Минимальные потери - Алексей Евтушенко

– Есть!

– Выполнять, сукины дети!!

Из боевой рубки капитан-командор вышел последним.

А когда вернулся – в полной парадной форме и бутылкой коньяка в руке – обнаружил там Генерального инспектора СКН.

Питер Уварофф, облаченный в хороший костюм изысканного покроя, при галстуке и начищенных до зеркального блеска черных остроносых туфлях, сидел на месте старпома и покуривал толстую шикарную сигару. Курить на борту крейсера было запрещено под угрозой немедленного увольнения и списания на Землю.

Малкович покосился на инспектора, сел на свое место, поставил бутылку на командирский столик-планшет.

– Как я понимаю, моему приказу, господин Генеральный инспектор, вы отказываетесь подчиняться?

– Правильно понимаешь, – ответил Уварофф. – Стар я уже в аварийных капсулах по космосу носиться. Тесно там.

– А жизнь?

– Она прожита. А лучшей смерти трудно пожелать. К тому же вдвоем помирать веселее.

– Пошли, – сказал капитан-командор, глядя на сообщения «бортача». – Пошли аварийки. Две, пять… восемь, девять… комплект. Ну, дай бог, чтоб все живые остались…

Он машинально бросил взгляд на обзорный экран и тут же отвел глаза – внешние камеры и сенсоры, включая антенны радиосвязи, были сожжены. Фактически крейсер «Несокрушимый» уже умер. И оставалось лишь дождаться, когда враг уничтожит останки.

Питер Уварофф достал из внутреннего кармана пиджака еще одну сигару и протянул ее Малковичу.

– Рекомендую, – сказал он. – Нет ничего лучше хорошей гаваны перед смертью.

– Вместе с глотком хорошего коньяка, – усмехнулся капитан-командор, принял сигару и решительно взялся за бутылку.

Следующие два с лишним часа два старых воздушных и космических волка – пусть один и годился второму в сыновья – провели совершенно замечательно.

Когда прикончили коньяк, инспектор сходил в свою каюту за виски, а затем снова настал черед коньяка. Уже другой бутылки. Реактор все еще отдавал остатки энергии, и гравигенераторы Нефедова продолжали работать, хотя с каждой минутой сила тяжести падала и к исходу второго часа составляла одну восьмую обычной земной. Но в боевой рубке пока горел свет, и циркулировал воздух, и даже «бортач» время от времени, пока его не отключили к чертям, чтобы не мешал, пытался докладывать, сколько времени осталось до полной остановки реактора и перехода систем жизнеобеспечения на запасные аккумуляторы.

Так что капитан-командор Иван Малкович и Генеральный инспектор СКН Питер Уварофф ничего не знали о том, что буквально через несколько минут после того, как все аварийные капсулы ушли к Земле (ушли спокойно, их не преследовали и по ним не стреляли), пространство вокруг сферы боя вспучилось девятью невероятной красоты радужными пузырями, из которых, словно разъяренные джинны из распечатанных кувшинов, вывалились девять кораблей, напоминающих размерами и очертаниями тот, который совсем недавно дрался с чужими у Марса.

Отрывистая немецкая командная речь громко и резко зазвучала на опустевших было радиочастотах.

Квантовые пушки нашли цель и выплюнули первые порции энергии, сжигая растерявшиеся файтеры противника.

«Космические охотники» вылетели на добивание.

Немецкие линкоры, крейсеры и эсминцы рассредоточились и насели на четыре гигантских корабля-матки чужих (по два на брата), которые сначала огрызнулись огнем, а затем, окутавшись защитными полями, на всех парах устремились к Земле. Бросив девять своих, уже изрядно потрепанных в бою файтеров, на произвол судьбы. В роли этого произвола выступил эсминец «Германская ярость» и эскадрилья его «космических охотников», предусмотрительно оставленные в резерве. Пять «охотников» и эсминец против девяти «капель», из которых шесть уже едва ковыляли на остатках ходового ресурса и оказать серьезное сопротивление возможности не имели.

Их быстренько расстреляли, затем добили оставшиеся три, и командир «Германской ярости» корветтенкапитан Рудольф Кригсхайм запросил флагман на предмет дальнейших действий.

Адмирал Генрих Шварценберг, чей флот успешно преследовал врага, приказал исследовать остатки земного корабля – может, кто из людей живой остался? – а затем охранять пятого чужого, который так же, как «землянин», не подавал признаков жизни, но внешне был цел.

– Яволь! – ответил Рудольф Кригсхайм и приступил к выполнению приказа.

Ничего этого, повторяем, Малкович и Уварофф не знали и знать не могли.

Поэтому, когда на середине второй бутылки коньяка в боевую рубку ввалились три человеческие фигуры в скафандрах и предметами в руках, которые иначе чем какое-то, явно способное стрелять оружие, идентифицировать было сложно, капитан-командор и Генеральный инспектор сильно удивились. Однако ни на секунду не усомнились в своих глазах и трезвом уме.

– А вот, кажется, и чудо, о котором мы с вами говорили, Питер, – громко шепнул Малкович и встал с кресла. Сила тяжести к тому времени упала до одной двадцатой земной, и ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы не потерять достоинства.

– Командир крейсера «Несокрушимый» капитан-командор Иван Малкович, – представился он, интуитивно перейдя на немецкий. – С кем имею честь?

Помедлив с полминуты (Малкович готов был поклясться, что происходит неслышный им с Увароффым радиообмен), одна из фигур опустила оружие, подала знак другим сделать то же и подняла забрало шлема. Под забралом обнаружилось веснушчатое, рыжебровое и зеленоглазое лицо человека лет тридцати пяти.

– Боцман Карл Хейман, – козырнув, представился веснушчатый по-немецки. – Эсминец «Германская ярость». Господа, не соблаговолите ли проследовать с нами? Эта посудина, извините за правду, считай, утонула, и наш командир, корветтенкапитан Рудольф Кригсхайм, будет рад оказать вам гостеприимство.

Разведбот «Быстрый» – Марс

Ст. лейтенанты Сергей Тимаков,

Лянь Вэй, лейтенант Эрика фон Ланге и другие

По расчетам «бортача» и нашим прикидкам, выходило, что мы можем исчезнуть красиво и технично. Однако не вышло. Файтеры чужих, которые Эрика называла просто «Tropfen» – «капли», еще прибавили ходу, как только засекли наш старт с Фобоса. И прибавили значительно. Уже было понятно, что нашей скорости и небольшого выигрыша в расстоянии и времени не хватит, чтобы спокойно оторваться.

– Здорово вы им насолили, Эрика, – сказал я. – Не отстают, сволочи.

– И не отстанут, – откликнулась она. – Их трое на одного. Лакомый кусочек. Нам есть, чем стрелять?

– Есть, но драться с ними мы не будем. Только в самом крайнем случае.

– Почему?

Я объяснил.

– У вас нет защитных полей? – девушка была явно поражена. – Храбрые люди. Под одной тонкой броней и со слабенькой квантовой пушкой… Зачем вы пошли на такой риск и спасли меня? Может, «капли» вас бы и не заметили.