Глубокая охота - Андрей Андреевич Уланов

на старой фреске, световая колонна наискось пробилась через тучи, высветив кусок океана… и корабль. Авианосец. Где-то, когда-то, давным-давно, тысячу лет назад он уже видел этот силуэт… или не видел? Не важно.

— Дистанция шесть четыреста, курс триста десять.

— Данные введены, — эхом отозвалась от вычислителя Анна-Мария. — Цель на сопровождении, к стрельбе готовы.

— Рано… — прошептал фрегат-капитан. — Пусть чуть ближе подойдет.

Такэда: фишки на карте

Охренела рыба камбала,

В изумленье пучила глаза селёдка:

На район дежурства шла

Крашеная в белый цвет подлодка!

С. О. Рокдевятый «Белая субмарина».

Отметки контактов патрулей с целями щедро пятнали тактическую карту. После шторма и сообщений о действиях имперского рейдера конвой походил на любовно расставленные на паркете для военной игры фигурки, в которые два пьяных мичмана долго швырялись книгами по военной истории после трудного экзамена. Вторая сторона от шторма пострадала заметно меньше. Да, совсем недавно получилось записать на боевой счёт имперскую подлодку. Но лишь одну — из куда большего их числа. Если верить недостоверным отметкам и неудачным перехватам, к району проводки конвоя неумолимо сползался противник. Обнаруживать его с воздуха у экипажей получалось довольно плохо, успевать ещё и выйти на боевой заход — и того реже.

— А всё-таки интересно, почему они белые, — подумал вслух Збых Кащенюк. — Ну полная же ерунда. Белая подлодка! Что дальше? Розовый самолёт?

— Збых-сан, у нас есть розовый самолёт, — напомнил Харальд Катори. — Его даже можно замаскировать. Ну, при некотором старании. На рассвете, например, при заходе от Солнца.

— Так может и лодка… тоже? — Збых мотнул головой на южный обрез карты. — Для маскировки в далёком Заполярье?

— Что можно делать на подлодке в Заполярье, тем более далёком? — риторически спросил Харальд Катори. — Второстепенную базу флота строить? Так это полная ерунда. Толку от неё мало. Замаскировать доставку такого количества людей и материала тем более невозможно. Подобное транспортное плечо для Империи само по себе нежизнеспособно.

— Командир на мостике! — через комингс переступил Такэда и тут же отмахнулся в приветствии. — Вольно, минна-сан.

— Айвен Иванович, а вы что думаете? — спросил Збых Кащенюк. — Для чего Империи белые подводные лодки?

— Для маскировки, тут и думать нечего, — откликнулся Такэда.

— Но… они же белые? — удивился Збых. — Айвен Иванович, вы что, тоже верите, что имперцы хотят отыскать Врата Прибытия на полюсах?

— Простите, Збых-сан, что хотят отыскать? — удивился Такэда.

— Врата Прибытия, — с явно различимой заглавной буквы выговорил Збых Кащенюк. — Ну, через которые мы все тут… ну, то есть, наши уважаемые предки…

— Согласно данным современной археологии, — улыбнулся Такэда, — феномен Прибытия имел стихийный, единомоментный и абсолютно лишённый привязки к любым искусственным центрам характер. Достоверные ранние стоянки и раскопанные поля брани гипотезу скорее подтверждают.

— Но, — Збых взмахнул руками. — От чего же тогда маскировка?

— А белая маскировочная краска с многоэтажным бессмысленным имперским названием, — вздохнул Такэда, — защищает их лодки от феноменов неинструментального восприятия.

— Ано-о, эт-тоо в смысле… — Збых Кащенюк воткнул два пальца в голову в районе висков, демонстративно выпучил глаза, покрутил ими в орбитах, некстати вспомнил, что его командир сам не последний видящий, и незамедлительно покраснел.

— Это в смысле какая-то хитрая имперская сволочь придумала, как скрывать капитальные единицы флота от видящих. Как это относится к цвету, почему именно белый — неизвестно. Зато совершенно точно, что и Стиллман и Тояма обе должны чувствовать на рабочей высоте угрозу на глубине до ста футов под уровнем моря. Ну, если не отвлекаются на ерунду, как мы сейчас, — не удержался от подколки Такэда, — а работают. Они в этом деле чуть ли не лучше меня. Только вот белую субмарину оба раза упорно замечали строго бортстрелки, и строго же визуально. Таких дел.

— Таких дел, — эхом повторил Збых Кащенюк.

— Что с перехватом, Збых-сан? — перешёл к делу Такэда.

— Ожидаемо, — тот помрачнел. — Обратный конвой рассыпался. Строя больше нет. Корабли прикрытия в бою потоплены. Успели радировать о рейдерском суперлинкоре противника, чего бы это ни значило. С транспортов передавали о контактах с гидропланами-разведчиками. Одно судно уже перехвачено и тоже потоплено. Имперец где-то на севере от нас. Боевая скорость высокая. Тридцать четыре узла. Тридцать пять. Как-то так.

— Одиночный. Рейдерский. Суперлинкор, — покатал на языке Такэда. — Что ж, строго. Минималистично. Имперски. Но всё же медленнее наших самолётов.

— Так что, это из-за него мы бросили курс на конвой и так срочно понеслись в компании единственного эсминца в пустой квадрат на карте? — спросил Харальд Катори.

— Каким бы он быстрым ни был, — Такэда обвёл рукой северную часть карты — а через несколько часов окажется всяко медленнее наших самолётов. Хочу напомнить, что нам совсем не обязательно его топить, чтобы сорвать выполнение боевой задачи.

— Думаете, наши девчонки осилят разворотить ему противоторпедку и замедлить, командир? — предположил Харальд Катори.

— Хорошо бы, — согласился Такэда. — Но сорвать выполнение боевой задачи противника нашим экипажам гораздо проще.

— Гидропланы! — догадался Збых Кащенюк.

— Именно, — подтвердил Такэда. — Единичные гидропланы морской разведки. Без которых он просто слеп. Что толку в самом лучшем корабле, если он больше не может искать уязвимые цели, чтобы добивать их по одной?

— Его могут выводить на цель чем-то ещё, командир? — сдаваться просто так Харальд Катори не собирался.

— Могут, — согласился Такэда. — Но возможности этого всего сильно ограничены. И тратить их будут, скорей всего на основной конвой до архипелага. Там найдётся чем ответить даже на самые тяжёлые калибры. Наша задача не в том, чтобы топить всё, что мы хотим видеть на дне. Наша задача в том, чтобы противник не смог утопить всё, что он хочет видеть на дне.

Подчинённые Такэды уставились на карту так, будто лишь от их воли посреди совершенно пустой разметки мог сам по себе появиться символ эскадрона тяжёлых армейских крейсеров с усиленной походной свитой. Но видели они там вместо этого всё те же унылые отметки разбросанного штормом и атакой обратного конвоя, отдельные патрульные эскадроны разнокалиберной флотской и армейской мелочи и россыпь недостоверных контактов воздушных патрулей с имперскими подлодками.

— А главная боевая задача имперца неумолимо движется курсом на архипелаг, — Харальд Катори постучал одним пальцем рядом с обрезом карты. — Айвен Иванович. Имперцам достаточно подать сигнал хотя бы с одной лодки, чтобы наша возня с гидропланами утеряла смысл. Даже в электромагнитной каше после шторма, они всё равно могут вполне успешно работать на прослушке. Збых может — значит, и они могут. Сколько их там вообще может оказаться?

— В первые года два в одной тактической группе имперцев было шесть-восемь штук, — подтвердил Такэда. — Сейчас — как получится.

— Так что же, — не выдержал Збых Кащенюк. — Мы идём