Тридевятое царство. В когтях белого орла - Денис Новожилов

– Ты драться будешь или нет? – Черномор указал на поле, – левый полк уже отрезали, смотри, сейчас перебьют совсем.

– Это было бы заслуженно! Но допустить подобного разгрома я не могу. У меня, знаешь ли, большие планы на судьбу республики! Так что держись, Сигизмунд, легкой победы ты не получишь. Мы еще потрепыхаемся!

– Вот такой настрой я одобряю, – похвалил князя Черномор, лицо богатыря сохраняло шутливое выражение, он задорно улыбался сквозь усы, только глаза его смотрели на поле битвы пристально, внимательно.

Битва на время отвлекла Бронислава от своего горя, воевода преобразился: теперь это снова был решительный и смелый воин королевства, прошедший через множество битв и схваток. Команды воевода отдавал быстро, и конные порученцы только и успевали летать к полкам с распоряжениями. Первый успех пришел достаточно быстро: один из полков врага оторвался от остальных и тут же был окружен с помощью конницы. Остальные войска противника пребывали в замешательстве, которое, впрочем, продлилось недолго. Очень скоро два войска сшиблись практически по всему полю. То, что противостоят королевскому войску новгородские дружины, определили сразу – стяги с ладьями реяли над всеми полками. Вставал вопрос, почему республика напала на войско под белым орлом, но сейчас было не до ответов на него. Раз нападают – значит, нужно защищаться. Сигизмунд с Брониславом сразу определили, что врагов не так много, а значит, предстояла легкая победа. Первое замешательство противника, а также то, что вражеская рать не была развернута в боевые порядки – все это свидетельствовало о том, что враг если и готовил неожиданное нападение, то готовил его плохо. Гораздо интереснее было то, почему передовые разъезды подпустили целое войско врага к лагерю, и тут следовало разобраться. Хотя с русскими это случалось нередко: если в их войске были богатыри, они всегда успевали уничтожить вражеские патрули и разъезды. Даже один богатырь мог полностью выбить всю разведку. С этим стоит разобраться позже, сейчас оставалось лишь воевать. Богатыри редко решали исход битвы, королевство било войска русичей немногим реже, чем наоборот: тут уж у кого войска более стойкие да воеводы толковые…

По всей линии соприкосновения королевская рать давила, а новгородцы пятились, пытаясь огрызаться. Пришло время ввести в бой главный резерв, конницу с тяжелыми рыцарями. Бронислав поднял руку в латной перчатке и махнул стоящему возле холма Станису, командиру королевской конницы. Старый воин широко улыбнулся: ему предстояло то, что он любил больше всего, – опрокидывать пехоту мощным кавалерийским наскоком.

Глеб угрюмо оглядывал поле боя: то, как протекало сражение, не могло его радовать. Королевская пехота наступала, оттесняя ряды новгородцев все дальше от Смоленска и от полка левой руки. Садко и его воинство сражались уже почти в полном окружении. Опытный воевода отлично понимал, что приближается кульминация сражения. План был простой: дотянуть до вечера, дождаться утомления врага и отступить под покровом ночи, но сейчас ему стало казаться, что до вечера его воинство просто сомнут.

– Слушай меня, сосна ходячая, – князь обращался напрямую к Черномору, который все так же невозмутимо стоял рядом, – видишь холм справа, там, где двойная береза?

– Вижу, чего ж не видеть.

– Скоро с этого холма ударит вражеская конница.

– Откуда знаешь?

– От ворон, что летают! – взъярился Глеб. – Потому что это единственный холм, с которого тут конница может разбег набрать. Потому что врагом командует не балбес, как ты, а такой, как я, и этой возможности толковый воевода не упустит.

Черномор опять пропустил оскорбления мимо ушей; почему-то он совершенно не обижался на невысокого воеводу. Никто не мог понять почему, а сам гигант только улыбался в ответ и ничего не говорил.

– Так вот, – продолжал военачальник республики, – берешь своих богатырей и встаешь на пути у конницы. Хоть умрите там все, но конный удар не пропустите. Покажите уж, чего стоят твои хваленые рыбьи люди.

Глеб помолчал немного и добавил вдруг, уже совсем серьезно, без своего вечно едкого тона:

– Потому что, если вы не выдержите, нам тут всем конец. Других резервов у нас нет.

– А я уж думал, ты никогда не попросишь, – гигант задорно усмехнулся, – смотри и удивляйся.

Черномор веселой походкой направился к стоящим неподалеку богатырям, которых отличала золотая чешуя диковинной рыбы вместо доспехов.

– За мной, мальчики, – Черномор взял вместо мечей две двуручных алебарды, – покажем моему маленькому другу, чего мы стоим.

Развернувшись в линию и сверкая золотыми доспехами на солнце, богатыри пошли к холму, с которого ожидалась атака, разворачиваясь на ходу в длинную, но тонкую линию. Тридцать три ратника и в центре – гигант, потрясающий своим страшным оружием в каждой руке.

Садко видел, как его людей медленно окружают, но ничего не мог сделать. Пехота врага превосходила его ратников в дисциплине и не давала проломить свой строй. Превосходство северян в силе и росте сходило на нет, его соратники отлично это понимали и периодически пытались прорвать стройные ряды врага, но пока безуспешно.

Все что им оставалось – это отходить все ближе к городским стенам, что давало возможность не оказаться совсем уж в полном окружении, но отдаляло полк от остального войска, которое пятилось под натиском королевских воинов. Ситуация становилась все хуже и хуже, но новгородцы не теряли присутствия духа; Садко знал лично почти каждого из тех, кто сейчас сражался рядом, и оттого было нестерпимо больно, когда кто-то из них падал на землю, сраженный врагом. Полк прижался к городской стене; теперь новгородские воины бились с отчаянием и ожесточенностью обреченных. Садко старался менять бойцов первой линии, давая им возможность отдохнуть. Враг уже давно не мог продвинуться ни на шаг, но угрожающую ситуацию это не меняло никак. Воинство Садко все так же было окружено с трех сторон, и враг превосходил их числом.

Все переменилось в считаные мгновения: купец даже не сразу понял, что произошло. Королевские войска смешались, их ряды дрогнули, и его воины тут же воспользовались своим преимуществом в силе. Строй врага развалился, и по всей линии сражения закипели одиночные схватки. Теперь уже северяне уверенно брали верх, одолевая ратников Сигизмунда. Большие и неповоротливые щиты, столь полезные в строю, теперь больше мешали, чем помогали. А вот у новгородцев был большой опыт сражений в подобных условиях.

Садко бешено вращал головой, пытаясь понять, почему все так резко изменилось, и скоро был вознагражден разгадкой. Из-за городских стен сделали вылазку защитники Смоленска: именно варяги ударили в спину королевским войскам, заставив их смешаться. Викингов было не так много, но натиск их оказался столь неожиданным и свирепым, что строй врагов был поломан, а восстановить его снова уже не позволяли новгородцы. Извечные соперники объединились против общего врага, и теперь воинам короля можно было только посочувствовать.

– Вперед, ребята, – крикнул Садко, – сломим их сопротивление!