ожидал большего.

* * *

Земли Греческого царства малая Ингварова дружина миновала благополучно: население, успевшее спастись от русов, пока те шли к Царьграду, сейчас разбегалось от одного вида первых лодий и не пыталось даже их считать. А на ранней заре русы уходили дальше. В городе Мидии собрали войско и посадили его на галеи, перекрыв вход в гавань. Но в гавань Ингвар не пошел, а выйти ему навстречу греки не решились. К счастью, они не знали, что это не передовой отряд всей огромной рати, а лишь отосланные домой раненые воины во главе с раненым князем.

Путь отступающих до Болгарского царства растянулся на пять дней. Можно было бы дойти и быстрее, но плыли не полный день: раненым требовался отдых, поэтому на ночлег всегда становились ранее обычного. Ингвара лихорадило, и Колояр требовал более длительной остановки.

– Ты, княже, что, помереть захотел? – возмущался Гримкель. – Как я в Киев к княгине приеду – мне Свенельдич тебя передал живого, а я ей что привезу? Ушли мы от греков, давай встанем, отдохнем. И тебе, и прочим на пользу пойдет.

Раненым и впрямь было тяжело проводить весь день на качающейся лодье, на ветру, в тесноте и неудобстве.

– Мы еще на Романовой земле, – говорил Ингвар. – Отсюда нужно уходить побыстрее.

– Мы не можем проделать так весь путь до Киева, – поддерживал Гримкеля Фасти. – До порогов вы все должны быть здоровы…

– Или мертвы, – закончил сам Ингвар.

– Как богам поглянется.

– Но здесь не наша земля. Доедем хоть до уличей. Там встанем.

– От Мидии туда грести дней десять не разгибаясь. И так уже от наших рук на веслах мозоли…

– Да больше – тут против течения, – поправил Асгрим, кормчий.

– Вот истинно! Половину не довезем.

– Ну, хоть до Дуная, до прежней нашей стоянки, – уступил Ингвар.

– На два дня ближе.

– Княже, обожди хоть три дня, пока лихорадка уймется! – умолял Держанович. – Не губи моей жизни молодой!

– А твоей-то что?

– Так Свенельдич с меня ж голову снимет, если мы тебя худо довезем! Вот так за уши возьмет – и скрутит к лешим!

Ингвар промолчал. Раз уж он не погиб в сражении, умирать на овчине было совсем ни к чему. Уж конечно, он не меньше других хотел вновь увидеть себя здоровым. Чем бы ни кончился поход Мистины с войском по восточным фемам, он, князь, рано или поздно должен будет вновь пойти на Греческое царство. Мистина еще мог спасти поход – но свою личную честь мог спасти только сам Ингвар.

Князь понимал, что нужен покой – и ему, и людям. Но, сознавая свое уязвимое положение, стремился уйти от греков подальше. Край близ устья Дуная казался местом обжитым и знакомым, почти своим.

– Это в прошлый раз болгары от нас подальше держались! – говорил ему Фасти. – Пока у нас была тысяча судов, все люди были здоровы и полны ратной доблести…

– Аж пыхтели! – добавлял Гримкель.

– А теперь, когда у нас четыре сотни здоровых и сотня раненых, Петр и осмелеть может.

– Так и я про что! – в досаде отвечал Ингвар. – Чем дальше от греков, тем болгары смирнее будут. Уходить надо, чем дальше, тем лучше.

Разговор этот происходил вечером, близ морского берега, где русы устроили стан – первую стоянку на земле Болгарского царства. Мысленно Ингвар благодарил прежних болгарских ханов и князей, перенесших на своих мечах границу так далеко на юг – в стародавние времена, говорят, греческие владения доходили до Днестра. Недаром же то старое святилище на Белом острове близ устья Дуная устроили греки. И проклинал нынешнего царя Петра: если бы не он, то Романовы земли остались бы позади на несколько дней раньше.

Раненые лежали на кошмах и овчинах, здоровые носили дрова, разжигали костры, собираясь варить кашу. Держанович с помощниками принялся за перевязки, Соломка разложил братовы мешки с сушеными зельями. На каждой стоянке вечером, пока не стемнело, или рано утром Держанович шустрил в лугах и рощах вокруг стана, выискивая свежие травы и коренья: говорил, сейчас, перед Купалием, они входят в самую силу и куда лучше сушеных. Иной раз одалживал у кого-то из старших – у Ингвара, Гримкеля, Фасти – серебряную цепь или гривну и уходил с ней в лес. Возвращаясь, приносил какую-нибудь особую травку; отданная владельцу гривна пахла землей и влажной зеленью. Отроки ухмылялись, переглядываясь, но в этих усмешках сквозило нешуточное уважение к познаниям юного зелейника. И мази его помогали: багровые, с засохшей кровью пятна ожогов, усеявшие руки, лица, плечи и спины, теперь уже подживали, бледнели, приобретали буровато-розовый цвет.

И тем не менее на каждой стоянке приходилось наскоро зарывать несколько трупов. Двое отроков от пережитого огненного ужаса повредились умом, хоть и не были ранены, и их держали связанными.

Всякий день Ингвар втайне радовался, что лето: как он вез бы столько раненых по холоду? Мертвецов на каждой стоянке было бы вдвое больше. Взятое у греков мясо уже кончилось, и теперь опять, как и по пути сюда, на ночь ставили в море сети, чтобы утром сварить рыбы. Кроме Держановича, Ингвар никому не разрешал отходить далеко от берега, даже ради охоты.

– Не забыли, как Эймунд на морского змея охотился, а селянскую корову загубил? А нам сейчас рать с болгарами не нужна. Не в тех мы силах…

Эймунд… Ингвар убеждал себя, что тот найдется вместе с другим братом княгини – Хельги Красным. Он ведь вполне мог, спасаясь от огнеметов, с частью своих людей уйти вперед. Мысль о гибели младшего брата Эльги легла бы еще одним тяжким камнем на его сердце, и без того полное тоски и тревоги.

– Да жив ли Хельги и все, кто с ним? – Фасти в этом сомневался. – Они ведь к Царьграду пошли, больше им деваться было некуда. Неужели и близ столицы у Романа совсем войска нет? Не порубили бы их там… Своих дворцовых хирдманов выпустит, как увидит, что мало наших… И кланяйся от нас Харальду Боезубу!