Ее зовут Тень - Ксения Чайкова

— А… не верю! — сообразил дед, когда я наконец разогнулась и вопросительно уставилась на него. — Так каждый может. Да вот я, к примеру, тоже!

— Не надо, верю! — вскинула я руки, увидев, что старичишка уже сделал шаг вперед, дабы на деле продемонстрировать, что может. Интересно, кому он свои способности показывать собрался, Торину или мне? — Но как же вам еще доказать, что это жених мой любимый и единственный?

Ох, надеюсь, Каррэн этого потрясающего диалога не слышит! Иначе на выходе из пещеры я имею все шансы быть убитой на месте оскорбленным в лучших чувствах альмом. И убита вполне справедливо, за дело, надо признать. А на что ты готова, красавица, ради спасения своего суженого? — мягко поинтересовался дедок. Я набрала полную грудь воздуха, но просвещенный старец, оказывается, и в мыслях не имел того, что мигом нарисовало мое вульгарное воображение: — Не пожалеешь ли жизни своей за него?

— В каком смысле? — осторожно поинтересовалась я, покорно сдуваясь и стараясь не покраснеть.

— Давай в мартаку сыграем! Ставка — его жизнь! Коли я проиграю — отдам тебе твоего женишка. Ну а коли верх одержу — уж не взыщи, и ты, и он здесь свой конец найдете! — хищно улыбнулся старик, шустренько вытаскивая из шкафа мешочек с фишками и покрытую квадратиками, кругами и линиями доску для игры.

Я содрогнулась. Уж в чем в чем, а в мартаке, равно как и прочих логических игрушках, я не сильна. Можно даже сказать, слаба откровенно. Мое дело не умные комбинации на игровом поле выстраивать, а мечами размахивать и собой клиента прикрывать.

— Ну соглашайся, красавица! — продолжал соблазнять просвещенный старец. — Поди, мечтали в один день и час вместе умереть! Так вот и умрете!

Я преувеличенно расстроенно наморщила нос:

— Ну нет, в мартаку играть долго, можно не одни сутки за доской просидеть. Я знаю другую игру, такую же азартную, но быструю и незанудную!

— Какую это? — загорелся дед, откладывая в сторону замшевый мешочек с тихо звякнувшими фишками и фигурками. Да, скучно ему, видать, на перевале сидеть, вот и цепляется к проезжим с бестолковыми играми,

— «На чьей стороне боги» называется, — равнодушно пояснила я. — У меня есть отличное вино и великолепный яд, который не распознается ни на вкус, ни на запах. Трех его крупинок вполне хватает для отправки на свидание с демонами Мрака вековечного. Наполним вином две одинаковые чашки, а потом я подсыплю в одну из них яд. Кому повезет, тот моего жениха и получает.

Дедок тревожно завозился, поглядывая то на меня, то на Торина. Нормальный человек на такое провокационное предложение не согласился бы никогда в жизни. Но можно ли назвать нормальным этого чудовищного старика, засевшего на перевале и пристающего к путешественникам?

— А давай сыграем! — решился он наконец, потирая руки, — видимо, красочно представлял, что будет делать с моим трупом. Ну уж нет, не дождешься!

— Найдите две одинаковые чашки, — велела я, выходя из пещеры. И тут же попалась в загодя распахнутые объятия Каррэна.

— Ну что? — тревожно выдохнул он.

— Погоди. — Я осторожно, чтобы не обидеть его, высвободилась и бегом бросилась к оставленным на дороге лошадям. Солдаты и альм понеслись за мной, я на ходу обрисовала ситуацию, правда умолчав про яд — еще не позволят с дедом в столь азартные игры играть. Просто сказала, что пообещала угостить просвещенного старичка вином. А как я сунула в карман мешочек с розовато-белым порошком, не заметил, кажется, никто. Во всяком случае, хочется на это надеяться.

В пещере все уже было готово для проведения нашего оригинального соревнования: Торин перетащен в угол, а на освободившемся пространстве стола стояли две совершенно идентичные чашки из серой глины. Я удовлетворенно кивнула, налила в них вино, а потом, строго велев: «Закройте глаза и не подсматривайте!» — сыпанула тщательно отмеренную дозу порошка и старательно взболтала слегка зашипевшее вино подобранным по дороге прутиком.

— Ну вот. — Я отступила от стола и полюбовалась результатом. Потом попросила старика: — Передвиньте чашки так, чтобы я не видела, куда станет та, что с отравленным вином.

На такое дело дед всегда был готов. Он шустро подбежал к столу и принялся крутить чашки так быстро, что я вскоре и впрямь запуталась, где какая. Ради очистки совести сама еще пару раз переставила их с места на место и приглашающе кивнула деду:

— Выбирайте!

Тот подозрительно сощурился, потом с обрадованным воплем схватил одну чашку. Понимаю, если приглядеться, становилось заметно, что она стоит чуть-чуть ближе ко мне. Я с нарочито огорченной и разочарованной миной взяла оставшийся сосуд, подержала его в ладонях, словно пытаясь согреть, посмотрела сопернику в глаза и нежно предупредила:

— Пьем на счет три. Торин, посчитай.

— Ч-чего? — жалобным тоном простонал бестолковый графеныш, закатывая глаза и явно грозя уйти в глубокий обморок.

— До трех сосчитай! — во весь голос рявкнула я. И так нервы ни к демонам, а тут еще этот аристократ тупит!

— Раз… — беспомощно простонал он, да так, что я уж думала, что не дождусь «два» и «три». Но Торин таки сумел взять себя в руки и закончить с этим сверхсложным и ответственным делом.

На счет «три» мы с дедком дружно опрокинули содержимое чашек в рот и воззрились друг на друга в ожидании результатов. Потом просвещенный старец начал хохотать, приплясывая и указывая на меня пальцем:

— Ха! Ты думала… Ты думала, я такой уж глупый, да?! Я же видел, что ты пододвинула к себе одну из чашек! Я все зна…

А вот чего «зна», ему договорить было не суждено. Порошок из корней оольматы, как всегда, убил быстро и милосердно — дед, наверное, так и не понял, что умирает. Я равнодушно отвернулась от еще теплого трупа и шагнула к Торину. Тот едва не уронил на меня глаза.

— Тень… Что здесь было? — с трудом прохрипел он, помогая мне срывать с него веревки.

— А то ты сам не видел, — пожала я плечами. — Пошли скорее, и так уйму времени из-за этого азартного полудурка потеряли.

— Но как? Я же сам видел, как он выпил из той чашки, которую ты предназначила для себя! — продолжал допытываться дотошный графеныш.

— Ну выпил. И что?

— Неужели ты придвинула к себе яд? Ни в жизни не поверю!

— И не верь, — равнодушно отозвалась я, поддерживая Торина за плечи — тело, стянутое веревками, затекло, и теперь его заметно пошатывало. Но аристократическое любопытство неистребимо ничем.

— Ну объясни мне! А не то я всем расскажу, как мы целовались!

Вот ведь подлец, а! Шантажист демонов!

— Здесь нет ничего необычного или странного, — устало пояснила я, подбирая и накидывая на плечи Торина его куртку. — Яд был в обеих чашках, поэтому мне было все равно, какую брать.

— Как? То есть ты сейчас тоже… — Торин отстранился от меня, словно опасаясь, что смерть от яда, как моровое поветрие, может передаваться от человека к человеку.