Сладкие слова соблазна - Ханна Хауэлл

Когда, минут двадцать спустя, в спальню вошел Тирлох, Плезанс улыбнулась, несмотря на усталость. Она впервые видела его таким робким, растерянным, но, как ни странно, от этого он казался ей еще более милым.

— У нас сын, Тирлох.

— Знаю, — прошептал он. — Как ты? Марта сказала, что с тобой все в порядке.

Переполненный чувствами, он смотрел на Плезанс и их малыша, которого она держала на руках, и не знал, что говорить.

— Да, это так. Усталая, но живая.

Тирлох хотел сказать очень много, но горло сдавило от волнения. Он нагнулся и нежно поцеловал Плезанс.

— Спасибо, жена.

«Какие простые слова», — подумала Плезанс, однако что-то в его голосе заставило ее улыбнуться. Сердце распирало от надежды на их счастливое будущее.

— Все догадаются, что мы с тобой спали еще до того, как я отсюда уехала, — тихо сказала Плезанс, робко помахав рукой в ответ на приветствие Тома Парди, когда их фургон проезжал мимо его таверны. — Этот ребенок — самое громкое тому подтверждение.

Она погладила своего крошечного сынишку по спинке в тщетной попытке его успокоить и получше укутала его в одеяльце, чтобы он не замерз на ноябрьском холоде.

— Да, у Таддеуса сильный голос.

Тирлох оглянулся через плечо и подмигнул Мойре, хихикнувшей на заднем сиденье.

— Вы прекрасно знаете, что я имела в виду другое, — возмутилась Плезанс. — Как я буду смотреть в глаза этим людям?

— Прямо. Это не твои чопорные до тошноты вустерские пуритане. Они не привыкли перемывать косточки соседям — у них есть дела поважнее. К тому же они более снисходительны к чужим грехам.

Услышав оклик Ричарда Тримана, Тирлох остановил фургон, осторожно взял из рук Плезанс своего двухмесячного сына и показал малыша.

К ее веселому удивлению примешивалась неловкость. Однако когда вокруг фургона собралась небольшая толпа, Плезанс постепенно успокоилась. Люди смотрели на нее без осуждения, кое-кто хитро подмигивал, и она поняла: все они отлично знают, что ее ребенок был зачат до брака, но, похоже, свадьба вполне искупила этот грех. Она представила, как бы повели себя на их месте ее вустерские родственники и знакомые, и нашла в себе силы непринужденно улыбаться в ответ на их улыбки. «Смотри им прямо в глаза», — сказал Тирлох, и она следовала его совету.

Когда они проехали город, Плезанс уже знала, что большинство местных жителей не станет донимать ее из-за рождения Таддеуса. Конечно, найдутся и такие «поборники нравственности», которые никогда не смирятся с ее «падением», но она просто не будет обращать на них внимания. Эти же люди смотрят на Мойру как на публичное оскорбление и верят в то, что девочка ведьма. «Моя жизнь будет гораздо приятнее, если я вообще не буду с ними знаться», — решила Плезанс.

Как только они скрылись от посторонних глаз, Плезанс расшнуровала лиф, обнажила одну грудь и начала кормить малыша. Краем глаза она увидела, как смотрит на нее Тирлох, и покраснела. Ей понадобится время, чтобы привыкнуть к его жадным пристальным взглядам, но она никогда не сможет положить им конец. Он с истинным удовольствием смотрел, как она кормит их сына. Это и трогало, и слегка озадачивало.

Честно говоря, ее многое озадачивало в Тирлохе о'Дуне. Когда она родила Таддеуса, Тирлох своей необычайной внимательностью покорил ее душу и всколыхнул ее надежды на то, что он будет нежным мужем. Она было подумала, что уже завоевала его сердце. Однако эта мечта прожила недолго, и он опять стал прежним Тирлохом — раздражающим и уклончивым. Порой она даже боялась, что его страсть прошла: он становился все скупее на поцелуи.

Несколько раз она пыталась завести разговор о будущем, о чувствах и ожиданиях, но Тирлох с поразительной ловкостью уклонялся от темы. Странно и обидно.

Вздохнув, она погладила Таддеуса по спинке, чтобы он срыгнул после кормления, и вдруг заметила, что они уже подъезжают к дому. Плезанс ахнула и поспешно затянула шнуровку на лифе, не веря своим глазам. Рядом с прежним домом стоял… новый. Когда они с Натаном уезжали, там был только строительный каркас. Сейчас перед ней стояло законченное здание с верандой, огибавшей фасад. Наконец заметив, что Тирлох остановил фургон, она обернулась к нему.

— Ты мне ничего не говорил, — произнесла она почти шепотом.

— Хотел сделать тебе сюрприз. К тому же я не знал, достроят ли его в срок. Старый Джейк — молодец! Перед отъездом я велел ему приглядеть за работой и немного поторопить строителей. Когда мы останавливались в городе, Том Парди шепнул мне, что дом закончен. Осталось несколько завершающих штрихов, но в нем уже можно жить.

— Это замечательно, Тирлох! Надо будет обязательно поблагодарить Джейка.

— А вот и он сам. Он переехал в мой старый дом. — Тирлох понизил голос: — Его собственная хижина того и гляди развалится, да и не стоит ему в таком возрасте жить одному.

— Конечно. Ты правильно сделал, что поселил его рядом с нами.

Следующие несколько часов Тирлох знакомил Плезанс с новым домом. От восхищения она потеряла дар речи, в особенный восторг ее привели красивые камины в спальнях. Дом еще надо было обставить и украсить: старая мебель Тирлоха не слишком подходила к новым интерьерам. Когда он показал ей их спальню, Плезанс невольно покраснела: один предмет мебели он все-таки уже успел купить — огромную кровать на столбиках.

Потом она разбирала дорожные сумки, готовила еду и ухаживала за малышом — закрутилась и не заметила, как пришло время ложиться спать. Обнаружив, что в спальне ее дожидается горячая ванна, Плезанс сильно удивилась, но не задумываясь воспользовалась предоставленным удобством. Когда она, освежившись и смыв с себя дневную усталость, надевала ночную рубашку, она чувствовала себя уже гораздо лучше.

Плезанс села на ковер из медвежьей шкуры, разложенный перед камином, и принялась расчесывать волосы, одновременно высушивая их теплом тихого пламени. «Как уютно!» — думала она. До ее отъезда весной, если Тирлох готовил ей ванну, она точно знала, что он будет ее соблазнять. Сейчас у нее были сильные сомнения на этот счет.

Когда открылась дверь и он вошел в спальню, у нее перехватило дыхание. Его влажные волосы густыми волнами спадали на плечи. На нем был только плед, свободно обернутый вокруг талии; одна длинная полоса была перекинута через голую грудь и заброшена на плечо. В нем было что-то первобытное и страшно притягательное. Она впервые видела его в шотландском костюме. Интересно, что он задумал? Тирлох сел рядом с ней на ковер.

— Почему ты так смотришь на меня, малышка?

Он забрал у Плезанс расческу и начал сам расчесывать ей волосы.

— Просто удивляюсь, что ты так нарядился. Ведь ты никогда раньше этого не делал.

Вообще-то ей очень хотелось выяснить, как держится этот плед, и снять его с Тирлоха. Но она умолчала о своем желании.