Месть Зоны. Рикошет - Владислав Выставной

– Нам не убить этого монстра, – сказал парень. – Убежать от него тоже не выйдет.

– И что же, сесть и лапки свесить? – Ржавый с отвращением сплюнул. – Ждать, пока эта тварь не раздавит нас своим брюхом или не переварит заживо?

– Надо заставить Скульптора спуститься к нам, – сказал Бука. – Это наш единственный шанс.

– Как же ты его заставишь? – устало спросил Удачник.

– Есть идея. Для этого нужно отвлечь его внимание. Хотя бы на время.

Перегородка распахнулась, открывая путь монстру. Уже стало ясно, как работает вся эта система: лабиринт не давал жертве ни малейшего шанса. Он просто-напросто гнал тварь на жертву, с другой стороны загоняя добычу ему навстречу. Но пока не давал расправиться окончательно, в критический момент разделяя охотника и жертву. Так сытый кот забавляется с уставшей, потерявшей надежду мышкой.

Во время новой атаки гекатонхейра Бука умудрился прошмыгнуть ему за спину, хотя таковой эту часть бесформенного тела можно было назвать лишь условно. Завернул за угол – и предсказуемо был отделен сдвинувшейся стеной. На данном этапе бесчеловечного «эксперимента» его дирижер, видимо, поставил своей целью разделить спутников.

Сейчас это было на руку парню. Пока товарищи дразнили монстра, уводя того в сторону, Бука привалился спиной к стене, так чтобы его не было видно с подвижного мостика, на котором находился хозяин этого чудного места. «Малец» откинул назад голову, принялся тщательно ощупывать свою шею в районе свежего шрама.

– Вот оно… – прошептал Бука.

Вживленное устройство нащупывалось с трудом – оно было утоплено достаточно глубоко в ткани шеи. И сейчас парню предстоял опасный медицинский эксперимент с непредсказуемым финалом. Собственно, будь он обычным человеком, не стоило бы даже начинать. Скульптор не учел того, что он все-таки был человеком лишь отчасти.

Закрыв глаза, Бука сосредоточился на своих жизненных потоках. Это было по-прежнему трудно – как вытащить самого себя за волосы. Однако других вариантов не было. Тело начало болезненно покалывать, как будто со всех сторон в него вонзили тысячи игл.

Резкая боль пронзила шею: скрытые силы ощутили инородное тело и теперь пытались избавиться от него. В глазах потемнело – тех самых внутренних сил не хватало, чтобы вытолкнуть опасное устройство из организма. Требовалось ему помочь.

Он вонзил себе в шею собственные ногти, погружая их все глубже, стремясь надорвать кожу, как кожуру апельсина. Это было тем более опасно, что происходило по соседству с сонной артерией.

– Черт… – прохрипел Бука.

Он понял, что задыхается от столкновения той самой глубинной «жизненной силы» с возможностями собственно организма. Боль становилась невыносимой, но больше всего он теперь боялся потерять сознание.

Из-под пальцев брызнула кровь. Ноготь погружался все глубже, пока не наткнулся на нечто твердое. Эта «штука» словно сама полезла наружу через рваную рану, и в дрожащей окровавленной ладони вскоре оказалась небольшая пластиковая ампула.

– Вот… – сипло произнес Бука, свободной рукой придерживая рану.

Та должна была быстро затянуться благодаря тем же глубинным процессам. Главное, чтобы в ослабленном организме не начался банальный сепсис. Парень осторожно спрятал ампулу в нагрудный карман.

Пора было начинать игру.

Встав посреди своего пустого «загона», Бука закричал. Нет – заорал, как орут люди, слетевшие с катушек и начисто потерявшие рассудок. Особенно в ситуации, когда единственное адекватное поведение – бежать, прятаться, скрываться. Как и следовало ожидать, над головой показался тихо выехавший прозрачный мостик с недовольным Скульптором на нем.

– Ты чего голосишь? – поинтересовался биолог. Говорил он негромко, голос усиливали спрятанные где-то громкоговорители. – Страшно, что ли?

Бука расхохотался, показывая неприличные жесты. Скульптор какое-то время просто наблюдал, затем показал парню небольшой брелок:

– Ты начинаешь действовать мне на нервы. Сейчас я нажму кнопку, и тебе будет больно. Очень больно.

Бука разразился порцией грязных ругательств. Это была не его тема, он не умел, да и не любил материться, но сейчас старался изо всех сил.

– Ну, ладно, сам напросился, – сказал хозяин и вдавил кнопку.

С тем же успехом он мог бы надавить на свой собственный глаз.

Парень издевательски рассмеялся:

– Что-то вышло из-под контроля?

Скульптор не ответил. Он давил и давил кнопку, пытаясь понять, чего это его пленник не корчится от боли. Бука же кричал так, чтобы наверху было слышно:

– Эксперимент твой – дерьмо! Слышишь? И твой многоголовый ублюдок – тоже ни на что не годное дерьмо! От него даже удирать не нужно – он сам на ходу развалится! Не вышел у тебя Минотавр – какая-то беспомощная смесь бульдога с носорогом. Ты просто бездарь…

Если самые грязные ругательства Скульптор еще готов был пропустить мимо ушей, то критику в адрес своего творения терпеть не стал.

– Я вижу, ты никак не уймешься, – проговорил хозяин. – Не нравится тебе мой Минотавр – скажи ему об этом лично.

Вдалеке заревело – и рев этот стал приближаться под сотрясение вздрагивавшего пола. Минута – и часть коридорной стены начала раскрываться створками, пропуская разъяренное чудовище.

Нельзя сказать, что план был именно такой. Ведь спланировать безумие невозможно. Просто следовало действовать мгновенно, не давая опомниться ни гекатонхейру, ни его создателю.

Едва чудовище сунулось в еще не до конца раскрывшиеся «ворота», как Бука истошно заорал и сам бросился на эту колышущуюся, неуклюже размахивающую множеством рук тушу, и стал взбираться по ней, хватаясь за шевелящиеся конечности, которые безуспешно пытались схватить наглеца.

– Ты что задумал?! – взвизгнул Скульптор.

Заметался, занервничал, пока Бука отплясывал на плечах монстра. Конечно, долго это продолжаться не могло. Преимущество внезапности иссякло. А потому парень сам кинулся к самой злобной голове – той, что когда-то принадлежала Катку. И незаметно, щелчком, отправил ему в рот капсулу, призванную контролировать, а в случае чего и убить своего бывшего носителя.

Башка Катка клацнула зубами, проглотив капсулу, прорычала:

– Вот ты и попался!

Несколько ладоней схватили парня и потянули в разные стороны, в стремлении разорвать на части. Бука заорал:

– Эй, Скульптор! Твое чудовище сдохнет через три, две, одну…

Скульптор среагировал рефлекторно, как крыса, – из тех, на каких сам привык ставить опыты. Простейшей реакцией на психологическое давление со стороны «опасного и непредсказуемого выходца из Зоны» было мгновенно нейтрализовать его – пока он не привел в действие неизвестную угрозу…

Какую именно? Что он мог, лишенный оружия и поддержки? Но Бука – это Бука, он был окружен иррациональными страхами, ожидать от него можно было чего угодно. А сейчас, залитый с ног до головы кровью, обезумевший, он был особенно опасен. Нужно было спасать свое жуткое детище и, кто его знает, может быть, себя самого.