Сладкие слова соблазна - Ханна Хауэлл

Вустер, колония Массачусетс-Бей, 1769 год

— Я не желаю выходить замуж за Джона Мартина, — прохныкала Летиция, капризно выпятив губки.

Плезанс пристально смотрела на свою младшую сестру, мысленно морщась от ее ребячливого тона. Они с родителями сидели за огромным, уставленным блюдами столом, и Летиция жаловалась на протяжении всего завтрака. Плезанс спокойно ела яичницу с ветчиной, но растущее беспокойство грозило лишить ее аппетита. Разговор ей решительно не нравился. Всякий раз, когда Летиция выражала недовольство, это кому-то дорого обходилось. И обычно этим «кем-то» была именно она, Плезанс.

Она украдкой наблюдала за родителями. Судя по багровому лицу Томаса Данстана, ему с трудом удавалось сдержать свой гнев на Летицию. Он хотел, чтобы она вступила в брак с богачом Мартином и тем самым повысила его собственный престиж. Его жена Сара теребила кружевную косынку, что было верным признаком волнения. Несомненно, тайком она уже обдумывала все детали будущей показушно-пышной свадьбы. Старший брат Плезанс, Лоуренс, сейчас занимался с домашним учителем, и слава Богу: Лоуренс был копией отца, а за столом и без него хватало чванства. Ее младший брат, Натан, уехал по каким-то загадочным делам — наверное, скрывался от таможенников, пытавшихся взять с него пошлину за ввезенные в колонию товары.

— Джон Мартин — приличный молодой человек, — сказал Томас Данстан, одергивая на своем внушительном животе затейливо вышитый жилет, после чего положил себе в тарелку вторую порцию копченого окорока и яичницы из изысканно украшенных оловянных блюд. — У него есть дом и профессия. Кроме того, он выходец из хорошей семьи. Мартинов очень уважают в Вустере.

— А меня это не волнует, — отозвалась Летиция. — Ты говорил, папа, что разрешишь мне самой выбрать себе мужа. Ты обещал.

— И за кого же ты хочешь выйти замуж, если не за Джона Мартина?

— Я хочу выйти замуж за Шотландца.

Плезанс дернулась, как от удара, и резко побледнела. Почувствовав это, она попыталась успокоиться, пока никто не заметил ее реакции. Вообще-то она не должна была так остро реагировать на сердечные предпочтения сестры, но в душе у нее все кипело. Ведь Шотландец, как называли его в их семье, ухаживал за ней.

— За Шотландца? — взревел Томас. — За этого бедняка из захолустья? Он тебя недостоин! Мало того что у него нет благородного английского происхождения, так он еще простой охотник.

— Однако ты разрешаешь ему ухаживать за Плезанс, — возразила Летиция, аккуратно поправляя на плече густые белокурые локоны.

— Плезанс без пяти минут старая дева. Ей нельзя быть слишком разборчивой.

— Как мило, — пробормотала Плезанс и быстро хлебнула из чашки чай, пряча свой сарказм.

— Но ты говорил мне, что я могу быть настолько разборчивой, насколько сама захочу. — В сладком голосе Летиции слышались отчетливые нотки раздражения. — Вот я и выбрала Шотландца.

Она обернулась к Плезанс и уперлась в нее взглядом. Ее обычно нежные голубые глаза сейчас были злыми и холодными.

— В конце концов, если моя дорогая сестренка находит Шотландца интересным, значит, он не такой уж плохой жених, верно?

— Если ты так сильно хочешь заполучить в мужья этого человека, то хотя бы называй его по имени, — буркнула Плезанс, моля Бога, чтобы хотя бы раз в жизни требование Летиции осталось неудовлетворенным.

— У него какое-то языческое имя. Мне трудно его выговорить.

— Если бы ты слушала, как он его произносит, Летиция, тебе было бы легче. Тир-лох, потом О'Дун. Тирлох О'Дун. Довольно просто, хоть я не уверена, что говорю так же правильно, как он. Тирлох — гаэльское имя, по-нашему — Чарлз.

— Тогда почему бы не называть его Чарлзом? — огрызнулась Летиция.

— Потому что он не англичанин! — язвительно ответила Плезанс и рассеянно завела за ухо выбившуюся прядь. «Жаль, что у меня каштановые волосы, а не такие же восхитительно золотые, как у Летиции!» — подумала она и, поймав себя на этой мысли, беззвучно выругалась.

— Не говори с сестрой таким дерзким тоном! — одернул ее Томас, после чего обернулся к младшей дочери: — Летиция, Шотландец — неотесанный и, возможно, необразованный мужлан. К тому же, как я уже сказал, он всего лишь торгует мехами! Эти охотники — ненадежная кочевая братия.

— А мне плевать! Сердцу не прикажешь, папа. Мое сердце сохнет по мистеру О'Дуну. В угоду тебе я пыталась вызвать в душе хоть какие-то чувства к Джону Мартину, но у меня ничего не вышло.

Пухлая нижняя губка Летиции задрожала. Она промокнула глаза изящным льняным платочком с вышитой монограммой.

— Чтобы не обидеть Плезанс, я также пыталась направить свои симпатии на какой-нибудь другой объект — все было напрасно! Увы, я по уши влюблена в мистера О'Дуна.

Плезанс чуть не стошнило, когда Летиция капризно дернула себя за густой белокурый локон и сделала несчастное лицо. В ее больших глазах стояли слезы. Отработанный трюк, который никогда не подводил. Плезанс хотелось открыть рот и заорать во все горло. Она уже видела на круглых лицах родителей первые признаки неохотного согласия. Летиция — бриллиант в семейной короне Данстанов. Все ее желания неукоснительно исполнялись.

Плезанс пожалела, что за столом нет ее младшего брата Натана, который всегда ее поддерживал. Сейчас надеяться было не на кого, кроме самой себя, однако в ней впервые взыграл протест. За Тирлоха О'Дуна стоило побороться!

— Боюсь, ты слишком поздно высказала свое предпочтение, Летиция, — произнесла она. — Мистер О'Дун уже выбрал меня.

— Он сделал тебе предложение? — поинтересовалась Сара Корделл Данстан, чопорно похлопывая по губам салфеткой и при этом внимательно глядя на Плезанс.

— Нет… пока нет, но он усердно за мной ухаживает.

— Однако руки твоей он не просит. Значит, этот человек еще не определился с выбором. — Сара обернулась к Летиции, сидевшей слева от нее, и похлопала ее по соблазнительно пухлой ручке: — Плезанс уступит, милая, и Шотландец будет твоим.

— Ты говоришь о нем как о стопке беличьих шкурок, которую можно перекидывать туда-сюда.

— Не груби, Плезанс, — одернула ее Сара, сердито сдвинув брови. — Летиция выбрала его себе в мужья.

— Как мило! А может, он не хочет на ней жениться? — По лицам всех сидящих за столом Плезанс видела, что они находят эту мысль совершенно нелепой. — Ведь он ухаживает за мной, а на Летицию даже и не смотрит.

— Он наверняка чувствует, что Летиция для него недосягаема.

«Как она может быть такой жестокой?» — подумала Плезанс о матери, которая, сама того не замечая, сильно обидела ее своими словами.