Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии - Андрей Петухов

Связисты, писари и денщики 4-го батальона

С 9 (22) по 13 (26) сентября преображенцы стояли в большом селе Колбушеве, где получили приказ срочно двигаться на север. В осеннюю непогоду шли они усиленными ночными маршами. На подходе к Ивангороду пришло известие о серьезной угрозе Варшаве. Спеша к фронту, на раскисших грунтовых дорогах люди и лошади выбивались из сил. Реку Сан полк перешел напротив Самдомира. После привала, по наведенному понтонному мосту, пребраженцы миновали Вислу. Издали уже доносился орудийный гул.

Поздно вечером 9 (22) октября вблизи от Ивангорода в опустевшей, разоренной деревне полк располагался на ночлег. Измотанные тяжелым многодневным маршем, солдаты и офицеры расходились по отведенным им хатам. Неожиданно к полковнику Игнатьеву приехал офицер с приказом из штаба крепости – немедленно занять линию впереди фортов и остановить противника. В тот день 33-я австро-венгерская дивизия сбила русскую пехоту с позиций. Где она закрепилась – точных сведений не было. Враг мог уже занять селения, предназначенные для обороны. Чтобы никто не пострадал в темноте при прохождении мимо различных оборонительных сооружений, полковник Игнатьев потребовал проводника. Без отдыха, меся грязь под ледяным дождем, батальоны разошлись по назначенным им боевым участкам вблизи деревни Сарнов и Сарновского озера. К счастью – неприятель к тому времени еще не появился. Утром 10 (23) октября без единого выстрела полк занял указанный ему участок. Полковник Игнатьев приказал 3-му батальону выдвинуться вперед к Сарновскому озеру. Наступая через лес, цепи 10-й и 11-й рот напоролись на австрийцев. Под огнем они залегли и окопались. Оба младших офицера 10-й роты, подпоручик Хвощинский[418]и поручик Зборомирский, получили пулевые ранения. В результате боя наступление 33-й австрийской дивизии остановилось. В тот день преображенцы взяли 200 пленных и 4 пулемета.

Следующие два дня прошли в перестрелке. Окопы, особенно на участке 11-й роты, близко подступали к неприятелю. Малейшее движение вызывало ружейный и пулеметный огонь. Присутствие врага ощущалось и в темноте, когда австрийские стрелки реагировали даже на огонек от папиросы. Двухдневное лежание в открытом поле в индивидуальных ячейках сказалось на моральном состоянии солдат. Прекратились шутки и разговоры. Каждый стремился поглубже врыться в землю.

Ночью с 11 (24) на 12 (25) октября 3-й батальон лейб-гвардии Семеновского полка безрезультатно поднимали в атаку. Не произведя разведку, роты наступали с неизвестного расстояния на невидимого врага. Батальоном командовал полковник Зыков[419]. Опытный и образованный офицер, до войны закончивший две академии, военную и юридическую. Накануне он неоднократно убеждал начальство отменить приказ об атаке, ставшей самой кровавой и самой нелепой для семеновцев в Великую войну. Свидетельствует участник ночного боя, С. П. Дирин[420], в тот день – подпоручик, командующий 12-й ротой: «Зыкова я застал в страшном возбуждении. Он вполне ясно отдавал себе отчет в том, что ночная атака в данной обстановке является безумием. Он уже докладывал свои соображения командиру полка, и генерал Эттер умолял по телефону начальника дивизии если не отменить атаку, то изменить некоторые детали приказания, но генерал Олохов стоял на своем, в свою очередь ссылаясь на приказание свыше – ночная атака с занимаемой позиции в указанный приказом час»[421].

В девять часов вечера по свистку командира 10-й роты капитана Андреева[422]семеновцы поднялись из своих укрытий и двинулись на неприятеля. За австрийской линией обороны горел фольварк Градобице, накануне днем подожженный русской артиллерией. Огонь пожара ослеплял наступающих и высвечивал на фоне безлунной ночи их фигуры, превращая в мишени. Офицеры отчетливо понимали, что никакой надежды на успех нет и что они ведут свои роты на верную смерть. Обратимся к воспоминаниям С. П. Дирина: «…замечаю, что пожар нас высвечивает вовсю и что ни о какой неожиданности штыкового удара при таком освещении и речи быть не может. Не успел я высказать свою мысль Андрееву, как со страшным свистом проносится вокруг нас ураган пуль. Мы обнаружены, и по нам открыт сильнейший ружейный и пулеметный огонь… Андреев падает вперед, на грудь, убитый наповал пулей в лоб. Вслед за ним падают убитыми, почти одновременно, оба чина моей связи. Идущие по сторонам ряды редеют. Люди один за другим валятся на землю»[423]. Сражаясь в кромешной мгле, по колено в грязи, не зная местности, семеновцы понесли тяжелые потери от сосредоточенного огня венгров. Погибло несколько офицеров. Среди них – командир 10-й роты капитан Андреев. Австрийская пуля сразила поручика Якимовича[424], сына известного в Санкт-Петербурге генерала Якимовича. Смертельное ранение получил младший офицер 12-й роты прапорщик Степанов[425].