Пока бьётся сердце - Дженнифер Хартманн

Я этого не понимаю.

И не вижу.

Я вижу лишь то, что он не выбрал меня. Что он меня бросает.

– Я большая девочка. Ты не можешь решать, что для меня лучше.

Дин опускает голову, шумно выдыхая через нос.

– Ты попросила меня связать тебя.

– И что? – Я отталкиваю его и скрещиваю руки на груди. – Многие пары так делают.

– Не мы. Не ты и я. – Он проводит обеими руками по своим волосам и сцепляет пальцы на затылке. – Господи, Кора… это был огромный гребаный красный флаг. Как ты могла меня о таком попросить после всего, что мы пережили? Как ты могла этого хотеть?

– Я не знаю! – Я вскидываю ладони вверх. – Просто вырвалось. Почему это так важно?

– Потому что… – Дин снова приближается ко мне, в его глазах слезы, руки все еще за головой, как будто ему нужно сдерживаться, чтобы не прикоснуться ко мне. – Потому что у тебя в душе дыра, которую ты пытаешься заполнить. Пустота. И это прозвучит отвратительно, но, думаю, что часть тебя скучает по тому подвалу.

Мои глаза буквально вылезают из орбит. Желудок сжимается.

– Как ты смеешь…

– Я серьезно, Корабелла. Там, внизу, были только мы с тобой и наши попытки выжить. Все остальное не имело значения. У тебя был только я, мы цеплялись друг за друга, и нам это было позволено. Мы должны были. Но теперь мы вернулись в реальный мир, где все по-другому, и мне кажется, что ты скучаешь по прошлому.

Я качаю головой, обдумывая его слова, отвергая каждое из них.

– У тебя больная фантазия. Ты совсем меня не знаешь.

– Я тебя знаю. Я чертовски хорошо тебя знаю. – Дин вздыхает, зажимая пальцами переносицу, и в его взгляде читается поражение. – Я не хочу, чтобы все вот так заканчивалось. Не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

– Ну, у тебя нет выбора, Дин. – Я горько усмехаюсь. – Это же ты все заканчиваешь, а последствия тебе тоже не подвластны.

Он отступает назад, проводит языком по зубам и засовывает руки в карманы.

– Ага. Думаю, это справедливо.

– Наверное, будет лучше, если ты сейчас уйдешь.

Чтобы я уткнулась в своих собак и прорыдала следующее десятилетие.

Дин резко вскидывает на меня взгляд. В нем столько боли, столько неуверенности. Но он все равно это делает. Он оставляет меня одну, чтобы я собирала осколки нашей общей травмы. Я отворачиваюсь, боясь, что от горя потеряю сознание, если продолжу на него смотреть.

Но потом он сгребает меня в объятия, крепко прижимает к груди и касается губами моего уха.

– Боже, мне так жаль. Я не хотел выходить за дверь, не дав тебе понять, почему мне нужно это сделать… но также знаю, что ты не сможешь понять, пока я не уйду. И я ужасно сожалею, Кора. Меньше всего на свете мне хочется сделать тебе еще больнее, но я обещаю, что это правильный поступок. – Дин обнимает меня, крепко, обхватывает ладонью мой затылок и пальцами перебирает волосы. Он осыпает поцелуями мою шею, когда я начинаю неудержимо плакать. – Не плачь. Не плачь, моя сладкая Корабелла. Я люблю тебя до чертиков сильно.

Я не могу перестать плакать. И не знаю остановлюсь ли когда-нибудь.

Дин медленно отстраняется, тянется к моим щекам и стирает с них слезы. Он целует меня в лоб, в нос, прикасается к моим губам, прощаясь окончательно.

– Ты все еще моя девочка. И всегда ею останешься.

Затем он отпускает меня, поворачивается и направляется к входной двери.

Меня переполняют эмоции – любовь, печаль, сожаление и гнев. Когда Дин тянется к дверной ручке, я зову его.

– Подожди.

Дин колеблется и поворачивается ко мне.

Я иду к нему, на ходу запуская руку себе под волосы и расстегивая цепочку с кулоном. Взгляд Дина скользит от моего лица к золотому медальону, который я протягиваю ему. Он качает головой, не желая верить в то, что видит.

Я беру его за руку, разжимаю пальцы и осторожно вкладываю кулон в ладонь. Он сжимает его в кулак, закрывает глаза и делает глубокий вдох.

Прежде чем отойти, я говорю на прощание:

– Мне бы хотелось, чтобы ты боролся за меня так же рьяно, как за возможность выбраться из того подвала.

Мне следовало развернуться раньше, уйти быстрее и исчезнуть в коридоре… но я колеблюсь. Я бросаю на него взгляд и улавливаю ответную реакцию.

Я повидала немало ужасов, и многие из них до сих пор не дают мне спать по ночам.

Но боюсь, что ничто и никогда не будет преследовать меня так, как выражение глаз Дина перед тем, как он выходит из моего дома и из моей жизни.

Глава 31

Неделю я держусь. С трудом.

В понедельник я позвонила на работу, потому что еще не совсем оправилась от удара, нанесенного мне в пятницу вечером. Теперь, после нескольких дней самоизоляции и игнорирования всех сообщений и телефонных звонков, я наконец отваживаюсь выйти и днем в воскресенье оказываюсь на пороге дома моих родителей.

Дверь открывает мама, и я буквально падаю в ее объятия.

– Кора… милая, – произносит она знакомым, успокаивающим голосом, гладя меня по волосам. – Что случилось?

О, ничего особенного. Просто я пережила худшие четыре месяца за всю свою жизнь, только для того, чтобы сердце разбилось вдребезги как раз тогда, когда среди туч наконец выглянуло солнце.

Я рыдаю, как идиотка, уткнувшись ей в плечо, пока она заводит меня в дом и закрывает дверь.

– Он ушел, – прохрипела я.

Я не должна была это делать. Не должна была разваливаться на части перед женщиной, которая практически стала Дину свекровью – благодаря Мэнди. Это какое-то извращение, из-за которого хочется реветь еще сильнее.

Но сейчас мне действительно нужна мама.

– Кора, милая, давай поднимемся наверх и поговорим.

Я беру себя в руки настолько, чтобы, пошатываясь, подняться по лестнице и нырнуть под одеяло на кровати гостевой комнаты. Мама присаживается рядышком, обнимает меня и позволяет мне немного выплакаться. Приятно обнажить душу и получить утешение после недели одиночества и попыток пережить бурю.

Раньше Дин был моим утешением, но теперь его нет.

Мои волосы влажные от слез, когда мама убирает их с моего лица, шепча слова утешения у моего виска.

– Ты хочешь об этом поговорить?

Я киваю. Хочу, действительно хочу, но не знаю как.

– Просто я не уверена, как об этом вообще можно говорить. Ты сочтешь меня настоящей шлюхой.

– Я твоя мать, Кора. И никогда бы такого о тебе