Соблазн на всю ночь - Лиз Карлайл

Внизу хлопнула входная дверь. Глубоко вздохнув, она опустила голову. И тут Федра увидела это. Вещь, которую она безуспешно пыталась найти.

Она взяла в руки маленькую желтую подвязку с шелковой розочкой, позолоченной лучом солнца. Подвязка когда-то лежала в коробке с ключами, медикаментами и всякой другой мелочью. Федра сейчас припомнила, что она заметила отсутствие этой вещицы в тот день, когда Тристан впервые поцеловал ее.

Именно в тот день она влюбилась в него. С первого взгляда.

Из ее глаз брызнули слезы. С трудом подавив готовые вырваться наружу рыдания, она прошла в спальню и легла на кровать.

Любовь дороже благородства крови

И звона золота.

Награда большая, чем слава.

— Пальму в горшке? — Голос Зантии сделался раздраженным, она капризничала, как ребенок. — Или корзинку с гладиолусами?

— Лучше гладиолусы, — быстро проговорила Федра и подала знак лакею Стефана унести из комнаты пальму. — Они очень подходят по высоте для центра композиции.

Зантия вздохнула, опустилась в кресло и окинула взглядом танцевальный зал, который сейчас больше напоминал поле боя.

— Господи, Фе, и зачем я только затеяла это? — спросила она, кладя руку на свой уже округлившийся живот. — Ноги у меня болят, нервы на пределе. Мне так же трудно устроить этот бал, как поросенку научиться танцевать вальс.

Федра села рядом с ней.

— И спасибо тебе за все, Фе. И за то, что ты согласилась остаться, — тихо добавила она. — Я знаю, ты не очень-то хотела. Но Стефан был рад, что ты решила побывать на балу в этом сезоне.

Наверху, в комнате для гостей, Федра переоделась и привела себя в порядок с помощью Эванс, служанки Зантии. Агнес уехала в Брайервуд шесть недель назад, и теперь Федра сильно по ней скучала. Эти недели растянулись в бесконечную серую череду дней, когда не с кем было даже поговорить, кроме Зоуи. Но так как Зоуи не знала ничего о Присс и о предложении Тристана, тем для разговоров с ней было не так уж и много.

Единственное, что знала Зоуи, так это то, что Федра была отчаянно влюблена. И Федра даже не пыталась скрывать или отрицать это.

— Ваше платье теперь в полном порядке, — сказала служанка, поправляя складки на юбке.

— Спасибо, Эванс, — сказала Федра, подходя к зеркалу.

Когда они с Зоуи покупали это темно-зеленое бальное платье, переливающееся всеми оттенками цвета, от светлого винограда до темного нефрита, ей было необыкновенно радостно и весело. Она испытывала настоящий прилив энтузиазма и вдохновения. Так почему же сейчас это платье совершенно не радовало ее?

Потому, что Тристана не было рядом.

Эванс посмотрела на нее и улыбнулась.

— Вы такая красивая, миледи, — сказала она. — Думаю, вы будете на балу самой красивой женщиной. Я даже уверена в этом. А теперь сидите смирно и не шевелитесь, я доделаю вашу прическу. Я сейчас еще немного приподниму волосы, чтобы было видно вашу длинную изящную шею.

— Спасибо, — сказала Федра, пересев на стул у трюмо.

Через несколько минут в дверь сначала решительно постучали, а затем она открылась и на пороге появилась Зоуи в своем любимом пурпурном бальном платье. Вокруг ее шеи посверкивало аметистовое колье, центральный камень которого по размерам и форме напоминал маленькое куриное яйцо. Ее черные волосы были подняты кверху и украшены длинным страусовым пером темно-малинового цвета.

— Фе, поторопись! — пробурчала Зоуи. — Мы с тетей Уинни приехали во второй карете, а теперь очередь, наверное, растянулась до Оксфорд-стрит.

Федра поднялась и снова расправила складки на платье.

— Я готова, — сказала она не слишком уверенно. — Как я выгляжу?

Зоуи сморщила свой хорошенький носик.

— Как привидение, — сказала она и протянула руку, чтобы ущипнуть Федру за щеку. Ее роскошное малиновое перо подрагивало при каждом движении. — Вот, теперь у тебя появилось немного цвета.

Они стали спускаться вместе по лестнице, Зоуи оживленно болтала обо всем на свете, не умолкая ни на секунду.

— Сегодня приезжает Роберт, — сообщила она. — И его высокомерный брат тоже. Они оба хотели танцевать с тобой, и я за тебя дала им обоим согласие. Кадриль с лордом Мерсером и вальс с Робертом.

— О, Зоуи, только никаких вальсов!

Зоуи небрежно махнула рукой.

— Господи, но это всего лишь Роберт, — сказала она. — Кроме того, боюсь, сегодня у тебя будет шок.

— Шок? И почему же?

Зоуи начала играть своим веером.

— Один абсолютно надежный человек сказал мне, что Эйвонклифф вернулся из своей деревни. — Она очаровательно улыбнулась. — Прошу прощения, лорд Хокстон. Он прибыл вчера в окружении целой свиты. На двух каретах, была еще повозка с багажом и да, эта огромная черная лошадь, которую он так обожает. Поэтому следует ожидать, что он приехал в Лондон не один.

Федра почувствовала, что ее колени задрожали, а голова слегка закружилась.

— И с кем же он приехал? — Федра не смогла удержаться и все-таки задала этот вопрос.

Зоуи взяла чашку пунша у лакея и посмотрела поверх ее края на Федру.

— Я не знаю, — честно призналась она. — Но я точно знаю, что у него есть приглашение на сегодняшний бал.

Сквозь толпу к ним пробрался лорд Роберт.

— Добрый вечер, Федра, — поздоровался он, схватив Зоуи за руку.

Но Федра даже не заметила его.

— Но зачем, Зоуи? Зачем он придет? — прошептала Федра. — Кто послал ему приглашение?

Но Зоуи уже занялась лордом Робертом.

— Знаешь что, Фе, — бросила Зоуи напоследок, растворяясь в толпе. — Ты лучше обсуди этот вопрос со своим братом. Думаю, так будет лучше.

В эту минуту к Федре подошел лорд Мерсер и предложил ей прогуляться по саду. И она с благодарностью приняла это предложение. Мерсер был не по возрасту серьезен, во всем основателен и внешне походил на человека, привыкшего довольствоваться малым. Своим высоким ростом он сразу выделялся в толпе, странные разноцветные глаза и темные длинные волосы придавали облику маркиза некоторую экзотичность и притягивали к нему внимание, хотя он ничего не делал для этого.

Федра прошлась с ним по саду, держа его под руку и слушая пространные рассуждения о здоровье короля, которое в данный момент, как оказалось, пошатнулось, и о других вещах столь же отвлеченного характера. Потом они перешли к обсуждению прочитанных книг. Мерсер сообщил, что его больше всего занимают немецкие и французские философы, которых он читал в оригинале. Этот факт был упомянут вскользь, и ему спутник Федры не придавал никакого особого значения. А затем они стали разговаривать о лошадях, и вот тут Мерсер выказал заинтересованность и стал говорить более оживленно и с вдохновением.