Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин

Отношения Москвы с Зимбабве приобрели особую важность в связи с проведением в Хараре в 1986 г. саммита Движения неприсоединения, после которого эта страна стала его председателем. В тот период советское руководство обращало немалое внимание на деятельность этого движения, в МИД СССР был создан специальный отдел во главе с видным африканистом С. Я. Синицыным. Один из его сотрудников

В. А. Соколов был послан в Хараре на вновь специально созданную должность советника посольства[878].

Конечно, нас интересовали и волновали и «внутренние дела» Зимбабве. Столкновения между сторонниками ЗАНУ – ПФ и ПФ – ЗАНУ, в том числе и рядах созданной Национальной армии, жесткое (а скорее, даже жестокое) подавление вооруженных «диссидентов» в Матабелеленде, приведшее к гибели тысяч мирных граждан, снятие с поста министра и бегство из страны Джошуа Нкомо – все эти события не могли не беспокоить особенно тех в Москве, кто участвовал в поддержке освободительной борьбы, но реально повлиять на них мы не могли. Особенную озабоченность вызывали попытки Претории использовать недовольство населения на Западе страны в своих целях, вооружая и обучая некоторых «диссидентов». Часто забывается, что именно в тот период правительство ЮАР пыталось, хотя и безуспешно, навязать «независимость» бантустану Квандебеле вблизи границы Зимбабве.

Естественно поэтому, что в Москве были рады возвращению Нкомо на родину и его переговорам с Мугабе, приведшим в декабре 1987 г. к подписанию соглашения об объединении двух партий. Хотя по существу оно означало «поглощение» ПФ-ЗАПУ, соглашение, несомненно, способствовало прекращению актов насилия в Матабелеленде. Вскоре Нкомо занял пост одного из двух вице-президентов страны и правящей партии.

Окончательно объединение было завершено на съезде, состоявшемся два года спустя. Присутствуя на нем, я не мог не радоваться возвращению к активной политической деятельности старых друзей, особенно Дабенгвы, который был избран членом ЦК ЗАНУ – ПФ и вскоре стал заместителем министра, а затем и министром внутренних дел[879].

Если политические отношения между Москвой и Хараре постепенно наладились, этого нельзя было сказать о других областях сотрудничества. К середине 1980-х гг. несколько советских государственных структур создали свои представительства в Зимбабве (возможно, сыграл здесь роль и чудесный климат страны). Однако нередко их работа не была эффективной. Например, когда перед визитом Мугабе мы запросили соответствующие данные, выяснилось, что ежегодные расходы на содержание торгпредства и представительства ГКЭС превышали товарооборот между двумя странами.

Не намного успешнее было и сотрудничество по военной линии. По просьбе зимбабвийского руководства в Хараре прибыла большая делегация, представлявшая Министерство обороны и Главное инженерное управление ГКЭС (организация, занимавшаяся военными поставками). По итогам ее пребывания были выработаны предложения по реорганизации и переоснащению вооруженных сил Зимбабве, но они были явно нереальными. Когда же я спросил входившего в состав делегации сотрудника ГИУ, насколько эти предложения учитывали оборонный бюджет Зимбабве, я обнаружил, что он не знает его объема.

Пожалуй, единственный проект, который первоначально казался успешным, была покупка Зимбабве советских самолетов МиГ-29. Они намного превосходили авиацию ЮАР. Даже их предшественники МиГ-23, как уже отмечалось, успешно «справлялись» в Анголе с «Миражами» и их южноафриканскими аналогами, а слухи о возможном появлении «двадцать девятых» в этой стране весьма обеспокоили командование САДФ.

Внимание, с которым руководство Зимбабве относилось к этому проекту, показывает тот факт, что на переговоры в Москву в 1987 г. была направлена делегация, в которую входил не только командующий ВВС Джосайя Тунгамирайи, но и (в качестве ее главы) член Политбюро ЗАНУ-ПФ и министр Морис Ньягумбо. Конечно, непосредственное ведение таких переговоров не входило в функции Международного отдела, но однажды в субботу у меня дома позвонил телефон и А. Ю. Урнов, тогда уже заместитель его заведующего, попросил подъехать в особняк на Ленинских горах и встретиться с Ньягумбо, с которым я был уже знаком. Создавалось впечатление, что переговоры зашли в тупик, но из беседы с министром стало ясно, что (как это нередко бывало) им помешало недоразумение, а то и просто некачественный перевод. Вслед за этим состоялась беседа с делегацией уже на должном уровне, у Г. М. Корниенко, сменившего к тому времени пост первого заместителя Шеварднадзе на пост первого заместителя А. Ф. Добрынина в ЦК. Так что «вмешательство партии в го суд арственные дела» помогло заключению взаимовыгодного соглашения. Самолеты поставлялись в кредит, но Зимбабве его должна была выплатить в валюте, столь нужной тогда нашей стране. Но не менее важно было то, что появление этих самолетов в Зимбабве позитивно (и довольно радикально) изменило бы соотношение сил в южноафриканском регионе в военном плане.

Во время своего следующего визита в Москву (на этот раз он сопровождал свою жену Салли, участвовавшую в состоявшемся в Москве в 1987 г. Всемирном конгрессе женщин) Мугабе вновь встретился с Горбачевым и подтвердил намерение закупить МиГи.

Но и этот проект окончился неудачно. 21 марта 1991 г., в первую годовщину независимости Намибии мне довелось присутствовать на приеме в Виндхуке, где Роберт Мугабе был главным гостем. Сопровождавший его Натан Шамуярира, тогда уже министр иностранных дел подошел ко мне и спросил: «Ну что, Шубин, продал Горбачев Советский союз США?» Каюсь, я стал опровергать его слова. Но у Шамуяриры была веская причина так считать. Он сказал мне, что несколько недель ранее первый секретарь посольства США сообщил зимбабвийцам: «Не ждите МиГов. Мы всегда были против этой сделки, и мы сказали русским, что ее нужно отменить»[880]. И уже позднее Ю. А. Юкалов, только что вступивший в должность посла в Зимбабве, информировал зимбабвийцев, что самолеты могут быть поставлены только непосредственно за валюту, а не в кредит.

Так что внешне проблема была чисто финансовой, отражавшей резкое ухудшение советской экономики в последний период «правления Горбачева». Но поскольку этот проект был согласован на уровне глав двух стран, зимбабвийское руководство ожидало, что Горбачев хотя бы сам разъяснит в письме их президенту создавшееся положение. А вместо этого им пришлось выслушать это тяжелое известие от американского «дипломата».

Территория нынешней Намибии стала Германской Юго-Западной Африкой в конце XIX века. В ходе Первой мировой войны она была оккупирована войсками Южно-Африканского Союза, который в 1920 г. получил от Лиги Наций мандат на управление ею, а после Второй мировой войны отказался включить страну в систему опеки ООН. Движение за независимость возглавила созданная в 1960 г. Народная Организация Юго-Западной Африки (СВАПО), которая с 1966 г. более 20 лет вела вооруженную антиколониальную борьбу. В апреле 1989 г. стал осуществляться «План ООН», предусматривавший вывод основной части войск ЮАР, ввод в страну сил ООН и проведение выборов под контролем этой организации. Победу на них одержала СВАПО, и в марте 1990 г. была провозглашена Республика Намибия.