Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

– Если же каким-то невероятным образом вам все-таки удастся выжить, опасайтесь Дэвастаса.

Он вышел вон.

Пятнадцать дней авидроны провели в ожидании следующих боев. Охрану снаружи усилили, но внутри дома воины делали что хотели. К тому же Мемрик сдержал обещание: они могли не отказывать себе в еде, вине и плотских усладах. Только один раз покой пленников был нарушен. Под охраной целого отряда стражников-меченосцев их посетили городские тхелосы. Они заявили, что отвечают перед наместником за летопись города и потребовали от бойцов откровенного разговора. Достав онисовые свитки и лущевые стержни, летописцы долго мучили авидронов вопросами. Едва ли добившись того, чего ждали, пораженные невежеством Тафилуса, оскорбленные издевательскими ответами ДозирЭ и заведенные в тупик хитроумными каверзами Идала, они, вспылив, удалились, изрыгая проклятья.

Накануне нового представления в город прибыл в окружении внушительной свиты Твеордан – один из лучших иргамовских полководцев. Появившись на следующий день на церемониальном балконе Ристалища в своих потускневших доспехах и поношенном плаще, военачальник сразу же, самим своим присутствием, показал всем истинную цену пестрой блестящей толпы именитых гостей, собравшихся поглазеть на кровавую рубку. Многие из тех, кто участвовал в походах под началом Твеордана, знали его как человека хоть и весьма жестокого, но мужественного, честного, справедливого, одержавшего немало побед. Так, после поражения иргамов под Кадишем только отряды Твеордана сохранили при отступлении боевые порядки и не понесли значительных потерь. Поэтому публика бурно приветствовала полководца.

Пока горожане рукоплескали великому воину, напрочь забыв о тех, кого до этого боготворили и от кого всецело зависели, к Мемрику подошли служители и сообщили, что Ристалище уже переполнено и всё равно не может вместить всех желающих. Для распорядителя боев не было ничего слаще этих слов. Тем паче что сегодня места шли по тройной цене, но в отличие от прошлого раза никто не роптал. Мемрик распорядился впустить всех, потеснив пришедших ранее.

Пока публика рассаживалась, на арене шел театрализованный бой, в котором отважный отряд иргамовских воинов наголову разбил трусливых авидронских цинитов. Потом устроители провели конные состязания, в которых лучшим оказался один из сыновей городского наместника.

На этом предварительная часть закончилась. После небольшой паузы на арену вышла многочисленная процессия. Сначала показались музыканты с авидронскими лючинами и флейтами в руках. Потом появились танцовщицы, мелодины, акробаты и жонглеры. За ними плотным строем двигались тяжеловооруженные циниты, ведя под бдительным присмотром трех воинов, закованных в цепи. Движение замыкали собачеи, едва удерживая на привязи бешеных, истошно заливающихся злобным лаем и рвущихся в стороны боевых собак.

Процессия остановилась. Неожиданно пленники подняли руки и разорвали цепи, словно тонкие веревки. Все остальные участники шествия в показном страхе разбежались. Тут в трех воинах признали авидронских пленников, и трибуны утонули в грохоте криков. Но на этот раз какие-то новые оттенки вмешались в общую интонацию негодования. В настроении публики произошли едва различимые перемены. Казалось, в толпе уже нет единодушия, ненависть начинает уступать место какому-то робкому приветсвенному восторгу и этот восторг заметно приглушает общий яростный клеймящий порыв.

Это насторожило Дэвастаса:

– Еще немного, и нашим пленникам станут поклоняться.

Военачальник рассчитывал, что будет приглашен на церемониальный балкон в свиту Твеордана, но был обойден и теперь, обиженный, восседал, как и в первый раз, в ложе распорядителя боев.

– Что же поделаешь? Народ любит героев, – отвечал Мемрик, трясясь от страха.

– Ошибаешься. Народ любит не героев, а тех, кто сильнее. Потому что только силы и боится. Страх – вот оружие для завоевания народной любви…

ДозирЭ сорвал с себя остатки цепей, предварительно подпиленных служителями в нескольких местах, и огляделся вокруг. Ристалище было так забито людьми, что, куда ни глянь, он видел одни перекошенные криком лица. Люди плотно сидели, впритирку стояли, висли друг на друге. Ругались, толкались, дрались. Давились неимоверно. Только в богатых ложах, защищенных от солнца навесами, царило спокойствие. В одной из них грономф заметил Мемрика и рядом с ним – Дэвастаса, который пленил авидронов в поместье Бермуда. В другой ложе – главной – ДозирЭ увидел Твеордана, окруженного слугами и порученцами, и сразу по осанке, по тому, как он держался, понял, что это крупный военачальник. Молодой человек повернулся к нему и приветственно поднес руку ко лбу. Полководец удивился, но легким кивком головы ответил на приветствие воина.

В этом поединке авидронам предстояло сразиться с тремя свободными капроносами из Масилумуса. Громогласец оповестил об этом публику:

– …Был день, когда боги разгневались на наш древний город. Три никому не известных авидронских пленника нарушили покой мирных горожан. В короткой и яростной схватке они жестоко расправились с добровольцами, одержали блистательную победу над бойцами-рабами, а затем разрушили миф о непобедимости капроносов из Штрихсванд. И воздели тогда руки к небу жители Тедоуса, и спросили тхелосов нашего города: кто эти пришлые воины, потешающиеся над смертью? Посланцы добра или чудовища-гаронны? И тогда тхелосы выяснили, что, по крайней мере, один из пленных авидронов является потомком иргамов. Тот, который больше всех потряс нас своею силою и мужеством. Тот, который убивает одним ударом кулака. Тот, в руках которого нагуза – словно разящая молния, и который напоминает своим ростом и своею статью нашего прародителя, основателя этого города, непобедимого Тедоуса. Родом он из Де-Вросколя, который когда-то был частью Иргамы. И даже имя его звучит по-иргамовски. Его зовут Тафилус!

Народ ахнул. Кто-то крикнул: «Слава Тафилусу!» Изумленные ДозирЭ и Идал обратили свои вопрошающие взоры на товарища. Девросколянин и сам был удивлен. Он пожал плечами и пробормотал: «Гнусные лжецы! Я готов себя убить, если это так».

Пока трибуны возбужденно переговаривались, громогласец представил капроносов из Масилумуса, и они выехали на арену в позолоченной колеснице.

Как ни странно, горожане безо всякого энтузиазма встретили масилумувских знаменитостей, ибо, как и многие другие жители удаленных городов, всегда ревностно соперничали со столицей, стараясь ей ни в чем не уступать. А уж как страдали, если их достоинство принижалось! В какой-то мере, как ни странно и фантастично это звучит, авидроны уже воспринимались как свои капроносы, местные, а крутосбитые бойцы, сходящие с золоченой повозки – как чужие, столичные.

И начался бой сразу между тремя парами. Народ стоя наблюдал за сражением, боясь пропустить даже какой-нибудь пустяк. Неутомимому ДозирЭ пришлось пятиться под страшным натиском своего соперника. Грономф потерял щит, повредил плечо, был ранен в бедро, несколько раз падал, чудом избегая гибели. И все-таки он победил, уложив наконец капроноса на землю и приставив к его горлу меч. Одновременно с ним прикончил своего противника Тафилус. Вместе они помогли Идалу, который был заметно слабее иргама и защищался из последних сил.