Дерзкая разбойница - Гэлен Фоули

Схватка не на жизнь, а на смерть продолжалась. Каждый раз, когда Орландо пытался дотянуться до распростертого тела Дэни, чтобы использовать его в качестве живого щита, Рэйф отбрасывал его назад. Лицо Орландо исказилось от боли и отчаяния. Истекая кровью, он отражал удары принца, ненависть придавала ему силы, но постепенно он начал выдыхаться. И настал момент, когда шпага Рафаэля пронзила черное сердце Орландо с такой силой, что ее острие вонзилось в стену.

Рэйф облегченно вздохнул и повернулся к жене.

Он упал на колени перед неподвижным телом Дэни, осторожно погладил ее по щеке и прошептал:

— Моя любимая.

Дэни не пошевелилась.

Он дотронулся до ее шеи, чтобы найти пульс. Он еле прощупывался.

Взяв Дэни на руки, Рэйф поцеловал ее в лоб.

— Возвращайся к жизни, маленький воин, — проговорил он. — Не покидай меня, Дэни. Ты нужна мне.

Он поднялся, держа на руках ее хрупкое тело, покрытое синяками и ссадинами. Он нес ее, как самую бесценную в мире драгоценность, которой она, по сути дела, и была для него.

Он целовал ее лицо, шептал ее имя, умоляя вернуться к нему, говорил, что его жизнь без нее не имеет смысла.

Но Дэни не приходила в сознание.

— Мама, она проснулась.

Дэни слышала нежный, звонкий голос, он был где-то совсем рядом, затем прошелестели юбки.

— Не докучай ей, Серафина. Пусть отдыхает, — сказал женский голос.

Первый голос напоминал веселый пенящийся ручеек, второй был сочным, как осенний солнечный свет, играющий на золоте листвы.

— Мама, ну разве она не восхитительна? Неудивительно, что Рэйф потерял из-за нее голову. Она похожа на фарфоровую статуэтку. Такая хрупкая… — Послышался вздох. — Мне всегда хотелось иметь сестру.

— Мне кажется, она совсем молоденькая. — Это говорила старшая женщина, ее голос звучал очень ласково. Дэни почувствовала, как женская рука нежно коснулась ее лба.

— Мне хочется, чтобы она проснулась.

— Она прошла через ужасное испытание, бедняжка!

В голосе звучало такое сострадание, что Дэни заставила себя открыть глаза. Сначала все было как в тумане, но она все же смогла различить два овала, склонившиеся над ней, которые постепенно обрели четкие очертания и превратились в лица.

Первое, что Даниэла отчетливо увидела, были невероятно красивые фиалковые глаза, с жалостью смотревшие на нее. Она никогда в жизни не видела глаз такого цвета. Она зажмурилась и, когда снова открыла глаза, обнаружила, что над ней склонилась богиня, сошедшая с семейного портрета.

С лицом, на котором было написано нетерпеливое ожидание, с розовыми щеками и каскадом кудрей цвета воронова крыла, принцесса Серафина в реальной жизни оказалась еще прекраснее, чем на портрете. Ее добрая улыбка подействовала да Дэни как дуновение свежего весеннего ветерка.

Чуть довернув голову, Дэни увидела, что старшая женщина смотрит на нее умными янтарно-карими глазами опушенными золотистыми ресницами. Ее золотисто-каштановые волосы были уложены в аккуратную прическу. На вид ей было около пятидесяти лет.

Королева Аллегра!

Осознав этот факт, Дэни пришла в ужас от того, что нежится в постели, как какая-нибудь лежебока, в присутствии самой королевы и ее дочери принцессы Серафины. Она не могла вспомнить, почему находится в постели и как долго тут пролежала. Она только знала, что перед ней королева и она должна соблюдать правила этикета. Эксперты Рафаэля не зря учили ее этому. Дэни подняла голову и жалобно посмотрела на нее, прося прощения за свою слабость.

— Лежи спокойно, — приказала королева, положив ей руку на плечо.

Дэни повиновалась, тем более что у нее сильно болела голова. Она закрыла глаза, и тут на нее нахлынули воспоминания: разрушенная крепость, Орландо, Рафаэль и кровь между ногами, появившаяся после того как Орландо ее избил.

— Мой ребенок! — застонала она, открывая глаза.

— Ты не потеряла его, — успокоила ее королева. Дэни смотрела на нее, охваченная страхом.

— Все хорошо. Врач сказал, что у тебя было небольшое кровотечение, но неделя или две постельного режима, и вы оба будете чувствовать себя прекрасно.

При воспоминании, что ей пришлось пережить, Дэни содрогнулась.

Принцесса Серафина принесла стакан воды и, сев на край постели, протянула его Дэни.

— Спасибо, ваше высочество, — пробормотала Дэни. Ее удивляла их доброта.

Прославленная грабительница, вышедшая замуж за наследного принца, не ожидала ничего хорошего от королевской семьи. Она с ужасом ждала их возвращения, уверенная, что они с презрением от нее отвернутся. У нее начинало болеть сердце при мысли о пяти принцессах, которых они выбрали для Рэйфа, и лишении его короны, если он их ослушается. Она считала себя обязанной извиниться перед ними и постараться объяснить им, что не сумела убедить принца сделать правильный выбор.

Мать и дочь внимательно наблюдали за ней. Сделав несколько глотков, Дэни попыталась собраться с мыслями.

— Простите меня, я испытываю неловкость оттого, что вынуждена лежать в вашем присутствии.

— Пусть тебя это не волнует. Главное, сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем раньше, — улыбнулась Серафина. — Ты нас очень напугала. Я рада, что ты наконец очнулась. Теперь у меня будет сестра. А сейчас нам пора позвать Рэйфа. Он заглядывает сюда каждую минуту, и маме пришлось отправить его погулять с папой, пока он не сошел с ума.

— С ним все в порядке? — обеспокоенно спросила Дэни.

— Ему будет лучше, когда он узнает, что ты пришла в себя.

— Идем, Серафина, — позвала королева, направляясь к двери. — Мы не должны ее утомлять. У нас впереди достаточно времени, и мы успеем наговориться, когда Даниэле станет лучше. — Взявшись за ручку двери, королева, помедлив, повернулась к Дэни: — А вам, милочка, надо побольше спать.

— Да, ваше величество, — ответила Дэни, покорно закрывая глаза.

— Ты не должна бояться меня, Даниэла, — ласково произнесла королева. — Сначала я очень рассердилась, узнав, что мой Рафаэль вопреки нашему желанию женился на тебе, но когда узнала, что ты спасла Лео и, поговорив с сыном, увидела, как сильно он тебя любит и что с твоей помощью он превратился в человека, каким я всегда хотела его видеть, я поняла, что ты именно та женщина, которая нужна моему сыну и моему народу.

Тронутая до слез, Дэни покраснела от смущения.

— Спасибо, ваше величество, — проговорила она.

— Ты не должна называть меня «ваше величество», Даниэла.

— Как же я должна называть вас, мадам? — спросила Дэни, волнуясь.

— Ты можешь называть меня «мама», если пожелаешь, — улыбнулась Аллегра.