Тайный дневник Розовой Гвоздики - Лорен Уиллиг

Деларош опустился на шаткий стульчик у хлипкого стола. Казалось, свечка вот-вот погаснет, но замминистра полиции это не волновало.

Дважды! Лорда Ричарда Селвика дважды видели в компании мадемуазель Амели Балькур. Сначала в Тюильри, а потом Селвик со своей семьей был замечен у ворот Отеля де Балькур.

Девчонка явно не агент, тем более что ее брат постоянно околачивается при дворе первого консула. Хотя это еще не гарантия. Родственные узы не значат ровным счетом ничего. Кровь, конечно, не вода на полу камеры пыток, но высыхает почти так же быстро. Все зависит от самого человека: сильного семья укрепляет, а слабому только мешает.

Впрочем, появись в Париже новый шпион, тем более шпионка, Деларош бы обязательно узнал. На мутном болоте подконтрольного ему мира наверняка появилась бы рябь, пошли сплетни и разговоры. Ничего подобного не было, так что мадемуазель невинна, по крайней мере в том, что касается шпионажа.

Значит, возвращаемся туда, откуда начали: зачем Пурпурной Горечавке тратить драгоценное время на мадемуазель де Балькур?

Именно в доме ее брата лорд Ричард был впервые замечен в объятиях неизвестной девицы пару дней назад. А в салоне мадам Бонапарт Деларош сам видел, как Селвик флиртовал с этой Балькур. По лицу замминистра полиции расползлась презрительная улыбка.

У каждого есть уязвимые места, даже у Пурпурной Горечавки.

— Одна ошибка, Селвик, — хрипло проговорил Деларош. — Одна маленькая ошибка…

Чтобы заарканить мужчину, нужно сделать приманкой женщину…

Деларош загасил свечу.

Неведомая ни министерству полиции, ни Пурпурной Горечавке команда Розовой Гвоздики собралась для обсуждения своей первой операции.

Огромное внимание было уделено тому, как должна начаться блестящая карьера Розовой Гвоздики. В плоской груди мисс Гвен полыхал бойцовский огонь. Из спокойной компаньонки она превратилась в кровожадную особу, которая зевает, когда лев терзает несчастного гладиатора. Она считала, что для начала нужно казнить какого-нибудь француза (выбрать потенциальную жертву она любезно позволила инициативной группе в лице Джейн и Амели) и выставить его голову на всеобщее обозрение.

Испуганно взглянув на мисс Гвен, Джейн предложила выкрасть что-то ценное из кабинета Делароша. План был решительно отвергнут ее соратницами: Амели считала его недостаточно смелым, а компаньонка откровенно беззубым. У самой мисс Балькур было несколько вариантов. План «А», по которому следовало проникнуть в Бастилию и освободить политических заключенных, тут же забраковали. Равно как и планы «Б», «В», «Г» и даже «Д», включавший в себя театральное представление в костюмах предыдущей эпохи. Изображая казненных аристократов, они притаились бы у кровати Бонапарта. «Как Ричард III, которого терзали призраки его жертв!» — с жаром воскликнула Амели. Почувствовав, что можно собрать ценный материал для своей книги, мисс Гвен сначала заинтересовалась, а потом решила, что в платье с трехметровым кринолином в Тюильри не проберешься.

Джейн немного успокоилась.

— Совсем не обязательно делать первую операцию грандиозной, — поспешно вставила она, заранее опасаясь очередного плана Амели. — Это будет чем-то вроде визитной карточки, чтобы месье Фуше понял, что у него появился новый противник.

— Гораздо более достойный, чем все предыдущие, — надменно уточнила мисс Гвен.

— Раз мы решили перехватить швейцарское золото, — продолжала мисс Вулистон, — то, думаю, все силы нужно отдать этой операции, а для начала придумать что-нибудь несложное.

— Придумала, кажется, придумала! — закричала Амели, ее синие глаза лукаво блестели. — А что, если пробраться в спальню к Деларошу и оставить на подушке розовую гвоздику с записочкой?

Тонкие губы мисс Гвен уже начали изгибаться в презрительной усмешке, но неожиданно остановились: компаньонка задумалась.

— А мне нравится! — заявила Джейн. — Даже очень!

— Можно написать стишок, — захихикала Амели. — Что-то вроде: «Найдете меня? Надеюсь, что нет. Розовая Гвоздика шлет вам привет!»

— Нескладно! — разочарованно проговорила мисс Медоуз.

— Ну, это же экспромт.

Судя по взгляду компаньонки, она ожидала от своей подопечной гораздо более удачных экспромтов.

— Думаю, можно ограничиться прозой, — тактично заметила Джейн, — и написать что-нибудь…

— …простое, — закончила Амели, с нежностью глядя на кузину. — Например, что за швейцарское золото нужно благодарить Розовую Гвоздику… Но такую записку имеет смысл оставлять перед самым захватом конвоя.

Идея понравилась всем троим, даже мисс Гвен снизошла до милостивого кивка. Пришло время действовать. Обладавшая каллиграфическим почерком Джейн написала записку. Мисс Гвен, совершив один-единственный рейд в комнату прислуги, раздобыла костюмы. Амели было поручено узнать, когда удобнее всего навестить Делароша. После одного из приемов в Тюильри девушка задержалась во дворе, якобы поджидая карету, и завела разговор с грумом замминистра полиции. Парень был молод и болтлив, так что тут же выложил подробный распорядок дня своего хозяина, указав, что тридцатого апреля вечером тот собирается покинуть пределы Парижа.

Можно было радоваться, что пока не возникает особых проблем, однако шло время, и Амели начала жалеть, что не придумала что-нибудь посложнее и поактивнее. Что угодно, только бы не думать о лорде Селвике.

Как же не думать, если леди Аппингтон то и дело приглашала их с Джейн в гости и, бросая на мисс Балькур многозначительные взгляды, потчевала бесконечными рассказами о детстве и отрочестве сына. Амели старалась особо не вслушиваться, но ничего не получалось. Закрывая глаза, она видела малютку Ричарда, храбро сражающегося с тисовым кустом. Оттуда недалеко до повзрослевшего Ричарда в Люксембургском саду, а оттуда… Амели густо краснела, предаваясь воспоминаниям, совершенно непозволительным, особенно в присутствии маркизы Аппингтон и Генриетты.

Если быть до конца честной, то воспоминания мучили ее не только в кругу семьи лорда Селвика. Расчесывая волосы, обсуждая будущее Розовой Гвоздики с мисс Гвен, ночью, лежа без сна, она думала о Ричарде. За завтраком, глядя на надкушенный круассан, Амели ловила себя на том, что вспоминает запах цитрусового одеколона и нежное прикосновение губ к своей щеке. А стоило увидеть мужчину в длинном черном плаще, как сердце болезненно сжималось: Ричард!

Боже, пусть он оставит ее в покое! Но в том-то вся и беда: лорд Ричард и его вторая ипостась действительно оставили ее в покое. Когда они с Джейн ходили к Селвикам на чай, он отсиживался в своем кабинете. В салоне мадам Бонапарт он подчеркнуто сторонился Амели, а сама она пряталась за высокими фигурами офицеров, чтобы случайно не поймать брошенный украдкой взгляд. После уроков с Гортензией слонялась по коридорам Тюильри, а Ричард, едва ее завидев, тут же мчался прочь, так что несчастная девушка видела лишь его затылок. По ночам с тоской глядя в темный сад, мисс Балькур тщетно надеялась увидеть знакомую фигуру в маске и плаще…