Трое в Долине - Юрий Никитин

Посуда на столе позвякивала. Миски чуть подпрыгивали, началисдвигаться к краю. Олегу почудилось, что земля подрагивает, словно по ней бьюттяжелым. Прислушался, в самом деле доносятся тупые удары, будто с небес падаюттяжелые камни.

Со двора послышались крики. Обеспокоенный, он заставил себявстать, благо окошко над его лавкой. По спине пробрало морозом. Высоко в небекружил уцелевший Змей, дышал неопасным с такой высоты огнем, но на крыльце людив молчаливом бессилии смотрели на дорогу, что вела в горы.

Залитые лунным светом, оттуда двигались три скалы. Таксперва показалось Олегу, а когда глаза привыкли, распознал тяжелые громадыгорных великанов. Они наступали неспешно, тяжело, каждое движение было словнозамедленным, с такими драться безопасно: от замаха ускользнет даже самыйнеповоротливый, но и каменного гиганта даже не оцарапаешь топорами и мечами...

Земля подрагивала чаще. Облитые лунные светом головы и плечивеликанов блестели, и был этот блеск страшен и напоминающ, что эти каменныевалуны вовсе не заметят оружия жалких людишек.

Он услышал стон, а когда сообразил, что стонет он сам, ужебыл у двери, пытался открыть, не смог, потом сообразил, что тянет, когда надотолкнуть, как-то выбрался, потом был провал, очнулся от свежего воздуха,перемешанного с гарью от древесины, запахами мяса и сожженной земли.

Он стоял на крыльце, держась за косяк. Со стороны гордвигались эти живые скалы, медленно вырастая, а со ступенек дрожащий голосблеял в страхе и смятении:

— Но этим что сделали?.. Они ж не могут быть в услуженииГолохвоста!

И другой голос, воеводы:

— А он не мог с ними договориться?

— Но как? — возопил перепуганный старый волхв. — Как?

Народ, что уже разбрелся по обезображенному двору, теперь вужасе пятился обратно к крыльцу. Хозяин и все три сына стояли, как подобаетмужчинам, у туши поверженного Змея. Слизь и кровь все еще покрывали их руки иодежду, но лица были чистые, в глазах решимость и веселая злость.

Мизгирько сказал негромко:

— Батя, на этот раз все деньги княгини не помогут.

Хозяин обернулся к знатным гостям, на его лице впервыепроступило выражение, что лучше бы таких гостей у него никогда не было, даже совсеми их золотыми монетами.

Какие к черту княгини, подумал Олег тупо. В голове гудело, априближающиеся скалы то отступали, то оказывались так близко, что стоилопротянуть руку... А то вместо трех становилось шестеро. Какие горы сдвинутсяради простой княгини, которых как блох на бродячей собаке?

А ради кого, мелькнула мысль. У нас тоже нет врагов. Уженет. Живых.

Но другая мысль, острая и злая пробилась сквозь мутноеоблако смертельной усталости: а как же новые? Тот не человек, у которого ихнет. Новые враги появляются раньше, чем избавишься от старых. Так говорятумудренные жизнью волхвы. Но если так, то откуда у них новые?..

Лиска, Кора... Нет, эти могут быть как угодно злыми,сердитыми, но врагами не станут. Агимас вроде бы перешел на их сторону, хотяубей его на месте, все еще не понимает, как можно победить самого лютого врагапеснями... Фагим... ну, тот наверняка остался врагом, но после поражения егохозяина так напуган, что еще многие годы будет сидеть в глубокой норе итрястись от ужаса... Тогда кто?

Воздух и весь мир дрогнули от рева. Земля затряслась.Великаны двигались уже в трех десятках шагов, их исполинские фигуры заслонялидорогу к горам.

Старого колдуна трясло, двое отроков поддерживали емувоздетые к звездному небу руки. Крючковатые пальцы сжимались, словно он зацепилзвезды и пытался сдернуть на землю.

— Во имя Большого Медведя! — услышал Олег бессвязные вопли.— Именем Безмолвного Лося, что стоит головой на север!.. Остановитесь,рассыпьтесь, провалитесь под землю...

Провалитесь под землю, мелькнуло в голове суетливое.Единственное, что у него получается, так это трещины в земле... Отвратительно,но сейчас, похоже, ничего лучше не придумать...

Он отступил в тень, напрягся, собрал всю волю в единый ком,плотно зажмурился, да ничто не отвлечет, мысленно сказал страшное словоПодземного Огня. Внутри на миг стало ослепляюще жарко, и тут же ощутилтоскливую пустоту, словно нечто выгорело в груди, а ноги задрожали, передглазами заплясали огненные мухи.

Как сквозь густой туман услышал насмешливый голос кого-то изчеляди:

— Вишь, как сомлел гость... Это не гусей жрать в три горла.

— Да, слабоват...

А третий голос вскрикнул испуганно:

— Смотрите!..

Олег, сжавшись, ожидал подземного треска, когда с трескомрвется гранитная ткань земли, ее плоть и кости, ожидал толчка, могучего крикаболи, а затем волны сухого жара... но ничего это не было. А яркие мухи сталимельче, растворились, и теперь он видел, как совсем близко от постоялого дворазастыли три каменные скалы. Они еще сохраняли очертания людей, но это былискалы, могучие гранитные скалы. Лунный свет холодно и мертво освещал блестящиепокатые плечи, массивные головы, но это просто отполированный гранит...

Донесся возбужденный голос старого колдуна:

— Получилось!.. Как раз, как я хотел!

И голосок его юного помощника, теперь уже пугливый иподобострастный:

— Вы уничтожили их... превратили в скалы!

— В камень, — выкрикнул колдун счастливо. — В камень!

А может это не я, все-таки он, подумал Олег неуверенно. Хотявряд ли, из меня будто душу выдрали. Только вот не провалились в подземноепламя, а все наоборот — застыли прямо на дороге. На расстоянии полета стрелы отдома, почти сразу за оградой... которой нет. Нет, лучше помалкивать. За колдунакнягиня заплатит, ему же расхлебывать самому, а Мрак еще и добавит.

Наверное, все-таки наши заклятия смешались, вот так иполучилось... Хотя тоже вряд ли. Нечего себя успокаивать, надо сказать правдухотя бы молча и самому себе: землю растрескивать и то не всегда получается, авсему остальному так еще учится, учиться и учиться!

Несколько человек, осмелев, бросились к окаменевшимвеликанам. Остальные бродили по двору, с удивлением и трепетом рассматривалираспластанную тушу гигантского Змея. Женщины торопливо засыпали черную кровьпеском, получалась вязкая грязь, пахло гадостно, на обувь налипало хуже глины,у кого-то оторвало подошву, там стояла ругань.

Младшенький вскарабкался на спину чудовища, старательно хэкал,вырубая самую толстую иглу гребня. Лезвие топора разбрасывало короткие злыеискры, сухие осколки кости вжикали со злым свистом.

От пристройки послышались неуверенные шорохи. Дверькачнулась и с грохотом упала. За ней стоял, держась за дверной косяк, высокийчеловек, обнаженный до пояса, лохмотья волчовки висели на ремне. Черные волосыслиплись и закрывали лицо, справа торчали дыбом. Его раскачивало, грудьподнималась и опускалась, словно накачивал воздух в кузнечный горн, где куютему секиру. Правая бровь была рассечена, потемнела от крови, волосы слиплись иторчали над глазом, как багровый гребень.