Лейтенант Магу - Вадим Полищук

Когда вскрывали очередной схрон, появился Ноздяев. Стрельба уже с час как закончилась, и он рискнул сунуть свой нос внутрь каменного лабиринта. С ним же был и артиллерийский лейтенант. Пробравшись ближе к Магу, капитан поинтересовался:

– Что здесь происходит?

– Убежище нашли, сейчас взорвем.

– Как можно? – изумился штабной офицер. – Есть же приказ, надо предложить им сдаться.

– Вот вы им и предложите.

Алекс сделал шаг в сторону, открывая дорогу капитану. Ноздяев осторожно приблизился к черному провалу в камне. Рта не успел открыть, из тьмы полыхнуло пламя, грохнул выстрел, и капитан схватился за пробитое пулей плечо.

– Унесите капитана!

Зашипел фитиль. Выждав несколько секунд, Хрустин бросил в дыру чугунный шар ручной гранаты. Бухнул взрыв, дыра дыхнула жаром и клубами вонючего порохового дыма.

– Ивасов, взрывай!

Пока сапер закладывал заряд пороха, Алекс выслушал доклад артиллериста. Потерь у них не было, шрапнель расстреляли полностью, осталось по два десятка осколочно-фугасных гранат на орудие. Когда цели закончились, лейтенант приказал артиллеристам принять участие в эвакуации раненых, а потом и убитых.

Самому Алексу стало стыдно – сам он, вместо того чтобы командовать ротой, как пацан носился по Джибуте, выискивая укрытия местных жителей. Спасением раненых занимались артиллеристы, хотя это в их обязанности не входило, и взводные унтеры, а командир роты до сих пор даже потери уточнить не удосужился.

– Благодарю за помощь раненым, лейтенант.

Отослав артиллериста, Магу приказал взводным унтер-офицерам выяснить количество выбывших из строя. Потери оказались ожидаемо велики. Только убитыми выбыло шестнадцать человек. Еще тридцать один был ранен, половина – тяжело.

Бухнул последний взрыв, над крышами Джибуты поднялись клубы пыли и порохового дыма. Красный диск солнца уже коснулся горных вершин, когда последний солдат покинул прилепившееся к горе селение. Ветер выдувал из каменных лабиринтов остатки пороховой гари и запаха крови. Отягощенная многочисленными ранеными рота провела ночь у разоренной ею Джибуты и только утром двинулась прочь. Отныне здесь поселились запустение и тлен.

Видя мрачное настроение командира, Фелонов поинтересовался:

– Ну и чем ты недоволен?

– А чему радоваться? Народу положили – жуть. Свои потери – сорок процентов. Считай, роту надо формировать заново. Пороху спалили массу. А что в итоге? Ни-че-го, – по слогам проговорил Алекс.

Такого ответа от ротного командира унтер явно не ожидал.

– Раньше ты такого не говорил.

– Раньше… Жить очень хотелось. Да и сейчас хочется. Думал, силу свою покажем, горцев заодно припугнем. Ни черта не вышло, как шастали банды через реку, так и продолжают шастать, только еще злее стали. А ты можешь сказать, чего мы добились?

– Местные гончары нам спасибо должны сказать. А что чаще лезть стали, так мы тут ни при чем. Урожай в этом году неважный, да еще и скотина какую-то заразу подцепила, большой падеж был. Вот и лезут.

Про угрозу голода в горах Алекс и раньше слышал, но занятый подготовкой вылазки в Джибуту большого значения этому не придал. Сейчас, выслушав Фелонова, лейтенант заинтересовался:

– Значит, говоришь, будет в горах голод. Большой?

– Думаю, да.

– А что насчет зимы? Суровая будет?

– Прошедшая довольно мягкой была, эта всяко морознее будет. Но нам-то с этого что?

– Что с этого? Смотри сюда.

Алекс вытащил из ящика в углу рулон крупномасштабной карты и расстелил ее на столе. Один край норовившего свернуться листа бумаги придавил «грандом», второй придержал рукой.

– Дельта Темерюка сейчас наша, – палец лейтенанта уперся в пучок синих прожилок на бумаге, – здесь они продовольствие не повезут. С верховьев крюк вчетверо получается, к тому же вот здесь, – палец лейтенанта уперся в карту, – дорогу можно перекрыть. Один батальон справится. Остаются перевалы. Точнее, только Харешский, остальные зима сама закроет. И тогда…

– Тогда с нашего берега продовольствие потащат, – вставил свое мнение унтер.

– Закрыть реку! Расставить пикеты и стрелять по любой лодке. Да и так тайком много не перетащишь. Если же Харешский перевал закрыть, то все, они в блокаде!

Фелонов поскреб затылок.

– Их же там тысяч триста. А может, и больше, кто считал. Если вся эта толпа…

– Правильно мыслишь, – хлопнул унтера по спине Алекс, – им надо оставить выход. Вот здесь, – Алекс ткнул пальцем в морское побережье, – организовать лагерь, там их и собирать, а потом погрузить на суда и подальше морем в султанат.

– А зачем такие сложности? Пусть своим ходом сюда уходят.

Фелонов указал на верховья Темерюка.

– Не годится, – не согласился Магу, – опять осядут у нашей границы и нам же гадить начнут. А при первой же возможности постараются обратно вернуться. Поэтому только морем, и как можно дальше. Пусть там султан с ними разбирается.

– А ему это надо? – усомнился унтер.

– Надо, не надо… Куда он денется? Под ним и так трон шатается, а если он еще и в помощи единоверцам откажет, то его дервиши точно в мешок зашьют и в море скинут.

– А если султан войну начнет?

– Ага, ему сейчас только войны с нами не хватает! Визга, конечно, будет много, но на боевые действия он сейчас не решится. Это даже я, армейский лейтенант, понимаю. К тому же, – Алекс понизил голос, как будто кто-то мог их подслушать, – газеты писали, что эдипетский паша в последнее время много воли взял, у султаната даже пару провинций оттяпал, а тот только утерся. Надо подкинуть султану идею расселить горцев на границе с Эдипетским пашалыком, тогда у паши сразу головной боли прибавится.

– Погоди, там же почти пустыня, а они к горам привыкли.

– Ничего, жить захотят, и к пустыне привыкнут. А то, что там жрать нечего, так даже лучше. Начнут пашалык грабить, пусть паша с ними и разбирается. Главное, что до нашей границы будет полторы тысячи верст.

На этот раз унтер скреб затылок еще дольше.

– Все, может, и так, но если в горах голод начнется, то наших же рабов они в первую очередь и уморят. Как с этим быть?

К этому вопросу Алекс был готов заранее.

– Как ты думаешь, какое соотношение между горцами и рабами?

Фелонов задумался, потом выдал свои соображения:

– Где-то один наш на их десятка три-четыре приходится.

– Тогда к моменту начала блокады надо их оповестить, что для получения трех десятков мест на корабле, идущем в султанат, надо одного руоссийца привести. Они не только никого не уморят, они их еще и беречь будут.

– Действительно, может получиться, – согласился унтер. – Тогда последний вопрос остался. Как перевал закрыть? До него же верст двести, и все по горам. Не дойдем, только кровью умоемся.