Лишь в твоих объятиях - Кэролайн Линден

Алек подозревал это. Тернер шантажировал Хейстингса или пытался шантажировать. Алек попытался представить себе, что за секрет мог быть у Хейстингса, но быстро понял, что ему это неинтересно.

— У Крессиды остались вещи отца, — сказал Алек. — Если вы пожелаете, их можно осмотреть — нет ли там еще каких-нибудь бумаг. А еще они могли остаться спрятанными в Бригхэмптоне, как, например, его дневник. Я догадываюсь, что Тернер сумел сохранить переписку обеих сторон, он показывал письма от одного другому, но сохранял их у себя. Те бумаги, которые он не продал Лейси, все еще могут лежать в тайнике. Лейси посылал своего слугу выкрасть их, но тот не смог ничего найти.

— Я бы очень хотел взглянуть на них, — согласился Стаффорд.

Вот что привело его в Марстон: возможность отыскать спрятанные Тернером бумаги с чужими секретами. Люди, подобные Хейстингсу, несомненно, доверяли только самому Стаффорду. Только он, как они надеялись, может вернуть их постыдные секреты без огласки и по доброй воле. А может и не вернуть. Стаффорд мог воспользоваться ими и в своих целях. Так что Хейстингс, возможно, уже жалел, что обратился к нему.

— Но почему вы послали именно меня? — снова спросил Алек, возвращаясь к тому, что занимало его больше всего.

— Немаловажную роль сыграла смерть вашего брата. — Редкая нотка сочувствия прозвучала в голосе Стаффорда. — Я набрал таких людей, как вы, потому что хотел создать группу тайных агентов, состоящую из людей чести, которые служили бы Короне, а не просто зарабатывали себе на жизнь таким способом. Людей, которые могли бы давать показания в суде, и свидетельству которых можно было бы доверять, независимых, а не марионеток в руках правительства. В общем, я пытался создать особую службу государственной безопасности его величества, если хотите. Но когда умер ваш брат, лорд Сидмут распорядился отправить вас домой. Ваша семья нуждалась в вас. Что касается последнего задания… — он пожал плечами, — я видел те самые письма французского полковника. После четырех лет совместной работы я сделал вывод, что вы не могли быть его корреспондентом, но доказательств у нас не было.

Было утешением узнать, что Стаффорд сдержал свое обещание сделать все, что в его силах, хотя он до сих пор не счел нужным сообщить об этом Алеку. Алек наклонил голову.

— Спасибо, сэр.

— Я ничего не мог, кроме как поручиться за вас, что и делал последние несколько лет. На основании моего поручительства лорд Сидмут убедил герцога Веллингтона отложить судебное разбирательство. Вам будет дозволено явиться к его светлости и все объяснить. Я уверен, что Веллингтон благосклонно выслушает вас. — Он помолчал. — Лорд Донкастер по просьбе своего зятя тоже замолвил за вас словечко.

Алек улыбнулся. Гарри Синклер был его напарником до тех пор, пока во время их последнего совместного задания не влюбился в дочь графа Донкастера. Должно быть, Гарри простил его за взбучку, устроенную ему Алеком за любовный роман. Алек боялся, что он погубит порученное им дело. Надо будет послать Синклеру письмо с благодарностью, теперь, когда они оба снова стали уважаемыми членами общества.

— Все складывалось одно к одному. Тернер, промышлявший шантажом офицеров и в свое время служивший в полку, который тоже был под Ватерлоо, исчез из деревни, расположенной неподалеку от вашего дома, — продолжал Стаффорд тем же ленивым задумчивым тоном. — Совпадение не могло не удивлять, и я надеялся, что, выполняя это задание, вы сможете что-то разузнать. — Он протянул руку. — Я рад, что так случилось.

Алек пожал ему руку.

— Я тоже.

Он понял, что задумал Стаффорд. Став землевладельцем, Алек сможет поддержать инициативу Стаффорда, убедить своих друзей и пэров в необходимости создания службы государственной безопасности. И Гарри Синклер тоже поддержит его. Алек слышал, что Гарри намерен баллотироваться в парламент. Выбрав их, Стаффорд, возможно, действовал хитрее, чем они думали.

— Мне жаль, что я теряю вас, — сказал Стаффорд. — Вы человек основательный, но не склонный к опрометчивому героизму. Мне симпатичен такой тип мужчин.

— Спасибо, сэр.

Стаффорд взял его к себе, когда никто другой не сделал бы этого, поверил ему и поручился за него. Быть тайным агентом — дело рискованное, и Алек знал: ему очень повезло, что для него все закончилось благополучно.

— Что будет с мистером Лейси? Стаффорд ответил не сразу.

— Это решаю не я, — наконец сказал он как-то неопределенно. — Что делать с телом, зарытым на его земле, думаю, решит здешний магистрат. Семья покойного может потребовать возмещения убытков, но вряд ли они потребуют судебного разбирательства, поскольку убийца тоже мертв. Лейси как джентльмену в возрасте будет трудно перенести все, что связано с этим делом, так что он, скорее всего, удалится куда-нибудь на берег моря.

Возможно. Алек промолчал. Он не хотел снова когда-нибудь увидеть Лейси, но уже не жаждал мести. Лейси уже потерял все, что было ему дорого, а Джордж Тернер, шантажируя его, сыпал соль на раны. Хотя Лейси и злорадствовал по поводу смерти Тернера, но не он убил его. Невозможно было узнать наверняка, просил ли он Морриса сделать это, или Моррис, фанатично преданный хозяину, сам решился. Вряд ли можно было найти более справедливое решение, но никому уже нельзя было помочь.

— Какая жалость, что человек, который нанес смертельный удар, сам стал жертвой несчастного случая. — Слова Стаффорда вторили его мыслям. — Как ужасно, что он споткнулся и упал на нож.

— Да, — сухо согласился Алек. — Ужасно. Стаффорду часто приходилось «ужасаться». Большая часть «ужасных происшествий» случалась в связи с его поручениями, однако его агенты при этом не страдали. Алек понимал, что все это объясняется стараниями старого лиса: Стаффорд многого требовал, но на многое смотрел сквозь пальцы и стоял горой за своих людей. После часа, проведенного со Стаффордом, и Лейси мог поклясться, что Моррис сам проткнул себе горло.

Губы главного шпиона скривились. Он поклонился, прощаясь, и вышел из комнаты. Алек потрогал вырезанную Уиллом деревянную лошадку, стоявшую на каминной полке, и вышел следом.

Когда Алек появился в холле, Стаффорд уже садился в карету. По холлу, заламывая руки, нервно ходила Крессида. Увидев Алека, она бросилась к нему, ее лицо прояснилось.

— Что случилось? Джулия сказала, что к вам приехал еще один человек из Лондона и что мадам Уоллес уезжает с ним. Так это…

Он взял ее руку и поднес к губам.

— Да. Все прояснилось.

— Он может восстановить ваше доброе имя? — тревожно спросила она.

Алек улыбнулся:

— Нет. Он дает мне шанс сделать это самому.

— О! — Она засияла. — Вы должны немедленно рассказать все вашей маме и Джулии…

— Хм… — Он обнял ее за талию и повел на террасу, выходящую в сад. После вчерашнего дождя дорожки утопали в воде, но каждый зеленый листок был свежим и блестел на солнце. — Я думал не о них.