Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Зря ты так.

– Это низшее существо позволило себе недопустимое. Я намеревалась всадить топор между глаз, но не учла движение воды и парома.

– Кластаносы злопамятны, хоть и глупы. Правда, не думаю, что он сможет потребовать с меня плату кровью.

С тех пор как эти громадные ракообразные оккупировали дно Эстры, плавать в ней стало совершенно невозможно. То есть до того вода просто была слишком грязная, а теперь тебя еще и пытаются съесть.

На второй паромной станции мы наняли коляску, которую довольно резво потащил мелкий жилистый пайшоанец. Он довез нас до места, называемого дворцом Феан-Хо, большого деревянного павильона, в котором размещаются разнообразные магазинчики, лавки и ларьки. Вокруг павильона раскинулся рынок Маленького Дзанкога, на прилавках которого можно найти уйму невиданных вещей. К большей части этой гадости я не прикоснулся бы и десятиметровой палкой, потому что еще вчера она могла говорить. Хотя это, конечно, преувеличение, я совершенно не брезглив.

Мы вошли в темную духоту алхимической лавки, которая больше походила на примитивную лабораторию древнего колдуна. Необработанные ингредиенты, неочищенные реактивы, многое представлено в естественном виде и не готово к применению.

– Чего желает сиятельный хоанха? – спросил низенький старикашка с козлиной бородкой из-за прилавка.

– Не поднимайся, Ашун, я вниз.

– О чем говорит сиятельный хоанха? У нас нет подвала.

– Ашун, я прохожу через твою лавку уже в десятый раз, и все время ты пытаешься меня уверить, что за вот этой настенной картиной нет никакого прохода. Ты еще не устал?

– Долгое повторение формирует реальность, сиятельный хоанха, – оскалился голыми деснами старикашка.

Уже по привычке я нажал на глаз утки-мандаринки, и часть стены с картиной отъехала в сторону. По узкой длинной лестнице мы с Себастиной спустились в подземелья Маленького Дзанкога.

– Ты не заметила, что все нечистые на руку господа имеют обыкновение лезть под землю? Тузз, Дан Као. Разве что люди из Императорских Ям решили выделиться, но в остальном это правило себя оправдывает.

– У этих созданий подлая крысиная натура, хозяин, поэтому они лезут в норы.

В конце лестницы нас ждали в небольшой комнатке с одной-единственной дверью четверо рах-ашаасса, человекоподобных тигров, живущих в восточных широтах. На западе и севере мира этих существ знают под именем шерхарров. Широколобые мохнатые коты с полосатыми шкурами, облаченные в восточные одежды, по первому времени могли ввести посетителя в легкий ступор, но для нас, мескийцев, привыкших ежедневно общаться с люпсами, любое культурное потрясение проходит быстро и бесследно.

– Добрый день, господа. Или почти вечер. Как поживаете? Хвосты не ломит? Когти отросли? А у тебя золотой клык! Какой прелестный протез!

Рах-ашаасса как по сговору прижали уши к черепам и утробно зарычали. Им поручено охранять этот вход, и они хорошо делали свое дело, пока я не взял за привычку вламываться раз в два месяца. Обычно одной взбучки хватало, чтобы тигроголовые пропускали нас беспрепятственно еще пару раз, но как только они зализывали раны и вспоминали о своей гордости, приходилось обновлять им вывихи и переломы. От природы такие же свирепые и резкие, как люпсы, рах-ашаасса плохо умели учиться и очень принципиально относились к возложенным на них обязанностям. Но у меня есть Себастина, а она хороший преподаватель по предметам боли и наказаний.

– Не стоит. Я всего лишь хочу попрощаться с хозяином. Слышал, он отправляется в путешествие. Серьезно, спрячьте когти, иначе останетесь в столице. Навсегда.

Им пришлось уступить. Когда рядом Себастина, всей преступности Старкрара приходится уступать мне дорогу. Нас пропустили в большой, слабо освещенный зал. Почти пустой, что непривычно. Обычно в этом зале работает подпольное казино и постоянно гудят десятки азартных голосов.

– Он действительно собирает манатки. У меня такое чувство, что каждая секунда промедления грозит тем, что я его упущу. Идем.

По счастью, в отличие от казино, курильни смоляного мака никуда не делись. Залы, увешанные балдахинами, отделяющими одно ложе от другого, а между занятыми и свободными местами мягко «плывут» слуги с подносами, на которых лежат трубки, кувшины вина и готовый к курению наркотик. Стараясь дышать неглубоко, я быстро пошел по дымной мути в самый дальний конец череды подземных помещений. Очень давно пайшоаньцы случайно обнаружили подземные катакомбы под островом, когда прокладывали очистные коммуникации. Часть тоннелей была завалена, в других стояла вода. Таким образом, когда катакомбы попали в руки пайшоаньских преступных кланов «Сайджэн», их лидеры тщательно позаботились о безопасности убежища, обустроили и облагородили его. Эти залы предназначались для разных целей, но неизменными оставались три – казино, притон курильщиков смоляного мака и самый большой склад контрабандных товаров в Старкраре.

Перед входом в покои Дан Као нам все же пришлось остановиться и подождать, чтобы ему доложили. Я могу вламываться в его владения, но не в его дом. Обидится еще чего доброго. Рах-ашаасса открыли передо мной двери в самый отдаленный и защищенный зал убежища. Длинный, узкий, богато украшенный. Когда-то. Голые стены и полы встретили нас своим тоскливым видом, все ценное уже вывезено. Все, кроме красивого широкого дивана, чайного столика и сервиза, над которым поднимается ароматный пар. По сторонам от дивана стоят двое в традиционных пайшоаньских халатах и смешных круглых шапках с задранными вверх короткими полями. Их головы полностью скрыты под бинтами, руки они держат в широких рукавах, а с шляп на их скрытые лица ниспадают бумажные полоски-талисманы, исписанные иероглифами.

На диване сидит молодой пайшоанец в блестящем черном халате, на котором вышит зеленой нитью устрашающий скорпион. Рядом с ним полулежит миниатюрная девушка его же расы, такая стройная и… плоская, что ее можно принять за подростка. Приталенное узкое платьице только подчеркивает недоразвитость молодого тельца, и меня это в некоторой степени отвращает, хотя я и знаю, что она вполне себе полнолетняя.

– Тан верховный дознаватель наведался в наши трущобы! Какая честь! – улыбнулся юноша. – Извините, что не встаю!

– Шутки оставим до лучших времен. Ха-Оань, где Дан Као?

– Ты смотришь на него, Бриан л’Мориа.

– Вот как? – Это может значить лишь одно. – Когда он умер?

– Мой отец отбыл из жизни позавчера ночью. Он долго мучился от множества болячек, которые напали на него в старости и жрали его волю к жизни. Конвульсии, стоны, хриплое дыхание. Было довольно страшно следить за его кончиной. Перед самой смертью его лицо свела ужасная предсмертная улыбка, и он выдохнул воздух в последний раз.

– Я не просил таких подробностей.

– Будем считать, что я проявил щедрость и дал тебе немного больше, – улыбнулся этот увечный гад.

– Тогда прояви еще немного щедрости и ответь на некоторые мои вопросы.