Война. Полная энциклопедия. Все битвы, сражения и военные кампании мировой истории с 4-го тысячелетия до нашей эры до конца XX века - Тревор Невитт Дюпюи

Несколько выбивалась из этого правила Восточная Римская империя, но и там – если не считать незначительных модификаций в эпоху правления Юстиниана – национальная политика и военная стратегия были оборонительными в своей основе и пассивными по природе (см. главу VIII).

Как и следовало ожидать в данных обстоятельствах, некоторый прогресс в военном деле все же наметился. На начальной стадии так называемого Средневековья основная тенденция военного искусства предшествовавшей эпохи – доминирование кавалерии – стала еще более отчетливой.

Единственный подлинно выдающийся военачальник этого раннего периода Средних веков, Велизарий, стал неким исключением в деле развития военного искусства и, вероятно, заслуживает зачисления в когорту великих полководцев мировой истории. Нарсес, обладавший сравнимым по масштабам мастерством, учился военному искусству у того же Велизария (несмотря на то парадоксальное обстоятельство, что был почти на тридцать лет старше последнего). Стилихон и, вероятно, Аэций также являлись профессионалами в русле римской традиции, значительно превосходя современных им военачальников, особенно из числа непосредственных противников, мастерством, изобретательностью, командирскими качествами и умением использовать в битве объединенные усилия пехоты и кавалерии. Эти четверо вышеуказанных полководцев были гораздо талантливее Аттилы, который являлся способным тактиком и предводителем легкой кавалерии, хорошо умевшим воодушевлять своих воинов, однако явно не заслужил того, чтобы ставить его в один ряд с монгольскими, турецкими, татарскими и арабскими предводителями легкой конницы более поздней эпохи. Аларих, Одоакр, Гейзерих (Гензерих) и Хлодвиг своими победами обязаны скорее всего несколько более развитым, чем у их врагов, энергичности, хитрости и харизматической способности вдохновлять массы, вести их за собой. Возможно, столь же талантливыми, как и эти пятеро военачальников, были Витигес и Тотила – просто последним, к несчастью, выпало противостоять Велизарию и Нарсесу.

До небывалых и все возраставших масштабов довели в начале V в. Восточная и Западная Римские империи использование варваров-наемников. Их вербовали в регулярные армейские подразделения, число которых постоянно сокращалось, а еще чаще включали в качестве федератов[13] в соответствующие национальные или племенные воинские формирования под руководством их же собственных племенных вождей.

И вполне естественно, что с ростом значимости конницы имперские военачальники благоволили к племенам, чьи воины были прирожденными конниками. Так, в подразделения легких кавалеристов-лучников вербовались воины из племен азиатского происхождения: гунны, аланы, авары, булгары. Для отрядов более тяжелой кавалерии, вооруженных в основном ударным оружием – копьями или длинными пиками, – воинов обычно выделяли германские племена, обитавшие на равнинах между Дунаем и Черным морем – в основном готы, герулы, вандалы, гепиды и ломбарды. Многих своих пехотинцев армия Восточной Римской империи вербовала в собственных провинциях, особенно в Анатолии, хотя в пехоту набирали и некоторое количество варваров – германцев и славян. В Западной Римской империи жители собственно имперских провинций составляли лишь небольшую в процентном отношении часть личного состава армии, да и их набирали в основном из Галлии. Таким образом, и пехотинцев, так же как и кавалеристов, вербовали из варварских племен, причем пехоту комплектовали преимущественно из франков и бургундов. Несомненно, пример падения Рима повлиял на решение императора Восточной Римской империи Льва I и его преемника Зенона (Зинона) поменьше полагаться на федератов. Эти правители изо всех сил старались комплектовать свои воинские части не выходя за пределы имперских границ. В частности, иноземных варваров, доселе преобладавших в рядах восточно-римской армии, стали заменять исаврийцами (исаврами)[14]. Ко времени правления Юстиниана имперские войска состояли примерно поровну из федератов и из профессиональных подразделений, укомплектованных гражданами империи.

В самом начале V в. римляне, пытаясь отрегулировать свою военную систему в соответствии с катастрофическими уроками битвы при Адрианополе, особенно восхищались эффективностью гуннских конных лучников. В сочетании с опытом военных действий против персов это повлияло на усовершенствование римской конницы. На первых порах подобная конница нового типа была легкой и отличалась от конницы варваров-федератов только большей организованностью и дисциплинированностью. Но постепенно вооружение римской кавалерии стало более тяжелым: помимо лука каждый всадник теперь имел при себе копье и щит. Так к началу VI в. появились катафракты, которым в качестве главной опоры византийской армии грядущих столетий предстояло стать самыми надежными воинами Средневековья. Эти тяжеловооруженные римские конные лучники сочетали в себе огневую мощь, дисциплинированность, мобильность и умение вести рукопашный бой. Они воистину были достойными преемниками римских легионеров.

В своих битвах с персами, вандалами и готами Велизарий опирался в первую очередь на свою конницу, состоявшую из трех основных разновидностей кавалерийских подразделений: тяжеловооруженных римских конных лучников, легковооруженных лучников из числа гуннов-федератов, а также менее значимых и менее надежных готских, герульских или ломбардских тяжелых кавалеристов, вооруженных пиками.

Азиатская легкая кавалерия могла проводить долгосрочные боевые операции только во взаимодействии с более устойчивыми военными структурами и будучи включена в состав того или иного регулярного армейского формирования с адекватным тыловым обеспечением. (Такого рода операции успешно проводили римляне и китайцы.) В противном случае эффективность длительных операций резко снижалась. Азиатские легкие кавалеристы могли свободно передвигаться там, где находили пастбища для своих коней и (поскольку эти конники обычно перемещались всем племенем – вместе с домочадцами и в сопровождении огромных обозов) для двигавшихся вместе с кавалеристами стад домашних животных. Азиатские легкие конники были не способны эффективно вести зимние военные кампании из-за нехватки фуража. Таким образом, располагая возможностью жить лишь за счет ресурсов конкретной местности и имея при себе так много животных, нуждающихся в прокорме, азиатские кавалеристы не могли подолгу находиться на одном и том же месте, невзирая на требования боевой обстановки.

В сражении азиатские легкие кавалеристы всегда избегали рукопашного боя с организованным противником. Если беспокоящий обстрел из луков с дальних дистанций оказывался достаточно эффективен, то гунны при случае могли окружить противника, чтобы уничтожать его с помощью мечей и арканов. Но если противнику удавалось выдержать подобный обстрел и ответить тем же или если неприятель оказывался в состоянии благополучно отступить, то гунны были не способны добиться решающих результатов, и им приходилось довольствоваться мало-мальски успешными набегами и грабежами.