Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни - Ричард Шеперд

вечер на неделе. Девять единиц, семь вечеров в неделю… Получается… Ну нет, не может такого быть! Каждый пьющий человек способен заявить, что в неделе всего четыре дня. Но я старался быть абсолютно честным с самим собой и признался себе, что потребляю 63 единицы в неделю — в четыре с лишним раза больше рекомендованной максимальной дозы, причем не давая своей печени ни дня отдыха.

Я понимал, что привычки нужно менять, и решил бросить пить хотя бы на неделю. Но в тот вечер, в семь часов, мне стало очень тоскливо. Да и в любом случае разве от того, что я пил, было кому-нибудь плохо? Виски я наслаждался дома, за руль мне садиться не приходилось. И я уж точно не валился с ног и не затевал драк. Я не подвергал никакому риску ни себя, ни других и по утрам всегда был трезвым и собранным. Что тогда в этом плохого? Я решил прекратить свои страдания.

Как-то вечером мне послышалось какое-то бормотание (а может, и вовсе громкая речь?), когда мы смотрели новости по телевизору. Был ли это мой собственный голос? Выражавший мнения, которые я обычно не произносил вслух. Во всяком случае, не так громко. После я никак не мог вспомнить, говорил ли я то-то или просто подумал про себя. Я спросил жену. Оказалось, что я сказал это вслух.

Мне не всегда удается выспаться, и порой я просыпаюсь с небольшой кашей в голове и мыслью о том, что хотя бы от вина вчера уж точно следовало отказаться.

Только вот без своего ритуального вечернего напитка я не ощущал того приятного расслабления, которое было столь важной частью моего отдыха после рабочего дня — на самом деле после любого дня. Я не воспринимал выпивку как нечто деструктивное — мне казалось, что она делает мою жизнь лучше. Люди пьют очень по-разному, в зависимости от класса, финансового положения и возраста. Я был пожилым специалистом, выпивавшим у себя дома, не нарушая никаких общественных рамок. Я убеждал себя, что так делают все.

Карантин был временно ослаблен, и какое-то время я провел с пожилыми родственниками, не выпив за несколько дней ни капли. Поскольку я был вдали от дома, семичасовой рефлекс в моей голове не сработал. От воздержания у меня прояснилось в голове, я стал лучше соображать. Настолько, что даже решил, вернувшись, отказаться от своей вечерней традиции. Приняв это решение, я также решил быть с собой до конца честным. Я был честным и прежде, но то была честность пьяницы. Теперь же, решив бросить, я мог полностью во всем себе признаться. Я признал, что частенько выпивал больше двух двойных виски, на самом деле обычно я наливал себе три. Так что на прошлой неделе и бо́льшую часть лета человек, которым я тогда был, выпивал в общей сложности не 63, а 77 единиц в неделю. Я был в шоке от этого человека. Каждый вечер он выпивал почти недельную норму. Мне больше совершенно не хотелось быть этим человеком, какой бы заслуженной он ни считал свою вечернюю выпивку.

Но вскоре он вернулся.

Не помню, ослабла ли моя решимость от вида жены, потягивающей джин с тоником в саду долгим теплым летним вечерком, или же из-за баснословных скидок на мой любимый виски в супермаркете. Вскоре я уже пытался незаметно избавиться от пустых бутылок, пока их не увидела жена, и даже тайком подливал себе виски в стакан, когда она на несколько минут отлучалась из комнаты. В один из таких вечеров я поймал себя на ужасной мысли: у меня что, зависимость?

Общепризнанный признак зависимости, алкогольной или наркотической, выражается в том, что она делает жизнь неуправляемой. Я решил, что это уж точно не обо мне. Другое определение заключается в том, что человек не будет чувствовать себя до конца нормальным, пока не употребит алкоголь или наркотики: другими словами, он делает это уже не для того, чтобы получить удовольствие, а чтобы избежать неприятных ощущений, связанных с воздержанием. Употребляя, он лишь возвращается к своей псевдонормальности. Я знал, что это может быть обо мне. Доводилось ли мне попадать в подобную неприятную и сложную ситуацию прежде? Ах, да! Все годы, что пытался бросить курить.

Я прекрасно осознавал, какой вред наносит курение, — в конце концов, я каждый день по работе изучал больные легкие и перегруженные сердца. Я часто просыпался утром, полный решимости именно в этот день все изменить. Убеждал себя, ставил сроки, заключал сделку со своим мозгом, постоянно напоминал себе о своем решении, и несколько дней, недель или даже месяцев мне удавалось не курить. Каждый раз все неизменно возвращалось на круги своя, пока в один прекрасный день, будучи в среднем возрасте, я окончательно не осознал, что на этот раз хочу бросить раз и навсегда. Больше всего на свете. И я просто взял и бросил.

Теперь же, рассуждал я, пришла пора точно так же бросить пить, и признался себе в масштабах проблемы. Я правда хотел бросить, и мне не хотелось вступать в мир после пандемии, на скорое окончание которой мы все так надеялись, с алкогольной зависимостью.

Я попытался, но мне так и не удалось отделаться от выработанной во время карантина привычки. Я продолжил употреблять непомерно много и начал злиться, стал ненавидеть себя. Казалось, не я, а мой виски решал, что я его выпью. Такая потеря контроля пугала до ужаса, и мне было за себя стыдно.

Таким образом, когда я упал с лестницы, и врач сообщил, что снимок показал какие-то проблемы с печенью, я испытал момент ужаса — ширму, которой я ограждал себя от правды, внезапно убрали.

Конечно, с моей печенью были проблемы! Я прекрасно понимал, что отметка в том стакане была вовсе не на уровне двойной порции. Я проверил. Ну конечно же! Я наливал себе скорее четверной виски. Получается, двенадцать единиц в трех стаканах виски за вечер, плюс пять единиц вина, и того семнадцать единиц в день, которые складывались в 119 единиц в неделю. Не стану врать, будто просыпался каждое утро с ясной головой, но она вовсе не раскалывалась, как можно было бы подумать. А это значило, что моя печень привыкла справляться с этим потоком спиртного. Что, поверьте мне, было не таким уж хорошим знаком, особенно если любителю выпить не хватает ума давать своей печени время от времени отдых, чтобы она могла восстановиться. А этому любителю выпить ума на это явно не хватало.

Я