Принцип суперпозиции - Евгений Белоглазов

— Это хорошо, господин Адамс, — сказал он и как-то странно засмеялся. — Вы даже представить себе не можете, насколько это хорошо!

Неуловимым движением руки Агуарто извлек из кармана темно-синего, с серебристой искоркой пиджака чековую книжку, черкнул в ней что-то и в следующий момент с видом фокусника вручил мне чек.

— Держите. Это аванс. Ровно половина установленной вами суммы. Остальное получите в процессе подготовки. Устраивает?

Я еще не верил, что наконец-то сбылось, свершилось главное. Я снова могу работать. Отныне голова моя свободна от поисков обходных путей, от бессмысленных, изматывающих маневров. Теперь я волен осуществлять свой план как захочу, не ограничивая себя расходами и выбором средств…

— Но я ставлю перед вами условие. И его надо соблюдать… — Глаза Агуарто взялись холодком, улыбку как стерло, а в голосе прозвучали металлические нотки, что свойственно людям властолюбивым, привыкшим к беспрекословному подчинению себе. — Никто не должен знать о нашей встрече. Не хотелось бы заниматься изложением прописных истин, но я все-таки напомню о некоторых из них. Прежде всего — никаких разговоров на интересующую нас тему. Не ввязывайтесь ни в какие обсуждения и споры, кто бы ни являлся их инициатором.

— Можете не сомневаться, сеньор Агуарто! — поспешил заверить я. — Круг моего общения и без того ограничен. Только вот… — Тут я вспомнил о недавних преследователях, и переполнявшая меня радость мгновенно улетучилась. Пришло отрезвление, а с ним возвратилась способность здраво рассуждать. Как быть? Рассказать или на этот раз умолчать, дабы не оказаться в глазах Агуарто полоумным неврастеником?

Похоже, он уловил мои колебания, потому как снова улыбнулся и благожелательным тоном сказал:

— Говорите, не стесняйтесь. Ваши сомнения, в особенности если они касаются существа затронутых вопросов, лучше разрешить сейчас, пока не наступило время действий и пока можно что-либо исправить или предотвратить.

Не знаю почему, но влияние этого в сущности чужого мне человека оказалось так велико, что я безотчетно, с первых же минут стал ему безгранично доверять. Поддавшись новому приливу откровения, я поведал о том, как заметил за собой слежку, описал внешний вид незнакомцев, не забыв при этом воспроизвести в деталях маршрут следования.

Агуарто нахмурился. Это известие явилось для него полнейшей неожиданностью. Молчание затягивалось. Он был неподвижен, и только кадык его беспрерывно двигался под светлой, стянутой узким галстуком рубашкой.

— Вряд ли это так серьезно, — сказал он, собравшись наконец с мыслями. — Скорей всего, случайность. Но возможно и другое. Что-то в вашем облике привлекло внимание любителей наживы. Вот они и решили при случае проверить содержимое ваших карманов. Иного объяснения я не вижу. Да и вряд ли оно может быть.

Как ни странно, но его слова и уверенный тон успокоили меня и вернули в доброе расположение духа. Я был безмерно благодарен Агуарто за то, что он сумел избавить меня от гнета подозрений. Без достаточных оснований, без подкрепления фактами они только давили, вводили в недоумение и никоим образом не могли быть развеяны или стать доказуемой непреложностью.

Заметив мое смущение, Агуарто сказал:

— Держите меня и дальше в курсе… если, конечно, посчитаете нужным.

Да, он всячески давал понять, что расценивает нашу встречу не как нечаянное, мимолетное знакомство, а как основу для серьезного сотрудничества. И самое удивительное — я ничуть не сопротивлялся его воздействию, не пытался что-то изменить или повернуть в свою сторону. Обычно я быстро определял, с кем имею дело, безошибочно чувствовал в людях искусственность, фальшь, а в особенности склонность к суесловию и надувательству. У Агуарто ничего такого не было. Его обаяние окончательно растопило лед моего недоверия, и мы еще не меньше часа болтали о всякой всячине, оставив тему предстоящей работы.

Прощаясь, он очень сожалел, что не располагает временем для более обстоятельной беседы, и оставил номер телефона, по которому его можно отыскать. Договорившись встретиться через неделю, мы разошлись и, судя по всему, оба остались довольны исходом встречи.

Снедаемый нетерпением, я тут же засел за чертежи и попутно составил перечень необходимого оснащения. Список получился внушительный, и я подумал, что для начала его не мешало бы согласовать с Агуарто. Я позвонил на день раньше, и сегодня после обеда мы встретились вновь.

Как и в прошлый раз, Агуарто был безукоризненно любезен и элегантен, как витринный манекен. У недостроенного павильона в глубине парка, где он ждал в назначенный час, никого не было, и мы могли разговаривать, не опасаясь чужих ушей.

Агуарто ознакомился со списком, уточнил кое-что для себя, а затем совершенно неожиданно предложил перенести работы в отдельную, специально подготовленную лабораторию.

О таком я мог только мечтать. Стесненность домашней обстановки, отсутствие элементарных благ, не говоря о необходимом для монтажа оборудовании, уже не раз доводили меня до отчаяния. Но с этим приходилось мириться. И вот, нá тебе!.. Агуарто предлагает, можно сказать, идеальные условия. На деле предлагает, не на словах. Даже не зная толком принципа действия еще не существующего гравитационного преобразователя, не представляя и малой доли тех эффектов, которые еще предстоит открыть. С чего бы это?.. Как бизнесмен, он должен быть предельно осторожным, иначе давно бы вылетел в трубу. А вдруг знает? Знает, но не говорит? Тогда, опять же спрашивается, почему? Что его заставляет вести себя так?.. Нет, наверное, он все-таки смотрит на гразер, как на источник баснословной прибыли и наверняка уже всё рассчитал. А поскольку там, где пахнет деньгами, деловые люди проявляют дьявольскую сообразительность, то он снял или даже купил (какое мне до этого дело) подходящую лабораторию и теперь предлагает ее мне. Стоит ли отказываться?.. Правда, кое-какие опасения оставались. Что-то удерживало меня от шага, сделав который, я могу потерять самое ценное — независимость. Эти предприниматели — как пауки. Так присосутся, что не выпутаешься.

Похоже, Агуарто прочитал мои мысли, потому как терпеливо и ненавязчиво стал объяснять преимущества лабораторных условий. Надо признаться, у этого человека самой природой заложен дар убеждения. Каждое его слово било в цель, точь-в-точь отвечая моим тайным замыслам. При этом он всячески пытался подчеркнуть, что ни одна душа в мире не станет мне мешать или, упаси бог, посягать на право первенства. Полная свобода действий, прекрасная возможность для самовыражения, гарантия личной безопасности и, конечно же, незамедлительное исполнение всех моих указаний — вот далеко не полный перечень доводов, устоять перед которыми было невозможно.

Окончательно всё решило известие, что для работы мне предлагается уединенное место на морском побережье в южной части Континента, где в перерывах можно отдохнуть и набраться сил. Откровенно говоря, я с удовольствием оставил бы свою конуру, сменил обстановку, пожил среди людей. Но раньше я никому бы в этом не признался… даже самому себе. И только лишь потому, что не видел выхода. Но теперь… Как знать, может, давняя, неотступно преследовавшая меня ностальгия по прошлому на этот раз отступит, и болезнь удастся излечить?.. В общем, я согласился. Агуарто с видимым облегчением вздохнул и взялся в недельный срок уладить связанные с переездом дела. К тому времени я должен быть готов. Предстоит немало возни со сборами, так как большая часть снаряжения по-прежнему находится в пещере Рио де Плато.