Афанасьева, стой! - Олеся Стаховская

– Не обсуждается! Не хватало ещё жить на твоём содержании.

– Может, пополам?

– Афанасьева, ты лучше эти деньги на шмотки потрать, что ли.

Я промолчала. А что я могла ему сказать?

– Теперь мне всё понятно, – задумчиво выдал Семёнов. И меня это почему-то задело.

– Что, блин, тебе понятно? Психолог недоделанный!

– Ариш, не ершись! Дурак он. Эта твоя институтская любовь. Я бы тебя не отпустил. Если бы ради меня девушка совершила такой подвиг, я бы до конца своих дней на руках её носил. Может, ты обратно потолстеешь? А потом похудеешь, но уже ради меня?

– Да ну тебя! Не буду толстеть. По крайней мере, специально.

– Так я создам все условия!

– Лёша! Ты точно больной!

– Всё. Понял. Умолкаю.

На работе я снова напялила солнцезащитные очки. На этот раз ненадолго. Катя сдала всех, кто был в курилке в тот момент, когда Татьяне Степановне стало плохо. Незнакомым парнем оказался человек, укравший мою должность. Две девчонки – Зоя из отдела маркетинга и Настя из управления продажами – состояли со мной в шапочном знакомстве. Мы пересекались в курилке и перекидывались ничего не значащими фразами. Ни один из этих людей ничем особенным не отличался. Может, мы с Семёновым ошибаемся, и пиявка подкарауливает своих жертв в пустых просторных коридорах конторы? Или очки в нашем случае не работают? Если прав пропавший домовой и злодей обычный человек? Хотя можно ли считать обычным человека без души?

Наш новый руководитель проекта постоянно оказывал мне знаки внимания, суть которых по большей части сводилась к тому, что у меня прибавлялось работы. Я выполняла свои должностные обязанности плюс объясняла очевидные вещи Дмитрию.

– Неплохой опыт, говоришь? – мрачно поинтересовалась я у Катерины, после того как мы завернули за угол конторы.

Курить на работе запретил Семёнов, и мы теперь, как школьники, прятались в подворотнях.

– В резюме всё очень красиво.

– Угу. В резюме. Ты как его собеседовала? Он даже в экселе не рубит!

– А я его не собеседовала. Говорила же, меня перед фактом поставили. С ним Копытин общался. Он и принимал решение.

– Ведун мразёвый!

– Арина, я понимаю, ты расстроена, но Копытин вовсе даже не пердун, – Катерина рассмеялась. – Он молодой и очень интересный мужчина. Ты, конечно, увлечена Семёновым, но не до такой же степени, чтобы других мужчин совсем не замечать.

Не объяснять же ей, что я на самом деле имела в виду. Случайно вырвалось. Надо следить за языком.

– Кстати, как там у вас с Семёновым?

– А что у нас с Семёновым? Нормально всё. Гайки закручивает. Вот, курить запретил.

– Я вообще-то не об этом.

– Кать, а ЭТО я обсуждать не буду, – помотала головой. – ЭТО личное.

– Ну и ладно. Значит, не будем обсуждать ЭТО. А жаль. Любопытно очень. Может, посидим где-нибудь в пятницу после работы?

– Не могу, – протяжно вздохнула я. – В пятницу у меня знакомство с родителями.

– Ого! А он, я смотрю, набирает обороты. Отрывается за всё то время, что ты его динамила.

– Да не динамила я его!

Катерина иронично поглядела на меня.

– Неужели это было так очевидно? Ну, что я ему нравлюсь?

– Ага. Причём всем. Кроме тебя, понятно. Ох уж мне этот комплекс неполноценности!

Мы, покурив, теперь неспешно прогуливались по офисным коридорам, и Катерина припоминала случаи, когда Семёнов недвусмысленно намекал, да что там, прямым текстом говорил о том, что я ему интересна, что я ему нравлюсь, даже то, что хотел бы со мной встречаться. А я переводила всё в шутку, принимая его авансы за своеобразный стиль общения. Я сконфуженно посмеивалась над рассказами подруги и собственной избирательной слепотой.

Не прерывая беседы, мы вывернули из-за угла, и моему взору открылась удивительная картина. Возле приёмной господина Копытина расположилась парочка. Секретарша вице-президента стояла ко мне лицом. Её визави был повёрнут спиной. Но этот затылок я всегда узнаю!

Они стояли неприлично близко друг к другу. Ларочка, эротично изгибаясь, льнула к стене. Семёнов опёрся об эту самую стену рукой. До нас долетали смех и обрывки разговора.

Я резко затормозила и дёрнула Катерину обратно за угол.

– Кать, ты иди, – шёпотом велела я ей. – Я тут немного постою. Понаблюдаю.

– Арин, только не вздумай устраивать сцен! Они же просто разговаривают.

– Что ты, какие сцены, – растянула я губы в приторной улыбке. – Так, постою в сторонке, послушаю, о чём они там воркуют.

– Арина, не глупи! Не порти отношения!

– Извини, но я как-нибудь сама разберусь, что мне делать со своим парнем. Давай иди уже! Иди! Только меня не выдавай!

Катерина сжала моё плечо, призывая к здравомыслию, а затем послушно двинулась вперед. Я слышала, как она поздоровалась с парочкой. Потом её шаги стихли. Вдалеке хлопнула дверь нашего кабинета.

Я достала телефон и сделала вид, что читаю сообщения. А то вдруг кто-нибудь выйдет в коридор, а тут – оп-па! – шпион. Надо мимикрировать.

Настороженно прислушалась.

– Лёша, помнишь, ты говорил, что любишь оперу? – Ларочкин нежный голосок.

– Было дело.

– Недавно новый фильм вышел. Что-то про Пиковую даму. Не хочешь сходить в эту пятницу?

Скажи, что ты не можешь! Умоляю, скажи!

– В пятницу не могу. Неотложные дела.

Уффф. Спасибо!

– А в другой день?

Нет, нет, нет! Тебе же только что отказали! Угомонись уже! Где твоя женская гордость, в конце концов?!

– Хм. В другой день? Пока не знаю. Надо подумать.

О чём тут думать! Даже не смей! Подумает он!

– Думай. Но только недолго, – кокетливо мурлыкнула Ларочка.

Я услышала, как закрылась дверь приёмной. Затем раздались шаги.

– Ариша! Ты что здесь делаешь? Почему в пальто? И почему от тебя табаком пахнет? Мы же договаривались!

– Да, мы договаривались, – проговорила я злым срывающимся шёпотом. – Мы договаривались, что я не курю на работе и больше тебя не ревную. Но ты же сам всё делаешь для того, чтобы я ревновала! Объясни мне, что это сейчас было?

– Ариш, ну ты чего! Ничего не было. Ничего такого. Клянусь! Мы же просто разговаривали!

– Разговаривали? – взвизгнула я. Осеклась и снова перешла на угрожающий шёпот. – Да она на тебе практически висела! А ты! Почему ты так близко к ней стоял? Она тебе нравится? Не отпирайся! Я же вижу, нравится. Это что, проявление вашего фирменного «ябывдул», да?