Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов

Черняев точно уловил новое качество заявления Ельцина, озвученного на «государственном уровне» и от «имени России». Надо полагать, что «глава России» решился на такой шаг, если не от сознания собственной силы, то от понимания слабости союзного президента. А как тот отреагировал на столь резкий выпад Ельцина?

М. С. Горбачев, не сообразуясь с подлинным соотношением сил (ведь за Ельциным была РСФСР), говорил В. Т. Игнатенко и А. С. Черняеву какие — то странные вещи: будто

Отсюда Черняев заключил:

События ближайшего полугода показали, что Горбачев выдавал желаемое за действительное: на самом деле заканчивалась его «песенка». Судя по всему, он терял чувство реальности. Все яснее становилось, что «М. С», подобно известному мавру, сделал свое дело и ему пора уходить. Но уйти вовремя — удел избранных. Тут нужны особые, редкие свойства ума и души. В данном случае не было ни того ни другого. И его сидение во власти продолжалось, вызывая резкое неприятие в обществе.

Становилось очевидным, что продержаться на плаву в политике Горбачеву удастся лишь до тех пор, пока существует Союз. Но и здесь прораб «перестройки» сам себе изрядно напортил, развязав центробежные силы в национальных республиках. Союзное здание пошатнулось, и в нем образовались глубокие трещины, предвещавшие обвал. И все же — выручай, Союз! Так родилась идея референдума, на котором народу надлежало сказать: быть или не быть Советскому Союзу.

В декабре 1990 года эта идея была одобрена IV Съездом народных депутатов СССР, а 16 января 1991 года Верховный Совет СССР принял постановление о проведении 17 марта 1991 года всенародного голосования по вопросу: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?»

Задуманное предприятие как по сути своей, так и по обстоятельствам времени являлось двусмысленной и даже опасной затеей. Существование Советского Союза становилось предметом обсуждения, что само по себе означало признание проблематичности данного предмета. Надо согласиться с В. А. Крючковым, считающим, что

Следовало ожидать, что в условиях нарастающего сепаратизма, подогреваемого Центром, референдум усилит процесс распада СССР. Показательна в этом отношении запись в Дневнике Черняева, помеченная 10 марта:

В день референдума Черняев записал:

Как известно, демократы агитировали голосовать против сохранения Советского Союза. По этому поводу на страницах «Политической истории» читаем:

Хотелось бы несколько сместить акценты: «отстранение Горбачева от власти» являлось, на наш взгляд, побочной задачей демократов, тогда как главной их целью был развал СССР, т. е. ликвидация, по их терминологии, «советской империи».

Несмотря на яростную агитацию в средствах массовой информации, народ не внял демократам и проголосовал за Союз, проявив мудрость и желание жить в многонациональной семье.

Наглые интриги американских служб тоже обернулись пустыми хлопотами. А то, что подобные интриги имели место, заключаем из дневника Черняева, где говорится о том, как за несколько дней до референдума американский посол в Москве

Наивно думать, будто Мэтлок созывал руководителей союзных республик, чтобы агитировать их за Союз. О чем он собирался говорить с республиканскими лидерами, можно догадаться по тем советам, какие Бейкер дал Горбачеву при встрече с ним 15 марта 1991 года, т. е. за два дня до референдума. Госсекретарь рекомендовал Президенту СССР

В какой мере Горбачеву надо было потерять лицо, насколько зависеть от своих американских «друзей», чтобы выслушивать такие наглые и беспардонные советы?!

«Мероприятие» американского посла и советы госсекретаря нам известны. А сколько было совершено акций, оставшихся втайне? Вернемся, впрочем, к самому референдуму. Как выглядели конкретные итоги голосования?

По сообщению Центральной комиссии референдума, в списки граждан, имеющих право участвовать в референдуме СССР, было включено 185 647 355 человек; приняли участие в голосовании 148 574 606 человек, или 80 %.

Из них ответили: «да»— 113 512 812 человек, или 76,4 %; «нет» — 32 303 977 человек, или 21,7 % (Хрестоматия по отечественной истории (1946–1995 гг.). С. 351).